Чичисбеи. Раздел «В. В. В. В.»*

У обожаемой мною Марии Евгеньевны Грабарь-Пассек (нем. Maria Grabar-Passek) в книге «Античные сюжеты и формы в Западноевропейской литературе» (М. 1966) сказано про «Троянскую» речь Диона: «… между тем, как в Аргосе его речь, конечно, вызвала бы негодование» (стр. 163). Наивная до оптимизма и простодушная до наивности, Мария Евгеньевна! Она не знала про то, что в цикле произведений о Конане Роберт Говард назвал Аргосом юго-западную державу Хайбории с выходом к Восточному Океану. Мария Евгеньевна умерла в 1975 году. Откуда она могла бы узнать или догадаться о том, что Анна Варенберг напишет повесть «Закат Аргоса» (2002)? «Закат Аргоса» вышел в свет 27 лет спустя после смерти Марии Евгеньевны Грабарь-Пассек. Здесь можно сказать только одно: беллетристика Анны Варенберг у жителей древнегреческого Аргоса, «конечно, вызвала бы негодование».

В современной российской беллетристике общим местом стали сетования на постмодернизм. Над Москвой слышны сетования по поводу Владимира Сорокина, внешность которого подозрительным образом схожа с образом художника Никоса Сафронова. Зацикленность москвичей на богемном В. Сорокине вызвана тем, что за пределами Невского проспекта Россия не знает Анну Варенберг. Самим фактом своего биологического существования Анна Варенберг опровергает традиционные дефиниции графомании. В них говорится про тексты, не имеющие «культурной ценности». Это так. Но для мира графоманов нужно мерило. Нужен эталонный образец. Анна Варенберг - демонический графоман. В Нулевые годы она прожила жизнь женщины-солдата, прикованной к типографскому станку.

Проблема с Анной Варенберг заключается в том, что в коммерческой беллетристике ею предпринимаются попытки дискредитировать то смысловое пространство русской литературы, на которое она влезает с постмодернистской мясорубкой в не дрожащих руках. Например, известно, что в 1997 году Анну Варенберг «на ура» приняли в Союз российских писателей. Далеко за пределы культурной номенклатуры распространился слух об ориентации этого писательская кластера. У меня есть своя версия относительно той легкости, с которой Анна Варенберг удостоилась звания «профессионального писателя»: в самых эпатирующих и вызывающих своих текстах она всегда была верна идеалам социалистического реализма. Не ищите элементов художественности в текстах члена Союза российских писателей Анны Варенберг.

Но Анне Варенберг не приходит в голову выйти из славной творческой организации после публикации порнографического рассказа «Брак по-монастырски» (2001). Этому произведению свойственен тот самый ползучий автобиографизм, которым грешат многие православные ратники из Союза писателей России. Пока мужчины с писательскими корочками «защищали православную духовность», у них под административным боком Анна Варенберг исповедовалась читателям журнала «Эротикон»:

«Я – из семьи абсолютно нерелигиозной, но по молодости христианские идеи увлекали меня до безумия. В особенности, разумеется, православие. Лет в шестнадцать я приняла крещение и принялась (на такие мелочи, как повторы в одном предложении автор никогда не обращала внимания – А.Ю.) бегать на всевозможные службы…

У нас дома почти каждый день тусовались ребята из семинарии, а то и уже солидные батюшки. Мне очень нравилось принимать их у себя, даже не смотря на то, что эти господа пили, как лошади, травили скабрезные байки из церковной жизни и вообще благообразный и даже попросту человеческий облик теряли довольно быстро, ничем не отличаясь от обычного пьяного сброда…

В один прекрасный день поняла, что батюшка мой начал погуливать на сторону. И так увлекся, что однажды я застукала его… с другим. Парнем, разумеется. Соперником. И тоже семинаристом…

Как увижу батюшку в рясе, всего из себя такого благообразного, да представлю себе, как этот святой отец раком стоит – всё. Начинает душить дикий смех. А в храме смеяться как-то не принято» (№3, 2001, стр. 14).

Здесь я привел такие цитаты, которые вроде бы можно вслух прочитать в присутствии верующего человека или державно мыслящих членов Союза писателей России. Но автор конановской повести «Дева Лорэйда» (2005) сильна кое в чём в другом. Меня мало интересуют отношения автор повести «Клятва киммерийца» (2000) с сексуальными божками православия. За подробностями отсылаю к журнальному творчеству Анны Варенберг. Это сотни порнографических рассказов с подобной «тухлинкой», изданных под десятками псевдонимов. Их неимоверное количество. Именно в Анне Варенберг издатель нашёл Идеального автора. Хотя большая часть графоманских текстов попросту не подписана. Есть здоровья, - греши.

Мы все взрослые люди. И на все случаи жизни можно найти оправдание. Самую гнусную вещицу безнадежной графоманки можно провести по категории «антиклерикальная беллетристика». Но графоманская порнография выплеснулась из писательского корыта и церковного автобиографизма. В 1998 году Анна Варенберг попыталась испортить литературный миф о Рыжей Соне. И здесь нужны внятные разъяснения.

Я вынужден признать право гражданки России Анны Варенберг на сатирическое изображение священников православной церкви. Если про содомские утехи хозяйственных единиц РПЦ Анной Варенберг написано в традициях русского реализма, то, может быть, это всё правда. Беда затаилась рядом. При переходе от реальности к миру литературных персонажей автор повести «Наследие мертвых» (2001) не меняет настройки. Графоман не меняет свиной хвост на гусиное перо. Изъятые из матки Рыжей Сони «медвежьи кишки» упорно наматываются на оселок русской словесности. Сколько раз? В издательстве «Северо-Запад пресс» эта выпускница факультета русского языка и литературы РГПУ им. А. И. Герцена (1992) выпустила восемь романов. Еще несколько повестей - в издательстве АСТ.

Из-за графоманского подхода к действительности и к творчеству Анна Варенберг не видит разницы между слабостями и должностными нарушениями священника-гомосексуалиста из реального мира и подвигами литературного персонажа из категории «кумир подростков». Поэтому я не могу согласиться с тем, что литературные персонажи Конан и Рыжая Соня изображаются тем же самым порнографически-сатирическим инструментарием. Кто читает о приключениях Конана и Рыжей Сони в книгах Энтони Уоренберга и Энтони Варенберга (подозреваю, что нам еще предстоит открыть Уолтера Варенберга), тот подвергается одной из наиболее мощнейших смысловых диверсий. Графомания – ловушка. На попавшего в нее автора можно и махнуть рукой. А вот за читателя следует побороться!

Иногда читатели спрашивают: с чего начинать знакомство с серией про Конана? Читатели запуганы огромным количеством отрицательных отзывов. В статье «Пируг или Нет золота в серых горах» (1993, PIROG albo Nie ma zlota w Szarych Gorach) польский фантаст Анджей Сапковский назвал наследников Роберта Говарда «шустряками». Это не справедливо. Этот выпад Анджея Сапковского мне представляется ничем не обоснованным. Ни Спрэг де Камп, ни Лин Картер не заслужили такой оценки. Спрэг де Камп традиционно признается одним из самых интеллигентных НФ-авторов. Лину Картеру несколько поколений обязаны «воспитанием чувств» на серии «Фэнтази для взрослых» (не имеющей аналогов в России и не повторенной нигде в СНГ). И т.д. Словом, не дадим в обиду Лина Картера! Хотя в целом Стив Перри - ремесленник, готовый взяться за любую тему и любой образ, - но могу порекомендовать: Стив Перри (Perry Steve) «Цена победы». Иногда полезно ознакомиться с вещью, вышедшей из рук ремесленника. Вполне пристойная беллетристика. В отличие от Энтони Уоренберга или Энтони Варенберга.

В чем ужас ситуации? В отечественной фантастике сужается пространство смыслов. Стругацких будут знать только по экранизации «Обитаемого острова». Вся палитра представлений о Конане едва ли не умещается в чтение графоманских повестушек Анны Варенберг. Того и гляди, среди молодежи появится цинично настроенные читатели, для которых «всё станет ясно». Знаем, ваш Филипп Дик был американским Вохой Василевым. Ваш британский Джон Браннер – это урод вроде Макса Фрая. И т.п.

Отныне дискредитировано само понятие «писатель-фантаст». В 2009 году издано 540 романов. Сколько можно извлечь художественности из этих романов? Где тропы? Сколько новых эпитетов представлено авторами 540 романов? Хоть кто-нибудь их них работал над словом, со словом? Повторюсь, где свежие метафоры? Список вопросов можно продолжить.

Ответ известен. Ответ один: «не приставайте к нам с этими глупостями. Мы реализуем издательские проекты. Мы стараемся заработать деньги. Мы стараемся окупить средства, вложенные в раскрутку Графоман Безнадёжича». И ведь не получается. Нет новаторства, нет минимального уровня художественности – откуда прибыль? Число писателей-фантастов растет, но сужается читательская аудитория.

При чтении беллетристики Анны Варенберг у неподготовленного читателя может создаться ощущение, будто автор настроен оптимистично. Эта иллюзия достигается за счет того, что в пространстве прозы персонажи передвигаются порывисто и бесцельно. Они вдруг появляются и столь же неожиданно непонятно куда исчезают. Графоман не владеет элементарными приемами. Читатель не знает, откуда персонаж появляется, куда он исчезает и, главное, зачем всё это описывать в традициях социалистического реализма? Дерганное поведение хаотически мечущихся персонажей создает очень важную иллюзию. Это городская легенда про легкоё авторское отношение графоманов к жизни. При попытке понять прочитанное приходишь к выводу, что читателю не увидеть сюжетную работу большей части персонажей. Анна Варенберг не умеет создавать систему персонажей. Персонажи оторваны от сюжетной работы. Но это половина беды.

С остальными персонажами, - с теми, кто получил прописку в тексте по обстоятельствам, не зависящим от автора - Анна Варенберг тоже не знает, как ей поступить. Беспрерывно «пожимающий плечами» Конан – это плевок на могилу Роберта Говарда. Всякий раз, когда персонаж «пожимает плечами», это говорит о беспомощности автора. Если у персонажа нет сюжетной работы, то он будет совершать массу никчемных поступков и удивлять читателя истерически автобиографическими жестами. Но именно таким способом графоман доводит объем текста до количества печатных знаков, требуемого издательством.

Для графомана слова и жесты героя – это «вода», увеличивающая размер произведения. Так создается иллюзия романных форм. Повесть выкраивается из того, что все по несколько раз «пожимают плечами», неизвестно куда убегают и непонятно зачем целуют героинь, в которые автор вложила два пуда автобиографизма. Впрочем, вскоре от иллюзий не остается и звериного следа. Читатель трезвеет при попытке пересказать сюжет и отследить психологический рисунок конкретного героя.

Кто страж у врат порнографической ахинеи?

Более чем в отношении кого-либо к автору повести «Врата черепа» (1998) справедливы самые обидные слова Анджея Сапковского о «шустряках», согретых инверсионным следом (товарный знак на этот троп – А.Ю.) от Конана (Рыжей Сони, Кулла и т.п.). Если издатель говорил: «Слушай, Анюта, у нас в производственном плане образовалась дыра. Сможешь до зимы написать повестушку про Рыжую Соню?», то будьте уверены, – со следующей секунды наступала великая метаморфоза.

Если вы подумали, что автор повести «Ловцы душ» (2001) волевым усилием становится Рыжей Соней, то это значит, что вы ничего не знаете о нравах русской графомании. Тайна книжно-издательской Киммерии в другом. Анна Варенберг носит в себе ту самую генетическую память, о которой до собачьей слюны распространялся Иван Ефремов в романе «Лезвие бритвы». Рыжая Соня была Анной Варенберг! Такова мотивация великого графомана нашего времени.

«… дитя было доверено заботам Эмис, ее подруги, у которой было трое собственных детей, однако она никогда не отказывала в помощи Лю Шен: последнего из сыновей Эмис кхитаянка принимала у нее сама, роды были очень трудными и едва не стоили Эмис жизни, но когда всё обошлось, женщины весьма сдружились…» «Закат Аргоса»

Не надо обладать филологическим образованием, чтобы понять, что в образе Эмис выведена мать троих детей Анна Варенберг, у которой, как известно, «роды были очень трудными и едва не стоили…» И т.д. И т.п. Читая подобную ахинею, понимаешь простые вещи. В каком-то смысле Нулевое десятилетие было «эпохой Анны Варенберг». Тень Анны Варенберг по-гоголевски маячит за спиной каждого русского читателя. Автор повести «Врата Немедии» (2001) безраздельно царствует на троне демонической графомании. И российским феминисткам и сержантам женского фэнтази предстоит долгая и кропотливая работа по переписыванию «минусов» Анны Варенберг на «плюсы» в стиле «аля Урсула ле Гуин».

Мы все современники Анны Варенберг. Не современники недавно умершего Владимира Савченко. В метафизическом смысле нет, нельзя одновременно быть современником Уильяма Козлова, Анны Варенберг, Макса Фрая и Владимира Савченко. Допустимо что-то одно. Анна Варенберг – это обезуевший ангел петербургской графомании. Это товарный знак графомании по-петербуржски. О. приветствую тебя, трусливо убегающий от Конана, современник и читатель Анны Варенберг! Для беспрерывно гыкающего от пошлых постельных сцен читателя Анны Варенберг первоисточник по Конану окажется неподъемным интеллектуальным чтивом.

Анна Варенберг создала образ матери трех детей в беллетристике про Конана. Это сошло ей с рук. Поступок остался безнаказанным. Читательская общественность не заметила подвоха. О чем говорит образ матери трех детей в книге про Конана? О вторичности героя. Конан не сексуальный богатырь. При распределении ролей Конана обнесли. Кто-то за спиной Конана обрюхатил женщину, которая – по авторской версии – и после рождения третьего ребенка остается до безумия привлекательной и полезной в дорожных приключениях. Обычно такие вещи называют «подставой». Конана подставили. Подозреваю, не в первый и не в последний раз.

Гоголь непрерывно думал о двух вещах – о новых сапогах и о чёрте. Но что такое русский чёрт в сравнении с сексуальными подвигами Конана? Анна Варенберг пошла дальше автора «Мертвых душ». Соавтор повести «Осенняя луна» (2003) может думать только об одном – о своем месте в истории русской литературы. Её место где-то рядом с Павлом Крусановым.

До полусмерти зацелованный издателями Павел Крусанов – это, не к ночи будь помянута, Анна Варенберг в штанах.

Кто не знает про беллетристику Анны Варенберг, тот не подходил к раю текстовой пропасти и не всматривался в бездну. А без подобных процедур трудно претендовать на звание «эксперта по самому плохому» и «знатока худшего из возможного». Единственным слабым местом в этом определении мне представляется упоминание про штаны. Писательница и журнальный редактор Анна Варенберг ходит в нестиранных и не глаженных штанах. Но здесь важны гендерные различия, которые опять-таки мало проявляются в случае с существом, до корней волос посвятившим себя делу погубления корней российской беллетристики. Павел Крусанов сам себя втянул в штаны Анны Варенберг. Или, наоборот, Анна Варенберг мутировала до психиатрической прозы Павла Крусанова. Чего стоят его давние рассказы про психиатров, когда-то давно в конце 1990-х годов опубликованные в газете «Вечерний Петербург». Здесь так и хочется позлословить, переименовав газету и город - «Вечерний Варенбург».

В одном Анна Варенберг обошла Павла Крусанова. В количественных показателях её трепетная и легко ранимая душа больше «испражнялась» (смотри эпиграф). Поэтому после смерти ленинградско-петербургского беллетриста Уильяма Козлова Анна Варенберг получила все права на трон российской графомании.

Смена статуса произошла по всем юридическим законам. Но Анна Варенберг отличается от Уильяма Козлова. Тот временами занимался самопародией. Анна Варенберг напрочь лишена чувства юмора. Ирония для неё – это что-то вроде анти-материи. Будь уверены, Анна Варенберг вживается в любое задание издателя. Ибо Анна Варенберг – это генномодифицированный текстовой товар.

Я удивляюсь хладнокровию Анны Варенберг, до сих пор не примазавшейся к репутационному цунами, поднятому сагой о вампирах под названием «Сумерки». Здесь я, вероятно, в силу личного знакомства (2001) думаю об Анне Варенберг лучше того, чего она заслуживает. Не исключено, что под одним из десятков своих топорных псевдонимов Анна Варенберг кропает гремучую смесь из повзрослевшего Гарри Поттера и садомазохистски настроенных девушек из вампирских «Сумерек». А если у Анны Варенберг нет сил для создания российского китча на сексуально-вампирскую тему, то под псевдонимом «Анита Ублюдонберг» должен выступить тот, кому дорог тезис про Россию – родину самых больших и самых розовых графоманов. Имя им - легион. Про них с юмором рассказано в ЖЖ-блоге valdrus.livejournal.com (пересказываю с изменениями):

«В истории графомании России самая сильная сцена, когда Борис Стругацкий объявляет Илье Стогоffу, что они только что ели ноги Анны Варенберг. Сотрапезник в ответ говорит, что ему надо пройтись и всё обдумать. Вернувшись после чтения «Заката Аргоса», Илья Стогоff просит разрешения завернуть кусочек для Павла Крусанова и Макса Фрая».

Помните, персонажи Уильяма Гибсона отбивались от злодея по имени «Вирек»? Тот вроде бы хотел свою личность навязать матрице? Так вот, Анна Варенберг – это вездесущий Вирек, взявший-таки вверх над матрицей русской графомании. Анна Варенберг – это книжно-издательский вирус. Анна Варенберг – это разведчик, посланный из вражьего стана графоманов с ответственным заданием внедриться в мир людей и выглядеть, как человек. Это бездна. Это последний порог, за которым веет холодом генетических экспериментов по скрещиванию носового платка Роберта Говарда с сапогами Боборыкина.

Конан для Анны Варенберг

• Дева Лорэйда (2005)
• Закат Аргоса (2002)
• Клятва киммерийца (2000)
• Наследие мертвых (2001)

Рыжая Соня для Анны Варенберг

• Врата черепа (1998)
• Ловцы душ (2001)
• Белый воин
• Врата Немедии (2001)
• Осенняя луна (2003, соавтор: Сергей Неграш)

P.S. Анна Варенберг знает, как действует виагра в Киммерии:

«— Да ладно, — попытался остановить ее Конан. — Не было ничего такого.

— Как так «не было»? Память у тебя короткая! Я тогда тебе подсыпала в вино такой порошочек заговоренный, от которого у тебя это самое сокровище три дня… — она захлебнулась от смеха, вытирая глаза, — три дня без перерыва колом стояло и ты уже не знал, куда деваться от такой напасти! Потом-то до-олго, надо думать, на женский наш змеиный род и смотреть было тошно… Не обижайся, герой! Мне самой жаль сделалось, что я так над тобой подшутила, да было поздно». «Закат Аргоса»

Забавно, что при наличии Анны Варенберг (Е. Гуляковского и др.) российские издатели и читатели делают «козьи морды» при упоминании «порнографии» Джона Нормана или «совратителя богов» Ф. Фармера. Джон Норман и его цикл про «Гор» - образец целомудренности в сравнении с грязными мыслями Анны Варенберг.

«Если посланные Конаном люди сунутся за ними в лес, то в первую очередь наткнутся на хорошо замаскированные арбалеты-самострелы, которые приводятся в действие легчайшим прикосновением к туго натянутым тонким веревкам, сплетенным из медвежьих кишок. Каждый выстрел станет выводить из строя их лошадей, которым стрелы из арбалетов вонзятся в ноги и животы». «Закат Аргоса»

Это правда, что тетиву делали из «кишечной струны» - особым способом обработанных кишок животных. Но это была не веревка!

Анна Варенберг наследует худшие традиции советской НФ. Многочисленные примеры с физиологизмами подсказывают, что Анна Варенберг близка к школе Стругацких:

«... зато лэрд, внутри себя почтительно отодвинув на задворки сознания понятия о правилах поединков, дал полный ход своему гневу и в считанные минуты превратил противника в мешок с дерьмом, отделав так, что Эвер мог только стоять на четвереньках, как животное, и блевать прямо на пол». «Закат Аргоса»

«Ринальд вскочил, резко выпрямившись и в сильнейшем волнении.

— Как твое имя?

— Эмис, — с достоинством сообщила она. — Эмис, жена старшего королевского конюха…

Он подхватил ее под локти, приподнял и поцеловал.

— Спасибо!

— Вот же сумасшедший, — изумленно ахнула Эмис, проводив взглядом лэрда, бегом умчавшегося куда-то». «Закат Аргоса»

Никто из читателей не понял авторского замысла потому, что далее этот персонаж в повести не упоминается, не выполняет никакой сюжетной работы! Вообще!

Главный атрибут графомании в повести «Закат Аргоса»:

«— Ну, я не мог тебя бросить, — пожал плечами Айган...»

«— Безнадежная глупость, — пожал плечами Просперо».

«— По-моему, Конан мало обращает внимания на то, во что одеты его люди, — пожал плечами Айган».

«— Дальше было то, что ты сжег, — пожал плечами Ринальд...»

«— Хоть в чем-то мне повезло, — пожала плечами Дэйна».

«— Да ничего, заслуживающего внимания, — пожал плечами «Камиль»...»

«— Ну уж не я, — девушка пожала плечами».

«— В поединке чести в живых может остаться только один из противников, — пожал плечами Конан».

«— Да необязательно, — пожал плечами Конан, — сам сдохнет».

И др.

* Анна Варенберг, Павел Волков, Василий Владимирский и Павел Вязников.

Конан и фиал гнева

И моя субъективная ненаписанная конспирологическая история Конана

Еще раз убедился в том, какой я жуткий интеллектуальный отморозок. Взять к примеру Конана из Киммерии. У нас вокруг этого варвара в издательском бизнесе кормятся десятки (если не сотни) людей. Поэтому с середины 1990-х годов сложились какие-то дамско-кокетливые настроения. Ах, Конан (и платочек к мокрому носу). А ведь не мешало бы посмотреть на общий контекст эпохи.

После 1945 года США втягиваются в Корейскую войну. Военный конфликт между Северной Кореей и Южной Кореей длился с 25 июня 1950 по 27 июля 1953 год. В реальности это была война между США и КНР вкупе с СССР. И США проиграли.

И что мы видим в издательской политике США? В самый разгар войны, в тот момент, когда в американские семьи пошёл поток похоронок, издается повесть «Бог из чаши» (The God in the Bowl, 1952). Прошло 16 лет со дня гибели Роберта Говарда, когла-то придумавшего этот издательский бренд. Новые тексты профессионально дописаны и отредактированы Л. Спрэг де Кампом.

И понеслось!

Добрым напутственным словом американским военным лётчикам звучит название еще одной повести – «Дорога орлов» (The Road of the Eagles, 1955). Всегда позиционируемый в качестве «самого интеллигентного фантаста США» Л. Спрэг де Камп выпускает книгу с недвусмысленным названием «Ястребы над Шемом» (Hawks over Shem, 1955). И тут деньги заканчиваются. Кто-то наверху дает команду «отбой теме!».

Спрэг де Камп откровенно скучает.

Но вот разворачивается полномасштабное военное вмешательство США (1965—1973) в дела социалистического Вьетнама. И что? Правильно, кем-то профессионально подогревается вторая волна ажиотажного интереса к Конану. Но на этот раз издательскими настроениями верховодит редактор и писатель Лин Картер. Это важная деталь потому, что Лин Картер был военным в Корее. В Азии Лин Картер служил в пехоте с 1951 и по 53 год. Впоследствии родственники взяли за обыкновение всячески умалять военные заслуги Лина Картера. В воспоминаниях и мемуарах (жен) говорилось, мол, разбирал бумаги при штабе. Возможно, умаление заслуг – это дань моде на пацифизм. Но факт присутствия Лина Картера на передовой никто никогда не оспаривал. Социальная система США устроена таким образом, когда в 1985 году страдающий от рака полости рта Лин Картер смог получить квалифицированную медицинскую помощь исключительно благодаря статусу «ветерана Кореи».

И вообще, в отличие от отсидевшегося в палаческом тылу Казахстана Аркадия Стругацкого, практически все американские писатели-фантасты «золотого века» принимали самое активное участие в военном противостоянии с врагами североамериканской Родины. Вплоть до Лари Нивена, умудрившегося при Рональде Рейгане атаманить в политическом проекте «Звездные войны (на разорение СССР)».

Крайне своевременно выходит в свет кровожадная повесть «Долина пропавших женщин» (The Vale of Lost Women, 1967). Если вкратце пересказать сюжет, то там Конан нарушает договоренность с вождем чернокожего племени и походя до последнего мужчины вырезает союзников. Геноцид по расовому признаку. Побоище устраивается по капризу белой пленницы, которая сразу говорит герою, что «никогда не буду твоей». Белокожая женщина (истеричка с замашками голливудской звезды 1930-х) наблюдает побоище и убегает в таинственную долину. Туда за ней спускается Конан. Супергерой с длинным мечом легко побеждает крылатое чудовище. Еще бы, ведь во Вьетнаме велась вертолетная война! Л. Спрэг де Камп подтягивает новых соавторов. Но Лин Картер не сидит сложа руки. В свет выходят шесть романов о герое по имени «Тонгор». Особенность этих романов про ужасную древность заключается в том, что стратегия и тактика военных действий в Лемурии совпадает с таковой у американских вертолетчиков. Ибо Тонгор перемещается над джунглями (!) Лемурии на летающих лодках (воллерах), злобно обстреливаемых аборигенами из луков.

Третий всплеск к теме приходится на 1978-1980-е годы. Л. Спрэг де Камп вдруг выпускает идеологически перегруженный роман «Конан и Бог-Паук» (Conan and the Spider God, 1980). Конан показывает себя знатоком религиозных культов Хайборийской эпохи и почти богоборцем. Здесь любой аналитик мог бы догадаться - США начинают идеологическую войну против СССР. До сих пор Л. Спрэг де Камп не делал холостых выстрелов!

С 1981 года ситуация кардинально меняется. Интеллигентов вроде Л. Спрэга де Кампа просят не беспокоится. Культурист Арнольд Шварценеггер играет роль Конана. Но вот вопрос? Ранее денег на экранизацию не было. Их не было с 1936 года и по конец 1970-х годов. Но в 1979 году СССР вводит свои войска (танки) в мятежный Афганистан (где они пробудут до 1989). И деньги сразу находятся! На сказку? На две! В 1984 году снимают второй фильм о Конане. 1989 - год позора и унижения для СССР. В 1991 году СССР разваливается. И - странно - никто не дает денег на третий фильм о Конане! А теперь самое интересное. В марте 2010 года американцы начали съемки фильма «Конан»-3. Бюджет рекордно большой.

Ждите политических событий в России!!!

C сайта rksmb.ru/get.php?3798

Сермяжная ложь (2)

Великая контрреволюция разобщения загоняет нас в катакомбы?

Контрреволюция не всегда пост-революция. Иногда гражданские войны завершаются контрреволюцией. И, наоборот, пост-революция не всегда сводима к контрреволюционному вредительству. Но советская постперестройка обернулась втягиванием великого народа в контрреволюцию.

Постперестройка конца ХХ века была не просто пост-революцией (послереволюционным актом), а неким мистическим отказом от всех революций на все последующие времена. Контрреволюция разобщения - это типичная контрреволюция, которую поддерживают иностранные деньги, газеты и штыки. Если кто-то готов назвать Великую контрреволюцию разобщения «пост-революцией», то хотелось бы знать: о какой «революции» идет речь? Какая здесь причинно-следственная связь?

В 1990-е годы заводилами общественного процесса стали либералы и демократы. При телевизионных камерах с Лубянки удалили памятник Дзержинскому. Это стало поводом для разговоров о том, что тайная полиция поменяла статус, перешла в категорию «свергнутого (свергаемого) класса». Этому тезису противоречит конспирологическая версия, согласно которой был некий «план Андропова». Суть этого плана в том, чтобы толпу временно предоставить самой себе, довести до панического хаоса и саморазрушения, а потом «закручиванием гаек» наверстать упущенное.

Отсюда возникает вопрос: если не было либерально-демократической «революции», то откуда появляется повод для разговоров о «пост-революции» и контрреволюции? Если «господствующий класс никогда добровольно не отдаёт власти», как об этом пишут в энциклопедиях и учебниках, тогда почему «красные директора» поделились полномочиями? Возможно, потому что удался начальный этап Великой контрреволюции разобщения...

Моя позиция заключается в том, что новая, ранее небывалая идеология нужна не для того, чтобы снова и снова прятаться за сильную организацию (Церковь, тайную полицию, политическую партию, профсоюзы и т.п.). Вовсе нет. Но для укрепления выживаемости малых групп, из которых составлена социальная сеть (народность, нация, секта, конфессия и др.). Сетевая природа наблюдаемых социальных феноменов опровергает догмат о победе через сильную организацию. Государства слабеют на глазах у нашего современника.

Но секты крепнут вопреки истерикам мужланов от официозной пропаганды.

Одним из механизмов победы может быть искусственно включенный этногенез (смотрите на удачи сикхов или мормонов). Или религиозное новаторство. Масштаб проблем таков, что сегодняшняя борьба с сектами есть не что иное, как суицид одураченных наций, коллективное самоубийство народов. Как никогда ранее есть потребность в том, чтобы религиозное новаторство заменило «серые места» политической мысли. Вплоть до полного выталкивания одного (политических традиций) другим (религиозным новаторством)!

Хотя ранее мы наблюдали, как политика создает кумиров. Секуляризация поменяла одежды на статуях. Толпа привыкла поклоняться политическим идолам. Масс-медийный образ политика узаконили ключевым фетишем истории. Парламентские божки стали суррогатными заменителями любых конструктивных идеалов. Как запустить обратные механизмы? Где известны такие случаи? Кто оплатит перемены к лучшему? За карнавал щедро заплачено потому, что Великая контрреволюция разобщения давно загоняет нас в кастовые катакомбы.

Поэтому на языке вертится такой технический вопрос. Отчего в России и в ряде других многоконфессиональных странах (в отличие от Греции, Ирана или Израиля) насаждается столь неприязненное отношение к сектам? Чтобы ответить на этот вопрос, надо посмотреть, а где осуществляется анти-сектантская пропаганда? Правильно, через государственные СМИ. Такова позиция государства.

А зачем государственному Левиафану возиться с какими-то там сектами? И вообще при капитализме кто с кем «возится»? Из какого материального интереса? Умные люди противодействуют и мешают входу на рынок конкурентам. И вот любопытно, а среднестатистический телевизионный зритель знает о подобной подоплеке? Он догадывается, что его заранее поделили региональные монополисты?

И, наоборот, обывателя трепетно оберегают от всяческих сект. Но разве масс-медийное пространство сегодняшней России (и в мире) не контролируется (а его мутные потоки не направляются) теми, кто проповедует культ чистогана? Судя по навязываемым образам и темам, все редактора на телевидении, в эфире радио, в информационных агентствах просто-таки голову потеряли от своей едва ли не сектантской принадлежности к монетаризму.

Стоп. А ведь я не знаю ни одного произведения отечественной фантастики (SF или фэнтази), посвященного вопросам происхождения или теории денег! Ни один советский или российский писатель-фантаст и в мыслях не подступается к подобной проблематике. И это странно. Разве ежедневные заботы каждого из нас не связаны с особой ролью денег в современном обществе? Казалось бы, приходи (дойди) с заявкой на подобный рассказ или роман, и издатель тебя будет носить на руках! Ан, нет. А почему «нет»? А потому, что в жанре установились негласные правила игры, завесу над которыми лишь изредка приподнимают смельчаки вроде критика Виктора Леонидовича Топорова или романиста Дмитрия Веприка (см. «Карты рая» - о книге» на veprik2007.narod.ru).

На мой взгляд, происхождение и теория денег, представленная в образах и сюжете, доступном самому широкому читателю (поговаривают, что в России это 120 тысяч человек), - это идеальная формула бестселлера! Пиши, издавай, загребай деньги лопатой. И что? А ничего. Нельзя сморкаться против ветра, который дует из кабинетов кураторов некогда вольнодумного жанра.

Я думаю, что ограничиться можно тем, что факты спорят между собой. Достаточно иметь музыкальный слух. Или оказаться на том информационном косогоре, с которого видны все участники дискуссии. Я утверждаю, что «катакомбная логика» или аналогичное мышление не более чем форма противодействия властям со стороны скептиков с интеллектом выше среднего.

Но должен ли вдумчивый скептик спускаться в интеллектуальные и социальные катакомбы? Должен ли «партизанить» тот, кто занят поисками истины? В случае отрицательного ответа на этот простой вопрос наши оппоненты по-прежнему предоставляют свой мозг, свою память и свое будущее для манипуляций, осуществляемых властями.

Манипуляции с массовым сознанием - это контролируемый снос сознания.

Но в компьютерную эру, в эпоху сетевого общения общественное сознание мало походит на резиновую куклу, призванную заменить женское тело. С древнейших времен и по настоящий момент власти отвлекают толпу от главного. Сегодняшние писатели-фантасты – это контрреволюционеры. Их беллетристика тиражируют образы и настроения гражданской войны. Своеобразие момента заключается в том, что главное – это выживание рода человеческого. Так!

Хаос прибывает. Деструкция нарастает. Вплоть до ураганной монетизации политологии, социологиии и... SF. Сегодняшние писатели-фантасты – это контрреволюционеры. Вожаки разобщения. Их беллетристика тиражирует образы и настроения гражданской войны. Тогда как религиозное новаторство - это и форма работы с семиотическим мусором современности. Фактически иного спасения не дано. По крайне мере, для русских. В Евразии. Об остальном можно и поспорить. Но спорить, - не сорить (ложными) доводами и ссылками на общеизвестное (ошибочное)!

Должна ли фантастика выполнять объем полезной работы?

Или в жанре НФ всё происходит по известному принципу «писатель пописывает, а читатель часто достает кошелек»? Если результативность фантастики определяется исполнением объема полезной работы, то каким он должен быть – заниженным или завышенным? Скажем по-другому. Писатель должен соизмерять задачи жанра со своими (скромными) возможностями или с потребностями читателя, которому еще даже не начали говорить правду об истинном положении дел в мире?

Ирония в том, что фактически мы взаимодействуем с жанром, у которого нет ограничений! Заплутавшая в мелкотемье отечественная фантастика в новом веке мешает выживанию русскоязычного работника в условиях утраты Россией государственности. А могла бы помочь. Могла бы стать информационной и этической матрицей выживания. Собственно, при подобной трансформации мы имеем дело с религией, с сектами. О чём и прелагалось подискутировать.

Без катакомбной логики не бывает сетевого энциклопедизма

Еще один ответ оппонентам, не знакомым с жанром SF

Полемическую заметку «Блестящий образец катакомбного мышления» В. А. Чудинов начинает с очень важной фразы:

«Честно говоря, никогда прежде я не подозревал, что такое существует, поскольку не был с ним знаком»

Валерий Алексеевич просмотрел тайнопись современности. Такое иногда бывает. Напомню, что полемика началась с первого возражения «Связь фантастики с деятельностью сект не очевидна (рецензия на статью Анатолия Юркина «Без сектантов не бывает фантастики?»)» (19 и 25 мая 2008). Спор продолжился в материале «Новое рождается в катакомбах?» (29 мая 2008). А теперь заметка «Блестящий образец катакомбного мышления» (1 июня 2008) дает формальный повод подвести первые итоги несостоявшейся дискуссии.

С одной стороны, Чудинов занимается «расшифровкой тайнопись на папской крипте катакомб св. Каллиста» («Правда.Ру также меняет тон», 23.05.2008). В Сети можно найти информацию по «катакомбной Церкви», «катакомбному духовенству», «катакомбной иконографии», «катакомбной культуре» (археологическое название происходит от способа погребения), про «катакомбных старцев» или «катакомбном» периоде» в истории какой-либо религиозной или социальной структуры. Мне, как профессионалу-текстовику, понятно, что возможна любая форма использования эпитета за исключением понятия «катакомбная новость», его-то я и не нашел! По запросу на слово «катакомбный» один известный поисковик находит в Интернете 69.933 страниц на почти 4 тысячах сайтах. Трудно не стукнуться головой о данную дефиницию.

С другой стороны, Чудинов «не подозревал, что такое существует». Катакомбы имеются. В России официоз и цензура давят любые ростки разумного и светлого, но «катакомбное мышление» находится за пределами академического сознания. Сделай я заявку на «катакомбную логику», «катакомбную фантастику» или «катакомбное фантастиковедение», Валерий Чудинов, наверное, не стал бы со мной связываться. Странно.

Доступен ли нашему современнику катакомбный энциклопедизм и катакомбная логика? А, в самом деле, откуда выросла стена непонимания? Внимание, я сейчас буду шутить. Скажу шутку. Во всем снова виноват Сергей Кургинян. Судите сами.

Наверное, Валерию Алексеевичу это будет не интересно, но в Интернете давно выложен мой сборник статей «Пост перестройки (Человек-оператор про N-летие «Постперестройки»)». В этом сборнике собраны материалы, в которых анализируется позиция московского политолога и интеллектуала Сергея Кургиняна. Дело в том, что Сергей Кургинян выступил соавтором брошюры «Постперестройка», изданной в 1990 году. Завершая экскурс в историю, напомню, брошюру «Постперестройку» читали, как генералы КГБ, политики, так и простые студенты и журналисты вроде Вашего покорного слуги.

По моей версии, брошюра «Постперестройка» оказалась очень вредной для событий в России 1990-х годов. Не исключено, что гражданская позиция авторов частично спровоцировала локальные гражданские войны в форме криминальных боев между уголовниками, «спортсменами» и спецслужбами. Вместе с тем глупо было читать, цитировать и вспоминать «Постперестройку», если бы в ней не содержалось что-то важное для русского интеллекта.

Докажу этот тезис цитатами в стиле «Игры в бисер» Германа Гессе: «За чертой обсуждения по-прежнему остаются вопросы о финансовом теневом капитале,.. о ТЕНЕВОЙ РЕЛИГИИ, идеологии, политике, о теневых мозговых центрах…» (стр. 19, шрифт мой – А.Ю.). Основной смысл понятен. Но обозначу контекст загадочной фразы про «теневую религию» цитированием тех слов, что в моем экземпляре выделены зеленым маркером.

В брошюре «Постперестройка» «новая фашистская глобалистика» определяет «ориентацию на сброс христианства как религии слабых» (стр. 43); в странах «четвертого мира» элита «ездит на поклонение колдунам и шаманам» (стр. 55); в 1990-е годы ожидалась «серия идеологических катаклизмов, сбрасывающих вслед за коммунизмом не только христианства, но и другие мировые религии (буддизм, ислам, иудаизм)…» (стр. 57); отсюда коммунизм это «новая метафизика, ведущая к построению нового глобального вероучения», ибо коммунистическая идея содержит «черты новой мировой религии» (стр. 59)!

Я и сегодня не отказываюсь от цитирования брошюры «Постперестройка» потому, что есть в ней призывы «зафиксировать» «ПОДЛИННУЮ ЛОГИКУ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ТАКОГО РОДА НОВОЙ РЕЛИГИИ» (стр. 59, шрифт мой – А.Ю.). Полагая, что читатель конца 1980-х годов их не поймет, авторы брошюры «Постперестройка» снова и снова повторяли простой тезис: «в этот предапокалиптический миг истории» «именно коммунизм» не столько «научная теория», сколько, «если хотите, новая гуманистическая религия» (стр. 63).

Меньше всего хотелось бы заниматься персональным пиаром Сергея Ервандовича. Но я вынужден признать, что в моей творческой биографии, на моей памяти этот исследователь был первым, кто еще в советское (1990!) время вслух (!!) заговорил о потребности в «новой религии». О «гуманистическом» вероисповедании, которое, конечно, в момент рождения и в период становления будет ни чем иным как идеологией для «секты» в традиционном смысле этого сугубо ненаучного слова.

Нравится нам с Вами брошюра «Постперестройка» или не нравится; читали мы её или нет; согласны ли с тем, что коммунизм - это «новая религия» или нет; главное в том, что сегодня наступил «апокалиптический миг истории». Приставка «пред» исчезла за прошедшие 18 лет. Но потребность в «новой религии» осталась! Об этом я и предлагаю дискутировать!

Фельетонные интонации Валерия Чудинова помогают ему в ответном слове принизить оппонента, в характеристике социального статуса которого не было смысла педалировать регионализм. Ибо разве собеседник не позиционирует сам себя катакомбным маргиналом? Кто знает, может быть, сердце читателя «Литературной газеты» Валерия Чудинова очерствело до такой степени, что он не рассмотрел, что в кои-то веки судьба послала ему достойного оппонента, в споре с которым нужно приводить серьезные доводы и не совершать непростительных ошибок?

Незнание жанра позволяет Валерию Чудинову верить в то, что сектант не может стать героем литературного произведения. Мой оппонент режет по живому, когда разводит фантастику и секты. Пусть кто-нибудь другой объяснит Валерию Чудинову границы его заблуждений в литературной сфере и в сектоведении. Мне это не интересно. Еще в 2001 году в газете «Секретные материалы ХХ века» (номер 15, (59)) вышла написанная мною галерея иноязычных писателей-фантастов «Великие секреты сказочников ХХ века», в которой про Трейси Хикмена было сказано: «… в 1970-е годы рассказывал аборигенам Индонезии о ценностях Мормонской церкви» (стр. 17).

В «Энциклопедии фантастики» Вл. Гакова отдельная статья посвящена Рональду Хаббарду (стр. 607-608). Как писатель-фантаст Хаббард дебютировал в 1938 году. Издавал фантастические романы в 1939 и в 1940 годах. Выпускал сборники фантастических произведений в 1950-е. Вернулся в жанр с 1983 года и сохранял творческую активность тогда, когда Валерий Чудинов преподавал логику тем, кто от лагеря коммунизма вроде бы должен бороться с сайентологией.

Живущий на окраине Древнего Рима Иешуа Га-Ноцри всегда был одним из ведущих образов в системе персонажей булгаковского «Мастера и Маргариты». А кто такой Иешуа Га-Ноцри, как не сектант-бунтарь, занимавшийся «обрушением» устоев на окраине Древнего Рима? Провинциал, из 12 учеников создавший малую группу (секту, выросшую в Церковь спустя столетия). Валерий Чудинов не хочет принадлежать к чему-то, что связано с нарушением законов и хулиганством, когда-то кто-то кого-то чем-то мазал по лицу и телу накануне Распятие? И разве основатель иудео-христианства не выгонял менял из храма и не подвергался жутким унижениям в последние часы своего земного существования (см. фильм Мела Гибсона)?

В газетных публикациях второй половины 1990-х годов я, Анатолий Юркин, высказал ряд идей, которые, по прошествии времени, следует признать «жизнеспособными». В случаях с историческими гипотезами публикация в бумажном издании расценивалась мною не иначе как форма патента на революционное открытие. Каждая газетная публикация была фантастическим произведением, представленным в закодированном виде. Проблема не в том, что газетные статьи 1997-2007гг. не прочитались или не помнятся, а в автоматическом сбрасывании любой смелой новаторской гипотезы в интеллектуальные катакомбы сегодняшней России, деинтеллектуализация которой через масс-медиа осуществляется едва ли не с помощью психоделических методик. В таком контексте любое упоминание общеизвестного и общераспространенного образа – это не что иное, как попытка прийти к компромиссу.

Какой-то злой рок преследует Валерия Чудинова, всякий раз выдвигающего ложные тезисы и привязывающего свою мировоззренческую позицию к ложным постулатам! Анатолий Юркин вспомнил этический подвиг декабристов на каторжных работах в связи с сомнениями, охватившими Валерия Чудинова, так и не взявшего в толк, о чём идет речь, когда в истории России «катакомбная мысль» всегда была близка «мысли каторжан». Для Анатолия Юркина важны сегодняшние «декабристы». Бунтари, живущие много лет после событий 1825 года.

Вспомнить декабристов мне помог сетевой энциклопедизм. Но привести список, в котором упомянуты декабристы, заставила катакомбная логика человека, озабоченного утратой русскими исторической памяти об андроновцах. Логика человека, испуганного утратой русскими самых общих представлений о титаническом масштабе событий, происходивших в так называемую «эпоху бронзы». Хотя период этот дотягивается до городищ XI века, в которых бронзовые и серебряные изделия постоянно находят вместе с арабскими монетами в датировке которых не возникает ни малейших сомнений, но в официальной версии изобретатели колеса (в колесницах) и круга (в ювелирных изделиях и в керамическом орнаменте) отброшены настолько далеко в мрачное прошлое, насколько это вызвано потребностями советского здравого смысла (1920-90-е годы).

При выборе главного возражения петербуржцу Анатолию Юркина, чья вторая по счёту газетная публикация вышла под заголовком «Декабристы в Сырымбете» (авторское название «Кумыс для декабристов», 1985), москвич Валерий Чудинов необъяснимым образом остановился на моральном потенциале слова «присяга». «Чёрный юмор» в том, что Валерий Чудинов истово ополчился на нарушение присяги, которой и вовсе не было! Декабристы – бунтари, отказавшиеся принимать присягу Николаю Первому. Но Валерий Чудинов сделал «научное» «открытие», обвинив офицеров и дворян, ранее присягавших Александру Первому. Декабристы не могли нарушить присяги и не нарушали её потому, что попытались осуществить государственный переворот в день династического кризиса!

Что касается моральных аспектов нарушения присяги, то зря Валерий Чудинов вообще ввёл это понятие в спор о духовных проблемах текущего момента. Ибо мы существуем и прозябаем при тотальной победе тайной полиции. Просто глупо заверять окружающих в какой-то особой приверженности идеалам присяги в кастовом обществе, тщетно пародирующем дисциплинарные идеалы полицейского государства. В свое оправдание повторно подчеркну, что я не использовал дефиницию «присяга». Трудно вести конструктивный спор с оппонентом, который сперва что-то придумывает без всяких на то оснований, а потом тебя же и обвиняет в причастности к мимолётным химерам неизвестного происхождения.

Если у кого-то зачесались места, распложенные вблизи офицерской присяги, в сегодняшней России ему днем с огнем следует поискать собеседника, не развращенного тлетворным духом полицейщины. Российская практика показывает, что «присяга» отступает перед «валютой», «карьерой» или «недвижимостью в дальнем зарубежье». Если взять проблему шире, то разве генерал Пиночет не нарушил присягу, данную им президенту Альенде? Разве инициатор государственного переворота не был главнокомандующим Чили и начальником охраны своего «друга» Альенде?

Я не размещаю Пиночета в систему «плохой» или «хороший». Я вспоминаю прецедент, когда очевидное (массовое!) нарушение воинской присяги помогло стране сохранить государственность и добиться определенных экономических успехов. Ошибется тот писатель-фантаст, кто напишет произведение в жанре альтернативной истории о «поражении Пиночета» и «славных делах» выжившего Альенде. Или роман про Анатолия Собчака, ставшего первым или вторым президентом России. Написать-то можно, что угодно (издателю). А будет ли польза от такой игры ума для русской нации, переживающий один из самых тяжелых кризисов?

В продолжение темы насилия. С 1990 года носители советского здравого смысла боялись страшного противопоставления Сергеем Кургиняном «модерна» и «контрмодерна», «фашизма» и «коммунизма». Страх испытывали те, кто не знал современной истории. Например, в Греции после гонений фашистов на коммунистов в послевоенный период (пиковая фаза – 1968-1973гг.) антикоммунизм был силен как никогда. И что же? В политической плоскости современная Греция вполне вписывается в контекст человечества (экономика Греции – тема отдельного разговора. Еще в своих статьях про Джорджа Сороса я обозначал особый интерес спекулянтов ценными бумагами к фондовому рынку и рынку долговых обязательств Греции).

А что происходит с Россией, из которой люди разных национальностей уезжают в Грецию, в Конституции которой прописан приоритет христианства? Вот и выявляется парадокс, когда бесспорные интеллектуалы города Москвы вроде Сергея Кургиняна или Валерия Чудинова имеют очень ограниченное пространство для маневров.

Советский здравый смысл - цирковая арена, на которой одетые по академическому дресс-коду клоуны развлекают публику «богатырским» перемещением пустоты из порожнего!

По инерции человеческого мышления мы, русские, не надеемся на счастливое стечение обстоятельств. Спасением может быть великая историческая личность, способная повести за собой группу людей с повышенной жизненной активностью. И разве не этими вопросами должна заниматься русская литература? Русская фантастика могла бы поставить и разрешить философский вопрос о роли личности в критические (апокалипсические) моменты мировой и национальной истории. И, наоборот, задача отечественной беллетристики и доморощенной НФ заключается в том, что выдавать груды текстового мусора при условии замалчивания актуальных проблем современности.

Разве не нуждается Россия в экономическом чуде? Вкусен краснодарский рис, да свет клином не сошелся на экономике. Геополитическая ситуация такова, что сохранение государственности для России возможно через чудо. Например, чудо религиозной мотивации к полезному труду, к биологическому выживанию молодежи, к физиологическому воспроизводству нации. А разве фантастика не инструмент для работы с чудесами? Посмотрите на этот вопрос как на ответ по выше заявленной теме: «Должна ли фантастика выполнять объем полезной работы?»

Валерий Чудинов твердо стоит на позиции советского (так!) здравого смысла. И он не намерен двигаться с натоптанного места ради таких вопросов, как конкурентоспособность русской нации, выживание русскоязычного работника в условиях утраты Россией государственности. Подозреваю, что в российских вузах (и в учебных заведениях стран-государств СНГ) по гуманитарным кафедрам рассредоточилось много подобных столпников, кичащихся своей природной неподготовленностью к каким-либо мировоззренческим и научным революциям. Поэтому я уверен, что всякий раз, когда московские дяденьки (политологи и др.) умно говорят про «проект модерн» или тому подобные красивые слова, на самом деле для России эти разговоры обернутся завышением норм выработки для заключенных и солдат, привлеченных на производственные, строительные, дорожные и сельскохозяйственные работы.

Каленым железом надо выжигать советский здравый смысл! Вместо советского здравого смысла должна быть катакомбная логика или сетевой энциклопедизм. Проблема в том, что советский здравый смысл до сих пор заставляет оценивать человека не по поступкам. По словам, намерениям и взглядам. Советский здравый смысл генерирует неприязнь по отношению к инакомыслящему. Советский здравый смысл вынуждает нас делать выводы на основании слов, мечтаний и чужих снов. С человеком, с которым никогда не были знакомы, мы готовы «разнакомиться» только потому, что другой думает по-иному! Видит цветные сны. Или уезжает в другой город с сексуальным партнёром, намного моложе наших общих одноклассников и выглядит симпатичнее наших сверстников. Носители советского здравого смысла обречены остаться гостями в гостевой стране.

На чём основывается убежденность наших оппонентов в том, что население (большой) России представляется собой некое единство? В России живут разные люди. Тогда какие миражи ведут наших оппонентов к системе взглядов, согласно которой члены малой группы (например, секты) противопоставляются чему-то «большому»? Чему? Национальная принадлежность едва ли не приравнивается к сфере религиозного самоопределения.

Если с РПЦ, то вроде как «русский». Это типичная ошибка нашего времени. В летний сезон 2008 года на территории России действуют более тысячи военно-патриотических лагерей для молодежи, в которых изучается православие. Основная задача для молодежи – «научится обслуживать сами себя». В выпуске новостей на государственном телеканале показывают бородатого священнослужителя, объясняющего необходимость военно-патриотического воспитания (милитаристического) православной (средневековой или фашиствующей?) молодежи цитатами из Священного Писания про «любовь к ближнему»! Непонятно, куда при этом «потеряли» сотни тысяч атеистов и представителей иных конфессий, готовых разбирать автомат Калашникова за 25 секунд и «любить ближнего» за казарменное питание? В итоге получается, что перегибы в военном патриотизме новых крестоносцев обеспечивают механизм воспроизводства того же самого советского «здравого» «смысла»!

Боевые образы передовой фантастики – это раскаленная кочерга, которой надо беспощадно выжигать советский здравый смысл. В объеме полезной работы, который призвана выполнять фантастика ума и сердца (а не беллетристика для задницы родом из общества потребления!) особое место займет борьба с травмами, причиненными советским здравым смыслом. Ибо к идеологии спасения мы придем через преодоление социальных, интеллектуальных и религиозных штампов, оставшихся в наследие от «здравого смысла» безвозвратно ушедших исторических времен. Если мы, русские (славяне и т.д.), не преодолеем советский здравый смысл, то до смертного мига останемся парализованными и не способными к повышению конкурентоспособности.

В этом контексте участием в религиозном новаторстве, членством в катакомбных структурах подтверждается принадлежность к ещё не до конца сформировавшемуся народу (нации?). И разве фантастика не текстовая игра в социальное и несуществующее? Не утопическая беллетристика, посвященная рассказу о новых народах, государствах и цивилизациях?

Как мы видим, усилия последовательного сторонника катакомбной логики Анатолия Юркина направлены на энциклопедический охват темы «слово как механизм победы». В то время как Валерий Чудинов коллекционирует уничижительные характеристики оппонента, прихлопывая их тяжёлой книжной обложкой от сатанинского романа. Получается, что часть энергии Валерий Чудинов тратит на то, что по определению необязательно, избыточно. А в наше время энергетических кризисов всегда важно понять, отчего сырье расходуется без оптимального режима? Возможно, Валерий Чудинов не видит связи между мотивацией русского (русскоязычного) работника и идеологическим компонентом, представленным в жанре фантастики.

Не вижу смысла в дальнейшем обмене колкостями, если Валерий Чудинов не признает непростительных ошибок (сектант – главный герой его любимого романа; московское чванство выглядит глупым в сравнении с религиозными исканиями людей, рожденных на окраине Империй и др.). Доступны ли академикам иные логики, кроме номенклатурного упрямства?

P.S. Ко всему прочему трудно понять мотивы, по которым Валерий Чудинов категорически отказывает мне, Анатолию Юркину, в статусе «литературного критика». В разных странах в журналах и газетах мною были опубликованы резонансные литературоведческие статьи. Это «Самурайский гений ХХ века Юкио Мисима» (1993), «Воскресение Есенина» (1995), «Об утрате патриотизма в истории русский литературы» (1999), «Совратитель богов Филип Фармер» (2001), «Как самому написать фэнтези» (2001), «Плагиаторский Левиафан» (2005) и др.

P.S.S.

«Я не люблю это, но я нахожусь внутри. И, находясь внутри, вижу, как это гибнет. Со стратегической точки зрения. Что означает такое видение для человека, который намерен действовать? Оно означает необходимость реформ. Особых, конечно, реформ. Реформы исчерпанного древнего Рима родились не на Капри и не в городе на семи холмах. Они родились в катакомбах (да! да! да! да! - А.Ю.). Их носителями были вовсе не высшие представители элиты. Имя тех реформ – христианство. Но именно оно создало Рим заново. И без этого воссоздания не было бы западной цивилизации. Фактическая альтернатива нынешней эпохи имеет этот же масштаб». (Сергей Кургинян, «САД ВЕТВЯЩИХСЯ ТРОП» на kurg.rtcomm.ru).

«И потому не случайно в жуткой схватке с фашизмом либералы и коммунисты выступили вместе, рука об руку. Это была принципиальная борьба двух побегов модерна с контрмодерном, если хотите, сил добра с силами зла. Это была война двух фундаментальных взаимоисключающих мировых проектов. Один хотел двигать дальше прогресс, развивать идеалы просвещения и гуманизма. Другой - умертвить историю, загнать человечество в кастовые катакомбы, и там его уничтожить. В этом противостоянии был философский смысл войны». «Зачем у нас хотят украсть Победу?» (С. Кургинян для газеты «Трибуна»).

«Сказав, КУДА прыгаешь (например, в посткапитализм), говори, КАК. Есть три способа такого прыжка. Первый – с опорой на восходящий класс, в котором уже сложились нормы будущего. Это самый мягкий способ (он же – революция по принципу Великой Французской). Второй – с опорой на катакомбную контркультуру. Так прыгали в будущее первые христиане. Сходным способом прыгали и большевики». (С. Кургинян, «УСЛОВИЯ ПРОРЫВА-3 (окончание)» (25.07.2007, газета «Завтра»).

«Власть, переставшая выполнять эти условия, рассыпается. Она может быть сметена революцией. И это еще лучший вариант. Есть и худший - когда народ, разочаровавшись во власти, отпадает от государства. Обычно это кончается смертью народа и государства. Обычно - но не всегда. Редчайшее исключение предполагает, что внутри коллапса и хаоса есть воскресительное ядро. То есть достаточно мощная группа, готовая зажечь снова огонь любви к другой ипостаси своего государства. Удается ей зажечь этот огонь - государство и народ исторически воскресают. Так воскресла после страшного падения Римская империя, получив дар огня из христианских катакомб. Так воскресла Россия, получив дар огня от коммунистической секты. Это называется воскресением, а не трансформацией. После 1917 года Россия страшным образом воскресла. После 1789 года Франция трансформировалась». (Сергей Кургинян, «ВРАГ У ВОРОТ» (2007)).

А. Юркин: В катакомбах рождается спасение миру!

Второй ответ действительному члену РАЕН Валерию Чудинову

На ресурсе runitsa.ru статья «В. Чудинов: Новое рождается в катакомбах?» 29 мая 2008 года была размещена в рубрике «Научная полемика с оппонентами». Формально – прогресс. Фактически – ленинские «два шага назад». Хороший текст, напоминающий такую телевизионную рекламу, в которой наследники Лени Голубкова требуют: «Дайте мне мясо». Помнится, там в финале - как и в рекламе МММ - телевизионного персонажа кормят не на жениной кухне и не в VIP-ресторане, а в офисном кресле лапшой из пластиковой емкости. Где же здесь «мясо»?

Жаль, что статья «В. Чудинов: Новое рождается в катакомбах?» начинается с непоняток, развивается через разжевывание (ошибочного) общеизвестного, а заканчивается почему-то шельмованием оппонента. Итак, подробнее. Признаю, что Валерий Чудинов - наблюдательный оппонент. Да, он имел право написать: «Гораздо больше мифологической фантастики, например, в романе Булгакова «Мастер и Маргарита», который А. Юркин почему-то не затрагивает – видимо, это произведение, которым молодёжь зачитывалась в 60-годы, тоже ложная парадигма, хотя и крайне интересная».

Снова отмолчусь. Не понимаю, почему снова и снова нужно говорить про азы. В Интернете на нескольких умных ресурсах развернута полемика под заголовками «Мастер и Маргарита» - сатанизм для интеллигенции?..» Я, как филолог, получивший первое высшее образование в середине 1980-х годов, давно ответил на этот вопрос положительно. Если тематический блок с романом «Мастер и Маргарита» находится в более широком сегменте сатанизма, то про последний мною что-то вполне внятно сказано в текстах «Без фантастики не бывает религий!» (2008) или «Многокрылый палач» (2005).

Моё демонстративное молчание, мой отказ реагировать на первое появление «Мастера и Маргариты» в статье «Связь фантастики с деятельностью сект не очевидна» прошу воспринять не иначе как гражданскую позицию в форме категорического неприятия торжествующего сатанизма! Чудинов делает вид, что не понимает правил игры в общеизвестное. Академику удобнее эксплуатировать образ (одураченной!) «молодёжи», чем-то там «зачитывающейся в 60-годы». На здоровье! Нужно ли все типографские и идеологические болячки 1960-х - этого, по моей версии, чернового варианта нашего десятилетия упущенных возможностей - столь упорно тащить в век, в котором живут читатели писателя-фантаста Нила Стефенсона?

Чудинов прав в том, что я много читал Маркса и Энгельса, которых иногда упрекал в грубости полемического инструментария. Так вот, материализующий из цирковой пустоты удобные для него тезисы Чудинов сам себя завел в лабиринт непростительных (так! Повторно!) ошибок.

Ибо в статье «В. Чудинов: Новое рождается в катакомбах?» с ужасом я увидел то, как оппонент передергивает, манипулирует цитатами в выгодном для себя контексте, делает неточные выводы из тезисов, мне никогда не принадлежащих. Из догматов, им же самим из воздуха искусственно сконструированных. Он пишет: «... у Юркина причинно-следственная цепочка сомнений не вызывает: искусство проповедует религию, а религия – фетишизм». Что на самом деле сказано мною, театроведом и кинокритиком? Чудинов наводит тень на плетень по поводу следующего места из моей статьи: «Правда в том, что русское искусство выполняло функции религиозного воспитания. И это закономерно привело к фетишизму». Где же здесь какая-то особенная чудиновская ДВОЙНАЯ «религия»?

Оппонент подменяет «религиозное» (1) «воспитание» (2) «религией» (3!). С каких пор «религиозное воспитание» = «религии»? С каких пор 1=3? С чего бы это? На каком основании? От большой любви к методу Карла Поппера (шутка)? Немалые усилия затрачены на то, чтобы из повторно безосновательно появившейся «религии» вывести совсем другой «фетишизм». Не вижу иного прочтения моей фразы кроме следующего: «Правда в том, что русское искусство выполняло функции религиозного воспитания. И это (то есть, тотальная победа светского русского искусства в XIX и XXвв.!) закономерно привело к фетишизму». Светское искусство привело к светскому фетишизму, светскому идолопоклонничеству перед людьми искусства и науки. Чему, собственно, и посвящены данные абзацы!

Мне, как бывшему лектору общества «Знание» (в чьи непосредственные обязанности в конце 1980-х годов входило общение с представителями религиозных конфессий и сторонниками нетрадиционных культов, чьи общины были разбросаны по Ленинскому району Кокчетавской области), известно, что спорить с оппонентом нужно, обращаясь к его же доводам. Уважаемый мною Чудинов выдвигает важный постулат: «Сектанты - это полные аналоги мелких политических партий, отстаивающих интересы некоторых слоёв общества и готовящих обрушение существующего социального строя, то есть, готовящих революцию». Трудно поверить в том, что этот догмат озвучен человеком в моей, Анатолия Юркина, «социально-философской позиции» увидевшим «марксизм, перенесенный из экономической в религиозную сферу».

Для тех, кто слабо (далеко мы ушли с 1991 года!) разбирается в марксизме: Чудинов упрекает сектантов, снижая их до «мелких политических партий»! Всякая партия всегда начинает с «мелкоты»! Именно мой оппонент остается на позициях советского здравого смысла. Он отказывает политмелкоте в чем-либо кроме «обрушения». Отнимает право на выбор. По-советски принуждает обывателя поспешно определиться среди БОЛЬШИХ «партий», партий-тяжеловесов (черномырдинская партия «Наш дом – Россия»? Ау, где она? Почему не помогли размеры?), вероятно, в современной России «отстаивающими интересы» ВСЕХ слоёв общества. И разве это не образец социальной фантастики?

Словно выпадая из контекста русской цивилизации и подтекстов русской истории, Чудинов вдруг спрашивает: «Но по мере вчитывания в аргументацию читателя берет оторопь: неужто пока человека не посадили в тюрьму, он неспособен на творчество?» Формально слова правильные. Но логика вывернута наизнанку! Версия Анатолия Юркина: в современном мире и в России человека, способного на (социальное и религиозное) творчество, посадят в тюрьму с большей вероятностью, нежели коррупционера или преступника. Смотри судьбу московского прозаика и основателя «мелкой (?! - А.Ю.) политической партии» Эдуарда Лимонова, петербургского журналиста Николая Андрущенко и др. Если правду не разрешают говорить при дневном свете, то в катакомбах рождается спасение миру!

Хотел сдержаться, но да ладно. Не замечая того, насколько я деликатен в оппонировании, Чудинов наступает, заверяя читателя в том, что я «в своем ответе опустил» (сознательно?) тезис «сектант по определению не может стать героем фантастического жанра», «именно потому», что у меня «аргументов не нашлось».

Чудинов предает гласности секреты полемиста, заставляет приобщиться читателя к запахам публицистической кухни, когда справедливо отмечает, что этот коварный Анатолий Юркин «отвел внимание читателя от … темы».

Честно говоря, я предполагал, что известный исследователь рун не совсем ориентируется в МИРОВОЙ SF. Это моя часть игрового поля и я просто был вежлив по отношению к гостю, со своим академическим мячом пришедшему на трибуны фантастиковедения.

Ограничусь только тремя фактами. Основатель мормонизма, возможно, использовал рукопись писателя-фантаста Сполдинга. Далее я посчитал бы дурным тоном упоминать писателя-фантаста Лафайета Рона Хаббарда, чья дианетика стала основой для возникновения и развития одной из таких сект, которые наиболее успешно освоили инструментарий спецслужб.

Гораздо любопытнее, что выдающимся администратором в сайентологии был писатель-фантаст Альфред Элтон Ван Вогт (автор повести «Библия Пта», которую я всегда почему-то сравниваю с «Вавилоном-17» Сэмуэля Дилэни). Как видите, я так и не ответил. И не считаю нужным ОТВЕЧАТЬ. Не отвечаю, а информирую, цитирую других знатоков проблемы, оставшейся неизвестной академику Чудинову. Позволю сослаться на обсуждения в Интернете.

На ресурсе gr13.ru пользователь Fellow делится книжными восторгами по поводу Орсона Скотта Карда:

«В воскресенье приобрёл сборник рассказов означенного автора… Работы много, поэтому ещё не всё прочитал. Но то, что прочитал - впечатляет. Писатель-фантаст (по крайней мере, номинально), и вдруг мормон. Это что-то!»

На что Елена Долгова резонно ответила:

«Мормонство автора там практически не светится, за исключением того, что герой второй книги - проповедник».

И т.д. Дело было 22 сентября 2005 года (три года тому назад!).

А вот более свежий и злободневный пример. Пользователь mitra на ресурсе fantlab.ru предупреждал 14 февраля 2007:

«Не советую читать Орсон Кард «Люди на краю пустыни». Крайне невнятно, плюс навязчивая пропаганда мормонов, как спасителей человечества. Не ожидал такого от автора «Игры Эндера».

Могу привести и другие примеры. С самого начала не сделал ничего подобного потому, что в какой-то степени пощадил оппонента, который меня, увы, не щадит.

Мне кажется, что поклонник Ярослава Гашека Валерий Чудинов уподобляется Марку Твену, не имея способностей фельетониста.

Время показало, что социальный сарказм Ярослава Гашека абсолютно не мешает сегодня идеализировать Австро-Венгерскую Империю. Высказываюсь здесь как кинорецензент, откликнувшийся на фильм «Иллюзионист» режиссера Йоса Стеллинга, и устроивший по этому поводу жёсткую полемику с москвичом Алексеем Юсевым. «Чёрный юмор» в том, что персонаж фильма «Иллюзионист» живет в социальных катакомбах Австро-Венгерской Империи. Он существует сразу в нескольких измерения, - как еврей, как эстрадный артист, как носитель тайного знания, как ремесленник запрещенных навыков и т.д.! Иллюзионист, овладевший ходом времени, занимается творчеством, за которое его жаждет посадить в тюрьму свора полицейских ищеек, аристократия и прочие представители «большого» политического корыта.

Согласитесь, странная ситуация. Валерий Чудинов завершает статью «Новое рождается в катакомбах?» упоминанием великого романа Ярослава Гашека, написанного про великую эпоху катакомбных деяний, что вроде бы «играет» в мою пользу? Неужели оппонент не чувствует, как у него из-под ног уходит почва исторических ассоциаций? Да, что там история!

Время показало, что ирония Марка Твена над мормонами не помешала объекту его литературно изощренных издевательств вырасти в финансовую империю, стать одним из крупнейших землевладельцев в США и фактически сформироваться БОЛЬШОЙ (Чудинов ВРОДЕ ЛЮБИТ ЧТО-ТО БОЛЬШОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ?) религиозной партией, способной выдвинуть в 2008 году своего кандидата в президенты США. Так кто же из нас прав? Не в процессе (смеха), а по результатам (исследования)?

Продолжение следует.

Без фантастики не бывает религий!

Ответ академику РАЕН Валерию Чудинову

Фантастика была и будет инструментом вербовки молодежи. Спецслужбы убили Ивана Ефремова потому, что первыми поняли, что в 1970-е годы не будет необходимости в приобщении молодежи к ценностям коммунизма. При переходе на рельсы «сырьевой экономики», при освоении углеводородов Сибири на повестку советского дня ставились иные вопросы. Если говорить о жанре НФ, то для страны был важнее миф о космосе. Фактически СССР имел огромное количество жестяных банок, наполненных керосином. Но в иллюзорном мире тысячам подростков виделись иные измерения, пропуском в которое якобы могли стать «ракеты». Сказками о далеких мирах фантастика вербовала молодежь всего лишь для обслуживания Инструмента разрушения русской природы.

Статья «Без сектантов не бывает фантастики?» (обратите внимание на вопросительный знак) нашла своё место на ресурсе news.netpress.ru 16 мая. Если сказать правду, то в статье «Без сектантов не бывает фантастики?» я всего лишь вернулся к теме, которую ранее пытался раскрыть в программном тексте «Книга Мормона выше «Евгения Онегина» (1996), в котором я попытался обозначить тот факт, что для любой нации жизнеспособный нетрадиционный культ, доросший до церковных форм самовоспроизводства, важнее светского поэта и беллетриста.

Здесь важно, что новый текст с вопросительным знаком появился после двух литературоведческих эссе «Silent SF*» (7 мая) и «SF Hill» (3 мая). Увы, кто-то в 2008 году загульно отмечал майские праздники, а у кого-то из головы не выходили тревожные образы, навеянные состоянием дел как в российском фантастиковедении, так и в жанре НФ. 25 мая на ресурсе news.netpress.ru появился ответ «Связь фантастики с деятельностью сект не очевидна». Это очень удачно, что тема переведена в состояние диалога. Но слышим ли мы друг друга в тот момент, когда от понимания зависит решение последних вопросов русской цивилизации?

Председатель Комиссии РАН по культуре древней и средневековой Руси Валерий Чудинов пишет, мол, «по мере расширения географических открытий» «местный лешие и домовые стали уступать место заморским великанам и гномам». Может быть, для кого-то это просто фраза. Вполне понятная, вполне предсказуемая. На самом деле, это точка принципиального расхождения. Мы стоим на разных историографических позициях, придерживаемся разных мировоззрений.

На момент написания статьи «Без сектантов не бывает фантастики» автор полагал, что фантастические образы (образы фантастики) напрямую восходят к господствующей научной доктрине. После ответа Валерия Чудинова я вынужден признать, что ничто так не влияет на фантастиковедение как настроения научной элиты и научная доктрина. Точнее, её общие места.

Для примера. Про тамплиеров мы знаем то, что нам разрешают узнать. В учебниках по истории, в СМИ. Откуда у нас – широкой читательской и зрительской аудитории с высшим образованием – возьмутся шансы узнать правду про поздних андроновцев, по моей версии, уходивших с исторической арены вместе с истребляемыми тамплиерами? Закономерно, что люди из близкого окружения американского беллетриста Дэна Брауна передавали жителям России неприятный отзыв, мол, непонятно, чем занимаются русские мастера романного слова, если до сих пор ими не написана хотя бы повесть о мистических тайнах императора Павла Первого.

Плохой роман Дэна Брауна и его вполне пристойная экранизация «Код Да Винчи» (2006) показывают, что к знанию о тамплиерах можно вернуться через формы сектантской пропаганды. Неординарный фильм, заполненный интеллектуальными прозрениями, в России закономерно был назван «кощунственным» и «богоборческим» произведением искусства. В тексте посредственного беллетриста представители традиционных религий увидели угрозу. Но история русского сектантства кишмя кишит загадками в стиле «Кода Да Винчи»! И тогда количество загадок равняется объему угроз?

Нравится нам с Вами «Код Да Винчи» или нет, но это произведение искусства завербует каких-то зрителей в число последователей упоминаемой в фильме Церкви. Это образец сектантской пропаганды, работающей в сфере светского искусства. А где русские «Коды Да Винчи», написанные и снятые в интересах русской нации? Исходного материала в избытке, а механизмы вербовки не работают. Как так? Почему? В чьих интересах? С какими последствиями для нации? Для цивилизации?

Правда в том, что русское искусство выполняло функции религиозного воспитания. И это закономерно привело к фетишизму. В сегодняшней России идолопоклонничество приняло самые уродливые формы. Я бы сказал так: идолопоклонничество приняло формы семиотической пандемии. В качестве примера можно привести такой забавный факт. В современной России периоды всплеска борьбы против «тоталитарных сект» странным образом совпадают с наплывом документальных материалов про людей искусства и науки. Эти бесконечные биографические фильмы и юбилейные репортажи про кинокумиров прошлого, бардов и эстрадных артистов логично вписываются в антисектантский антураж.

У театральных критиков есть такая присказка: пиши рецензии, а за кулисы не ходи. В том смысле, что личное знакомство с человеком со сцены может повлиять на отзыв о пьесе, спектакле и фильме. Тогда зачем десятилетиями редактора государственной пропаганды за кулисы услужливо «водят» миллионы телезрителей? Правильно, для искусственно насаждаемой семиотической пандемии. Телевизионный эфир замусорен историческими реминисценциями и цитатами людей искусства и науки. Так уменьшается пространство, на котором могла бы развернуться малая группа выживания сегодняшнего дня.

Почему власти так боятся тех сект, которые они не контролируют? Потому что сектостроительство свидетельствует о том, что процессы этногенеза не завершены. Ни одному государству не нужны новые народы и свеженародившиеся нации. Тут со своей толпой и с мигрантами аппараты насилия не справляются. А что будет при повсеместном распространении людей, мотивированных на самоотверженный труд и воинскую доблесть вопреки общественным (ложным!) нормам?

История русской цивилизации не знает Ренессанса. В сектах мог бы реализоваться творческий потенциал русского человека, которого в XIX веке и в XX веке насильно загоняли в искусство. В связи со взрывным развитием телекоммуникаций в новом веке кардинально пересмотрена роль искусства в обществе. После чего ни американец, ни европеец, ни азиат, а именно русский человек в России снова оказался в самой худшей ситуации. Исторической памяти нет. Ренессанса не было. Искусство дискредитировано. Наука изолгалась и проворовалась. И в этой ситуации появляются люди, которые пальчиком строго грозят жителю России: дескать, не смей, духовный смерд, заниматься тем, чем всегда занимались все народы в самые трудные периоды своей истории! Мол, мы за тебя все решили, неси свою денюжку в ближайший храм, чье эклектичное убранство «поражает воображение крестьянина» и т.п.

Сегодня в России государство желает закрепить РПЦ на особых позициях. Мне кажется, что православная фантастика не имеет долгосрочных перспектив. Но читатели фантастики всегда интересовались чем-то вроде религиозных взглядов на мир. Означает ли это, что мы потеряли читателя? Или жанр? Сегодня по России распространяется ислам. Чем больше ислама в регионах, тем более различий внутри этой религии. Я уверен, что самый мало-мальски талантливый фантаст, представляющий партию Айши, получит заслуженную популярность у (атеистических) читателей фантастики.

Гротескной была бы такая картина: с одной стороны писатель-фантаст, а с другой стороны «злобный» глава секты тащат обывателя каждый в свою сторону. Но в принципе так оно есть. Так оно и должно было бы быть при атеистическом обществе вроде СССР. Но сегодня демонизация, сатанизация фантастических произведений настолько зашкаливает, что преуспевающий писатель-фантаст (вроде С. Лукьяненко) мне представляется мерзавцем, толкающим не сделавшего выбор россиянина в смертельные объятия представителей сатанинских Церквей и демонологических культов.

Более того. Достаточно какой-либо этнической группе олигархов сформулировать потребность в этнической или религиозной фантастике, как этот каприз будет удовлетворен писателями всех возрастов, национальностей, школ и верований. РПЦ изначально находится в худшем положении потому, что как жанр SF расходится с догматами веры. Тогда как весь креативный потенциал мирового и отечественного жанра SF словно затачивался под потребности сектантов.

Есть несколько вещей, которые никогда не найдут объяснения, если вдумчивый читатель фантастики (и научной литературы, ибо я считаю, что НФ всегда будет околицей околонаучных тем) встанет на позицию моих оппонентов. Критику, прозвучавшая в мой адрес о стороны Валерия Чудинова я бы сравнил с ситуацией, когда накануне 1941 года официальным военным стратегам СССР кто-то, прилетевший из будущего, попытался бы объяснить теоретические преимущества партизанской войны. Сектант - это духовный партизан. Его миссия вдвойне трудна, если противостоять официозной лжи приходится в городских условиях, при высоком уровне телекоммуникаций. Сектант – это носитель избыточной энергетики, которой достаточно для публичного расхождения с массовой ложью и повсеместно укоренившимися ошибками.

Я, Анатолий Юркин, верю в ключевое значение андроновцев для мировой цивилизации. Я знаю, что задолго до становления той самой западноевропейской цивилизации, которая с XIV века вступила в эпоху географических открытий (в основном, за счет португальцев, голландцев и испанцев), Евразию контролировали андроновцы. Так как Евразия столетиями была домом родным для андроновцев (скифов, сарматов, окуневцев, трипольцев и т.д.), то перед ними не могла быть поставлена задача «расширения географических открытий». Подсказкой того, насколько неудачна фраза Валерия Чудинова, служит следующее наблюдение. Валерий Чудинов говорит о «заморских великанах», вера в которые якобы вытеснила из сознания славян (и праславян) «местного лешего и домового». На самом деле, мифология, посвященная гигантам (сказания про исчезнувшую в курганах чудь белоглазую и т.п.), напрямую восходит к андроновцам. В реальности двухметровые андроновцы и были теми самыми «заморскими великанам».

Ирония судьбы. Сперва уменьшившиеся в росте европейцы отделились лесами от Евразии. Затем ОДИЧАВШИЕ (так!) европейцы создали удобный для них мифический образ Евразии. Страх перед неизвестной Евразией подпитывался рассказами о кровожадности «великанов», которые для европейцев были «заморскими» потому, что находились за Средиземноморьем, Черным, Каспийским и Азовским морями. Итак, мы имеем дело с казусом. По версии Валерия Чудинова, «по мере расширения географических открытий» славян пугают «заморскими великанами», которые фактически были высокими светловолосыми праславянами! Наши мировоззрения настолько различны, что эту и другие фразы следует переписать с прямо противоположным значением. «Географические открытия» рыцарей-храмовников, наладивших деловые контакты с поздними андроновцами на предмет поставок серебра в Европу; парусные путешествия купцов из Венеции, нежданные визиты португальцев, голландцев и испанцев в Азию и Африку стали возможны после того, как человечество позабыло андроновцев, впервые приручивших лошадь, изобретших меч и конскую сбрую и многое др. Позабыло из-за сроков давности или ему помогали забыть?

Парадокс в том, что ныне переживающая кризис российская фантастика не фантастична, ибо запуталась в научных ошибках и лжи из школьных учебников. Расцвет фантастики в СССР был связан с тем, что жанр утолял жажду населения в «гражданской религии». Научная фантастика была советской (светской) «гражданской религией»! После краха СССР РПЦ стремится занять место КПСС. В новых условиях властям не нужна вообще какая-либо «гражданская религия». Жанр пришел в упадок, но потребности-то остались!

Я упрекаю отечественный жанр в том, что российская фантастика прошла мимо андроновцев. Для меня не важно, в каком направлении пошел отечественный жанр. С высоты птичьего полета видно, что лабиринт состоит из тупиковых ответвлений. Валерий Чудинов справедливо пишет, что «в средние века весьма популярным был жанр мифологической фантастики». Добавлю от себя, это направление господствует и сегодня – Сергей Лукьяненко, Мария Семенова, Ник Перумов и др. Но это все ложная парадигма. Это жанровый сорняк. Насаждая христианство, властители средневековых дум взяли курс на оболванивание толпы, лишенной исторической памяти. Интеллектуальным дном была победа постмодернистского калейдоскопа, обозначенного Валерием Чудиновым в перечислении: «похождения чертей, колдунов, ведьм, оборотней, вурдалаков, русалок и прочих мифологических персонажей; в него вплетались и столь же мифологические представления о всяких заморских чудищах: морских змеях, глотающих корабли, гигантских чудовищах, о птице Рох, уносящей человека, о песьеголовых людях, об эльфах и гномах, и о многом другом». Сегодня мне это напоминает воздействие телевидения на сознание людей, которые еще пытаются быть «русскими».

При переходе от одной общественной системе к другой не обязательно проводить череду научных революций, революционизировать мировоззрение обывателя. Фантастика могла бы смягчить посттравматический шок обывательского сознания. Могла бы, если бы была ориентирована на исторически правдивые ценности. Ориентация читателя на исторически правдивые ценности именно в пределах фантастики в России помогла бы функционированию той самой «гражданской религии», с которой носятся в США.

При всем моем уважении к Валерию Чудинову вынужден признать, что в ответном слове им допущены непростительные ошибки. «Блестяще сказано: катакомбная мысль. Звучит примерно так же, как мысль каторжан. Я не оспариваю существование такой мысли, но только в очень скромных пределах и только внутри замкнутой организации, откуда она вряд ли имеет возможность просочиться»,- вероятно, не без иронии написал Валерий Чудинов про одну из моих популярных мыслей, присутствующую в моих различных текстах.

Новое рождается в катакомбах. Знание, образ, сюжет и др. Носители нового обязательно вступают в конфликт с защитниками официального (старого). История России знает огромное количество примеров «катакомбной мысли», которая фактически была «мыслью каторжан». Отсчет удобнее начинать с гонений на протопопа Аввакума, продолжить декабристами на каторжных работа, упомянуть сибирский период Чернышевского и Достоевского, а закончить можно было бы сегодняшними политическими заключенными, часть из которых наказана за религиозно-социальные утопии (исламисты и др.).

Но для меня как для автора давней газетной публикации «Сталин был соавтором Морозова?» важен шлиссельбуржец Николай Морозов, который многолетнее заточение в казематах использовал для углубления энциклопедической мысли. Морозов – сектант? Безусловно. Морозов – еретик? Без сомнения. Морозов – образец «мысли каторжан» в ХХ веке? Трижды «да». Моя статья в газете «Новый Петербургъ» в 2000 году (неужели прошло 8 лет?) была посвящена конспирологической версии того, какую «катакомбная мысль» Морозов пытался донести до Сталина. Я по-прежнему считаю, что, например, освоение целины, было операцией прикрытия для каких-то иных действий, на которые Хрущев бездумно пошел по сталинской задумке. А вот, чего добивался бы Сталин, лично осуществляя давно им вынашиваемую идею индустриального освоение Великих степей Северного Казахстана – об это можно поспорить. В любом случае, я полагаю, что проблема «сердца Евразии», «пуповины Евразии» могла бы стать основой для прогрессивного развития современной НФ.

Кто описывает в исторических романах или (так!) в своей национальной фантастике историческое прошлое Зауралья, Южной Сибири и Алтая, тот контролирует альтернативные варианты развития информационной матрицы человечества. Не будет ошибкой предположение, что вера в AI и возвращение к пониманию особой роли андроновцев в прометеевской судьбе человечества вызовет к жизни новые секты.

Итак, в одном случае ироничное настроение Валерия Чудинова (как представителя научной элиты), а другом - мировоззренческая ошибка известного ученого помешали моему оппоненту понять основную идею статьи, написанной филологом. Суть статьи «Без сектантов не бывает фантастики?» в том, что нам предстоит пережить несколько мировоззренческих и научных революций, чтобы как нации приобрести хотя бы какую-нибудь конкурентоспособность. Выражая иронию по отношению ко всем «сектантам» (еретикам), Валерий Чудинов и прочие оппоненты резко сужают пространство для всех и любых интеллектуальных маневров выживания.

«Глубоко верующие люди», «сектанты» основали США. А столетия спустя в ХХ веке такие еретики, такие богоборцы, такие придумщики богов, как Роберт Хайнлан, Филип Дик и Филип Фармер обеспечили американской SF мировое лидерство. Валерий Чудинов совершенно справедливо замечает, что я, Анатолий Юркин, щедро раздаю обвинения «– и в адрес книгоиздателей, и в адрес литературных критиков фантастического жанра». И поделом. По вине этих робких и невежественных людей нет никакой надежды на то, что отечественная фантастика хотя бы попытается сделать заявку хотя бы на лидерство в регионе. У отечественного жанра нет никаких шансов. Но для русских авторов выполнения объема работы на внутреннем рынке едва ли не важнее состязаний между фантастами, пишущими на разных языках. В качестве главы секты, в облике пропагандиста нового знания писатель-фантаст может сделать больше, чем в статусе литературного поденщика, раба типографского станка.

Формально, с точки зрения всех традиционных религий, сектантами следует назвать носителей отечественной «гражданской религии». Особенность ситуации в том, что на полях и в заводских цехах нашего Отечества может сформироваться уникальная форма «гражданской религии». Например, как быть, если в России появится секта, членов которой объединит истовая вера в то, что в СССР был построен и в конце 1960-х уничтожен искусственный интеллект? Секта единоверцев по сакральной жертве ИИ - это разве не абсолютно новая религия? Чем не базис для развертывания мотивационного проекта в стиле Модерн? Скоро русский ум и не такое покажет.

Корень проблемы в том, что речь идет о малой группе, которая живет по своим законам. У человека есть религиозная потребность. Как он ее удовлетворяет - это его личное дело, прайваси. Но у нас почему-то считается, что - ради диалога с Богом - иди в чей-то храм, плати какому-то посреднику. С чего бы это? Русское нутро протестует. И появляются харизматичные люди. которые предлагают малую группу как инструмент для реализации религиозной потребности. В России при капитализме число сект будет расти от элементарной нищеты большинства! Поэтому мне кажется, что «связь фантастов с деятельностью» будущих сект очевидна!

Поэтому я уверен, что только сектанты нового типа смогут обеспечить выполнение такого объема работы как претворение в жизнь очередной литературной Утопии. Без чего русский работник физически не выживет в современном мире, полном материальных угроз и информационных опасностей. Если сегодня российская фантастика ни на что не мобилизует современную молодежь, то это означает неверие идеологов жанра, издателей и книгопродавцов в будущее русского работника.

Опыт религиозного строительства насчитывает десятки тысячелетий, если не равен возрасту человечества, а мы - в России - живем в мире книг только третье столетие. Второе десятилетие персональный компьютер вытесняет книгу. Еще не факт, что светская беллетристика полностью перекрыла память о причастности предков к религиозному строительству. А на пороге стоят проблемы религиозного культа искусственного интеллекта. В этой ситуации разводить фантастику с религией не просто глупо, но, скорее всего, - опасно.

P.S. «Я не теолог, я исследователь древности, в том числе и древних теологических систем. А в глубокой древности не было понятия ложного бога, поэтому и не вставал вопрос о боге истинном. Этнические языки, равно как и появление каких-то иных богов, связанных с этносом или группой этносов, а позже - появление сект, где люди по-разному относятся к тому же богу - всё это более поздние явления, связанные с дроблением человечества на народы. Отсюда и вопрос: новый бог другого этноса - ложный или истинный?» Из материалов конференции академика Чудинова на Большом форуме (23 мая).

Без сектантов не бывает фантастики?

Материально-экономическое существование российского государства таинственным образом поддерживали честные купцы и бессребреники-мастеровые, чьи инженерные познания зачастую превосходили объем возможностей коллег из Европы. Поэтому одним из живительных источников для развития отечественного жанра НФ могла бы стать загадочная роль деятельность русских сект. Живым мостом между текстовой традицией русских сект и научной фантастикой (научным фэнтази и др.) мог бы стать крипто-выдумщик Велемир Хлебников. Но этого не произошло.

Ошибки мировосприятия породили ложное мировоззрение, окончательно разошедшееся с некоей, возможно, утерянной «русской традицией». Ошибки мировосприятия (у читателя - носителя русского языка) в советскую эпоху были порождены капризным умом Алексея Толстого. С одной стороны, Алексей Толстой написал «Аэлиту" в подражание коммерчески успешному Эдгару Берроузу. С другой стороны, наделенный недюжинным сатирическим дарованием, Алексей Толстой в романе «Петр Первый» походя развенчал жадных и глупых сектантов. Оттого и от другого случился больший вред для любителей русского будущего, русской истории и исторической беллетристики. Была ли информационная бомба заложена Алексеем Толстым в муравейник советской литературы случайно? Или сознательно? Об этом можно поспорить отдельно.

Да, заблуждения могут быть и полезными. Но где-то с 1920-х годов фантастический жанр попал в хоровод ложных посылок, в капканы бесплодных заблуждений и в ловушку вредной сциентистской методологии. Связь фантастики с вивисекционной наукой надолго останется кровавым пятном в истории жанра. Да, возможно, при индустриализации и милитаризации советского общества другой науки и быть не могло. Тогда где честный рассказ о той цене, которую за научные успехи пришлось заплатить миллионам представителям нескольких сотен биологических видов?..

Обрубив связи с народной традицией, советские и российские фантасты не смогли в полной мере освоить потенциал субжанра альтернативной истории. Для доказательства столь простого тезиса достаточно пояснить, что в пределах ныне существующих тем и популярных образов отечественного стимпанка (парового панка) не нашлось места для русских сект! Ибо попытка сделать сектанта героем фэнтазийного сериала, серии романов про «другую историю» по определению означает затяжной конфликт с РПЦ и ее агрессивными последователями. Мормоны пишут хорошую фантастику. Если бы в России не было 70 лет правления атеистов, то фантастика наших староверов могла бы конкурировать с произведениями мормонов или сайентологов.

Псевдоисторическая славянская фантастика выродилась в бессмысленное подражание псевдо-литературным источникам с весьма подозрительным происхождением. На сегодняшний день фактически торжествует такое ложное направление, как стилизация под старину. Это обусловлено минимальной географической привязкой автора и персонажа к карте Евразии. Сложилась следующая ситуация. На Руси всегда был читатель, охочий до знакомства с «загадочными письменами». Потребности этого читателя в большей степени удовлетворялись знакомством, изучением и сравнительным анализом сектантских источников.

Еще раз. Для тех, кто не понимает тему. Для тех, кто не видит здесь Темы. Кто настолько прочно находится в плену у ложных стереотипов фантастического жанра, что не корректно воспринимает российскую реальность. Советское фантастиковедение всегда эксплуатировало понятие «измерение», что, конечно, всегда имело оккультные корни. А в 2007 и в 2008гг. по телевидению было много истеричных репортажей о том, как в российской глубинке религиозные затворники удалились в искусственные пещеры. Что же тут необычного? Обычная эсхатология, помноженная на человеческую волю реального поступка!

Так что же помешало воспринять провинциальных затворников (а возможны ли столичные затворники?) в качестве искателей того самого «другого измерения»? В качестве прототипов фантастического произведения про духовные поиски «другого измерения»? Ложные традиции и неправильные акценты сегодняшнего книгоиздательства, жанра SF, литературной критики, издательского рецензирования и обезлюдевшего фантастиковедения.

Парадокс в том, что со времен трагической гибели Кыштымской малышки в современной России (и в странах СНГ) мы постоянно сталкиваемся со случаями реализации самых фантастических чаяний маргинальных мечтателей! Но в беллетристических текстах, - здесь на рассматриваются образцы киберпанковской публицистики газеты «Новый Петербург» в период с осени 1997 и до зимы 2007 года - мы не имели русской рефлексии; рефлексии по-русски на события, происшедшие на территории России!

Сегодня пришло время сказать, что именно во всем несогласные между собой сектанты наделяли сакральностью не государственные механизмы, а народную общность вековой Руси. Не исключено, что сплоченность нации была сформирована не аппаратом насилия, а катакомбными деяниями русских сектантов. И столетиями мощь Руси определялась катакомбной мыслью, вернуться к которой нам так стараются помешать и в XXI веке.

Со времен Петра Первого, скрываясь от европейского взора служивых людишек, природным содержанием русские сектанты насыщали неживые формы прозападной России. С торжеством учения Карла Маркса ориентация власти и тайной полиции на борьбу с сектантами была поддержана научной фантастикой, которая, - надо это признать хотя бы сегодня, - никогда не была атеистической. Например, братья Стругацкие - скрытые последователи Каббалы. И др.

Silent SF

Американский истеблишмент так настойчиво и неотвратимо повторяет ошибки партийной номенклатуры позднего СССР, что в России впору провести опрос на тему «Как вы относитесь к преследованию многоженства в США?» Как и в случае с разрушительными процессами конца 1980-х годов, полицейская маргинализация революционно настроенных малых групп на территории Северной Америки обещает крах государственных основ на всем континенте. Фактически полицейские меры приведут только к одному - к революционизации многоженства. Власти выращивают из многоженцев революционеров. Зачем?

Многоженство - это не инструмент для разрешения социальных проблем. Это тыл, наличие которого удесятеряет силы одиночки (мужчины-воина), обстоятельствами выброшенного против армии наркодилеров, коррупционеров и др. Многоженство как образ жизни, гендерная этика и форма любви само по себе остается эффектным мотивационным источником для созидательной деятельности. Кто будет спорить с тем, что мормоны скупают земельные участки, строят храмы, рассылают миссионеров по всему свету, выдвигают кандидатов в президенты США и др.? Вкупе с доказавшей свою дееспособность гендерной мотивацией революционизированное мормонство сможет сделать заявку на цивилизационный статус. Объявив охоту на многоженцев, американцы затеяли опасно смертельную игру, заставляющую вспомнить афоризм Монтескье из работы «Опыт о вкусе в произведениях природы и искусстве»: «Интерес игры заключается в том, что при видимой ясности все же многое остается скрыто, а это подстрекает наше любопытство».

В монографии «Футурология и фантастика» (1970) Ст. Лем призывал учитывать геополитические и экономические факторы «евгенической оптимизации состава населения» (том 2, стр. 636, в русском переводе 2004 года) . За буквами из истеричных сообщений новостных лент и обвинительными интонациями телевизионных репортажей последних лет мною усматривается закономерность. Хорошая фантастика реализуется в реальности конспирологическими проектами.

Сегодня полезно перечитать скандальную повесть «Плоть» (1960) Филиппа Фармера, изданную за три года до моего рождения. Там всё правильно сказано про несуразные претензии американских ханжей и лицемеров. Показательно, что в сатирическом романе писатель-фантаст намного опередил остальные виды искусства. К примеру, голую грудь (а также задницу, колени, живот, подмышки и прочие части тела) молоденькой Мелани Гриффит американский кинематограф смог показать зрителю только в 1975 году в криминальном триллере «Ночные ходы». Спустя 15 лет после того, как шестнадцатилетнюю Робин Витроу Филипп Фармер вывел в качестве недооцененного литературного персонажа! А ведь пышногрудая и во всех остальных частях тела соблазнительная Мелани Гриффит могла бы сыграть роль Робин Витроу. Могла бы, да только кто хотя бы сегодня даст денег на «порнографические» образы, изнутри взрывающие ложную морально нашего современника?!

Плохая фантастика остается цитатным конвейером, сценическими подмостками для постмодернистских спектаклей самого дурного пошиба. Нужны иные доказательства? А разве в XXI веке мормоны не взялись выполнять функцию «оптимизации состава населения» вопреки ложным ценностям обывательской «морали»? Разве американское государство как аппарат насилия не обрушилось всей своей мощью на идеологически и финансово состоявшихся мормонов-ортодоксов именно потому, что - имея только в одном храме около 200 женщин в возрасте от шести месяцев и до 17 лет, - эти специалисты по социальному инжинирингу не взялись выполнять черновую работу на глазах распадающейся североамериканской Империи?

Преследуя мормонов-ортодоксов, американцы совершают ошибку, более значительную нежели ввод коалиционных войск в Афганистан и Ирак. Фактически американская нация рубит связи с будущим. Аппарата насилия лишает белокожее население США более или менее приемлемого будущего. Превращая мормонов-ортодоксов в изгоев, американцы теряют те скрепы, которыми еще можно было нацию собрать в единое целое. Привет малолетке Робин Витроу!

Суицидальный азарт американцев должен наводить ужас на всех остальных носителей белой кожи. Ибо социальная инженерия усугубляется ошибочным подходом к расовым проблемам. Безусловно, это болевая точка современности. Загоняя белокожее многоженство в катакомбную субкультуру, правоохранительные органы США делают вид будто не видят подозрительно схожих «этнических особенностей» в образе жизни у чернокожего и краснокожего населения? Сами по себе двойные стандарты не плохи и не хороши. Они обещают катастрофу тогда, когда применимы в отношении той социальной группы, с которой связано будущее нации.

Несколько лет тому назад в кинорецензии на гениальный фильм американца с индийскими корнями Найта Шьямалана мне довелось написать: «Режиссеру интересны люди (группа людей), которые попытались избежать участи оператора глобализации. Персонажи «Таинственного леса» - участники одного из самых смелых социальных экспериментов, когда-либо проводимых в мировом кино. Если человек не хочет быть оператором, он может реализовать свое нежелание, материализовав ценности религиозного фундаментализма. Но полноценен ли такой индивид с точки зрения человеческих свойств? Актер Уильям Херт (William Hurt) играет отца героини, возглавляющего Совет старейшин, показанный сборищем ворчливых тупиц и истеричных неудачников, способных запрещать и отказывать только молодежи в малом и большом. Старейшины запутались в запретах и других ловушках, наличие которых свидетельствует о глубоком нездоровье разновозрастного коллектива. В фильме «Таинственный лес» дается развернутый ответ на вопрос о бесперспективности улучшить свою судьбу бегством от угроз глобализированного человечества».

В то время, когда миллионы зрителей хвалили или порицали кинорежиссера за смелость в постановке художественными средствами СОЦИАЛЬНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА, американские мормоны-ортодоксы реализовали фантастический замысел в животворную реальность! Если называть вещи своими именами, то в нашей беспросветной реальности многоженцы из южных штатов США вопреки геополитическим и экономическим факторам год за годом осуществляли «евгеническую оптимизацию состава» белокожего населения континента через работу с изоляцией женщин от грехов современности. Порицать их имеет право тот, кто добился лучшего социального результата!

«Россия нуждается в чем-то вроде гандизма», - был вынужден признать кинорецензент, посмотрев следующий фильм режиссера - мифологическую «Девушку из воды». Примечательно, что эта мысль мною была высказана на газетной полосе ныне властями закрытой «народной газеты» «Новый Петербургъ» (12 октября 2006, стр. 5). Социальная смелость нескольких малых групп (мормоны, мусульмане партии Айши и т.п.) аннигилирует научную фантастику и утопию-антиутопию, низведя эти проходные (в рамках истории человечества) жанры до пародийной пустоты и эскапистски-школьного нигилизма.

Хватит читать книги о прогрессорстве, которому - как об этом в вымученной экранизации Стругацких скоро расскажет «шестидесятник» А. Герман - некуда возвращаться! Хвалить вспоминать беспечную студенческую юность, которую технари проспали под обложкой журнала «Техника - молодежи»! Пришло время определиться: содействуем ли мы пришествию Нового Средневековья или противостоим деградации человечества?

SF Hill

Почему оскудел фантастический жанр? Потому, что от полицейского общества авторы получили недвусмысленный сигнал о нежелательности совмещения теологии с литературным словом. Кто владел темой, тот перешел в основатели религий. Большинство кормится в летописцах и биографах у лидеров сект, в проповедниках чужих денежных верований. Например, методология культа Анастасии отзеркаливает первые шаги основателей мормонизма. Изначально инфантильно-наивный культ Анастасии (тайга без мошкары и др.) – это большая фантастика, нежели бытовые похождения обывателя в полицейских погонах у сестер Фругацких или любого иного наследника Стругацких.

Жанр не умирает там, где на место научной мысли пришел религиозный образ.

Тем эффективнее социальная технология, чем дальше живительный образ лежит от мусорной свалки традиционных и перессорившихся между собой религий. Ст. Лем остается правым в той части его тезиса, согласно которому фантастика остается гетто. Сегодня это игровая площадка для сторонников палачества, чьё (направленное вовне) внимание ослаблено собственными нечистоплотными провокациями. О каком совмещении теологии с литературным словом может идти речь в случае Интернет-пользователей, потерявших личностное начало в антисанитарной обстановке Рунета?

Поэтому «любителями фантастики» по-прежнему называют тех, кто познакомился с НФ-жанром много лет тому назад. Эти ничему не научившиеся товарищи сегодня защищают свою молодость и свое тотальное незнание жанра. К примеру, мне неизвестен ни один случай, когда к читателю Стругацких обвинительное прозрение пришло бы после прочтения лемовской «Фантастики и футурологии» (1970), которая в обвинительной части применима к современным русскоязычным авторам едва ли не в большей степени, нежели к американцам 1950-60-х годов.

В одном месте «Фантастики и футурологии» Ст. Лем написал про то, что темой НФ-произведения не может быть религиозная группа. Как он ошибался! «Сайлент Хилл», «Плетенный человек», «Жатва» и «Мгла» – это болевые точки современной кинофантастики, которая сегодня выступает едва ли не лидером масс-медийной продукции современности. В другом месте «Фантастики и футурологии» (в комментарии номер 5) автор сетует на то, что в научной фантастике слабо показана жизнь малой группы. Как много с тех пор изменилось! Чего стоит сериал «Лост», где в финале третьего сезона герой и предводитель малой группы выживания все-таки оказывается в статусе бомжа-алкоголика! И снова тот же список: «Сайлент Хилл», «Плетенный человек», «Жатва» и «Мгла».

Скоротечный конфликт между двумя малыми группами (сторонников пророчицы и приверженцев бегства из универмага) в фильме «Мгла» закономерно приводит к убийству. «Я пристрелил болтливую стерву». «Да, спасибо», - хвалит боевика ложный вождь, который в финале «Мглы» закономерно станет детоубийцей. Вместе с тем следует признать, что коммерчески успешный путь ведет в тупик. Фантастика нужна не для рассказа, но для создания религиозной группы. Группа создается не потому, что книги издавались большими тиражами, как это случилось с бездумными поклонниками плагиаторов Стругацких, умудрившихся воровать у Артура Кларке не только мотивы, образы, но и названия рассказов! Группа призвана обеспечить выживаемость. В этом смысле литературное слово – фантастическое или религиозное – не более чем вид мотивационной энергии. В качестве забавного примера можно вспомнить, как на последних страницах книг издательства «Азбуки» в середине 1990-х годов размещался номер абонентного ящика с заверением читателя, будто бы «Конан ждет твоих писем».

В чудовищно (на взгляд обывателя, ничего не понимающего в НФ-жанре) аморальном «Стохастическом человеке» (The Stochastic Man, 1975) Роберта Силверберга содержится взрывное опровержение Ст. Лема и его крайне своевременной и до сих пор не устаревшей «Фантастики и футурологии». Американцам понадобилось всего пять лет, чтобы разработать эффективную линию защиты. А в России до сих пор догматы «Фантастики и футурологии» не соотнесены с плагиаторской деятельностью Стругацких. Если русские читатели не озвучили постулаты мировой критики жанра, тогда, какое право мы имеем называться «читающей нацией»?

Существует такое общее место, согласно которому, мол, раньше были предсказатели, а сегодня – «фантасты». На самом деле, предсказание – это технология по объединению людей в малые группы. С одной стороны, никому никогда не превзойти числом поклонников «Звездных войн». С другой стороны, полицейское общество имеет свои приемы, механизмы и технологии по введению в заблуждение. Поэтому нашими врагами разговоры о будущем позиционируются опасной и глупой формой времяпровождения. Чего не умела тайная полиция, так это работать с сакральными образами. Полицейщина – антисанитария малой группы.

Политический сыск не будет ни генерировать, ни распространять спасительный религиозный образ. Фантастический жанр оскудел потому, что авторы разучились предсказывать возникновение и анализировать мотивацию малых групп, призванных спасать человечество. Плохая (палаческая – Гуляковский, Геворкян, Нестеренко и несть им числа) фантастика привела к такому положению дел, когда человечество нуждается в спасении. И не будет никакого иного механизма, кроме как самодеятельных социальных инициатив малой группы, сформированной сакральными образами. Остальное – тлен. (Продолжение следует).