На жестких скамьях в переполненном вагоне электрички болтливые обыватели проводят время в пустопорожних разговорах. Один горожанин говорит жителю области: “Смуглых цыган под Г. больше, чем трезвых фермеров.” В тамбуре курильщики поддакивают: “Слышали? Под К. у солдатских вдов горбоносые азербайджанцы скупают участок за участком.” Заодно с моими соседями пассажиры из встречных электричек: Говорят, вблизи Н. люди неизвестной национальности живут в домах с двухэтажными подвалами.
И это начало.
Патриотическая пресса эксплуатирует страх обывателя, облачая сплетни в кольчугу мистификационного наукоподобия. Когда политологии спрашивают, в силу каких геополитических процессов сегодня с бескрайних просторов России нас с вами активно вытесняют более удачливые этносы? Со страниц толстых журналов дачникам поддакивают обыватели с академическими степенями и с многолетним членством в творческих союзах: “Русские - имперский этнос. Пафос созидания настолько заразителен, что именно на территории Российской Империи политические структуры объединили разные этносы. Политики способствовали появлению национальных государств с диктатурой титульной нации, в которых сегодня русских третируют почем зря.”
Знакомые всё голоса. Странное ощущение не покидает меня - в недавнем прошлом учителя литературы. Зажатый между подписчиком газеты “Завтра” и читателем Ветхого Завета, я мысленно перебираю жемчужины русской классики. Хочется провести аналогию между литературой и действительностью. Где можно встретить синдром вытесняемого?
Добираюсь домой, беру в руки первый том полного собрания сочинений в зеленой обложке и вспоминаю. Спешу поделиться сделанным открытием. Суфлеры националистического движения говорят как по-писаному. Сегодня российский обыватель озвучивает лучшие страницы великого русского пророка!
Достоевский был велик во всем. В страстях. В творчестве. У него нет второстепенных и малозначительных вещей. Нашу сегодняшнюю действительность с пророческой достоверностью отражает повесть Ф.М.Достоевского “Двойник”. Одна строчка из второй повести великого классика страшнее четырех серий американского триллера “Чужие”, помноженных на “Восставшего из ада-5”. Монстр, вселяющийся в тело одного человека, - это киношная сказка. Чудовищный образ коллективного Голядкина-младшего, пожирающего Россию, есть суровая реальность тошнотворного бытия.
В раннем (1846) произведении Достоевский выписал жестокий диагноз русской цивилизации: “агония пассивного состояния” (171). Проникнув в закоулки русского сознания прежде недоступные художнику, среди прочих глупостей молодой писатель отметил чудовищную несоразмерность мыслей и поступков. В мыслях предчувствуя самое худшее, в поступках герой активно помогает своим бессердечным противникам. Безалаберная привычка подыгрывать силам зла ослепляет героя, до жестокого финала надеявшегося на то, что как-нибудь все само-собой обратится к лучшему.
Сегодня, когда закончилась приватизация оборонных заводов, когда городские рынки поделены между родовыми кланами азербайджанцев, а российская нефть досталась чеченцам, когда парламент и местная власть отдали землю цыганам, когда телевизионные усы картавящего диктора закрыли от нас плачущий лик России, русский этнос повторил судьбу позабытого литературного персонажа. Русские люди стали коллективным господином Голядкиным. А власть в России прибрал к рукам Некто, по-хамски требующий, чтобы отныне его называли не иначе как “Господином Россиянином”. И попробуй не назови! От водки и безделья атрофировались мышцы, пальцы в кулак не сжать - дрожат с похмелья. В пробитой голове мыслей не осталось. Увы, понапрасну тратил Федор Михайлович талант и нервы. В пьяном угаре мы не услышали слов предупреждения. Вот и сетуем на Достоевского, дескать, не написал попроще! Как жить-то в рабстве у Господина Антирусского? Он оказался похожим на врача Крестьяна Ивановича и не устает твердить: “Коли глупы и слабы со времен викингов и монголо-татар, соглашайтесь на рабскую долю, осваивайте рабские путы с микрочипами.” И что тут можно сделать? Деньги, научные технологии, телевидение и газеты не у нас, а у Него.
Не дано поумнеть персонажу-жертве. Получилось точь-в-точь по канве литературного сюжета. Поначалу, размазывая слезы растопыренной ладонью с пальцами в золотых перстнях, жалобами и стенаниями вызвал к себе жалость Господин Неизвестный. И землю у него в дальних долах отняли и средства на пропитание. И мы, будучи редкостными глупцами, впустили Сатану к себе в страну. До логического финала обещает реализоваться процесс, в поразительных деталях описанный Достоевским. Ибо русский человек смотрел телевизор, пил водку и слушал негритянскую музыку в то время, когда Некто занял Россию от Смоленска до Сахалина. “Другой” стал хозяином России. За день, длиной в тысячелетие, для Другого понаставили храмов с бесовскими ликами чужеземцев. А наутро мы обнаружили, что с нами обращаются как с недочеловеками.
После смерти Достоевского сбылись страшные пророчества. А мы пророка по-прежнему называем “литератором”. Пришло время из прошлого услышать голос русского пророка. Черным по белому выписан у Достоевского самый страшный эпизод. Выброшенный двойником из собственной квартиры и прогнанный со службы, чиновник Голядкин отвлеченно рассуждает: “Хорошо бы узнать, на что именно метят все эти народы и каков-то будет их первый шаг...” (ПСС,т.1,с.161)! После кошмара 1917 года мы знаем первый шаг “этих народов”. Более дорогой ценой заплатим за знание того, “на что метит” двойник русского народа. Мы лишние в этом мире, где полновластным хозяином России стал наш двойник. Пришло время созидать новые миры.
Сюжет о сумасшествии чиновника, не столь прост, как наивным читателям пытаются доказать литературоведы. По моей трактовке, через художественные образы “Двойника” можно прийти к осознанию различных проблем современности. К тайному знанию геополитики или к исчерпанности партийного принципа в русском патриотизме. Через острый сюжет пророк Достоевский предупреждал нас об угрозе вытеснения русского народа нашими врагами. С обжитого пространства России пассионарные малые этносы вытесняют экс-имперский русский народ в Ничто и Никуда. Автор не щадит читателя, когда по-медицински дотошно показывает поэтапность подмены этноса его этническим двойником. Да, в конце второго тысячелетия каждый из националистов в отдельности и все партийные движения в целом стали походить на литературного персонажа. Националисты в своих страхах и в партийных формах подыгрывания Злу и есть коллективный образ господина Голядкина.
Я противник партийной игры в патриотизм потому, что представляю интересы нарождающейся малой народности и русскую самобытную религию. С позиций этого небывалого движения и смотрю на ошибки современников. Парадокс состоит в том, что аналогия между национальным вопросом и повестью Достоевского однозначно прочитывается через оправдание двойника. Инфернальный двойник не виновен в несчастьях господина Голядкина. Этот тезис не возьмется оспаривать ни один умный читатель. Нет вины на Искусителе, ибо виноват сам-единственный дурак и пьяница Голядкин. Перестанем быть Голядкиными и тогда вопрос об инородцах потеряет скандальную актуальность.
Душевный дискомфорт человека с партийной психологией напоминает мне ничтожество прозябающих чиновников в произведениях Гоголя и Достоевского. Партийные проявления русского экстремизма и есть синдром господина Голядкина. Это истерическая реакция на этнически-расовый раздражитель. В запоздалой попытке взять реванш всеми обманутые Голядкины сбиваются в стаю, одеваются в черную униформу и начинают выкрикивать лозунги, пропахшие нафталином. И что? Разве черное стадо Голядкиных перестало быть жертвой дьявольского замысла? Разве по обе стороны российской границы партийные двойники отечественных националистов не объединяются в спортивные и военизированные отряды? Чтобы стать непохожими на двойников господина Рогаткина с соседней улицы наши господа Голядкины помечают себя неонацистской свастикой. Ревниво всматриваясь в своих зеркальных двойников, украшенных синим шестиугольником, партийцы Голядкины надевают красную восьмиконечную звезду. Коловрат - это их свадебный бант. Увы, но подобные свадебные шествия всегда заканчиваются на кладбище.
Неслучайно, впадая в полное отчаяние герой произносит интересную фразу: “... одним ударом, одним ловким, энергическим, твердым ударом уладилось бы” (с.212). Идея русского национализма подпитывается идиотской приверженностью современных Голядкиных к культу силы. Солдафонской верой в возможность силового разрешения проблем постинформационного общества. Попытки “показать твердость характера” (185) не просто наивны, а опасны. Сержант Голядкин - это не воинское звание, а состояние души.
Перечитайте главу восьмую. Что по силам Голядкину-старшему? Протест. “Мы протестуем...” А чем нужно заняться? Созиданием. “Ну да,” - возмутятся Голядкины из ближайшей стаи: “Это слова. А мы действуем. Мы сошлись в стаю, сделали партию, написали о масонах фельетон в газету, прорвались в парламент.” Чем заканчиваются протесты и административные лжеуспехи? Заглянем-ка в текст. Униженный Голядкин-старший думает: “Спасибо разбойнику, и ему и судьбе, что еще хорошо все уладилось” (с.174). И думает так за шестьдесят страниц до финала, когда все только и начиналось! Судя по всему, так и с нами произойдет, если не извлечем уроков из краха марксистских партий.
Пессимистический прогноз? Нет. Осознание проблемы. Здесь я вижу главный парадокс. Фашизм есть сугубо голядкинский способ силового ответа на враждебное проявление чужого интеллекта и чужой воли. На подобные враждебные вызовы нужно отвечать мозговой атакой и концентрацией воли. Нам нужно действовать с опережением, ибо угроза более чем реальна. Но как действовать? Помогает ли партийное строительство в противостоянии этнической угрозе? Коллектив без идеи - это стая биологических особей. Объединяться нужно вокруг идеи. Глобальной Идеи. Есть ли идея более важная и великая, нежели разрешение религиозных вопросов? Найди Бога, выслушай своих пророков и вернись к самобытной религии. А когда на фундаменте национальной религии создашь новую цивилизацию, твой двойник рассосется в утреннем тумане.
Различие между нашим этносом и преуспевающими народами Запада вкупе с кровожадно настроенными народами Юга состоит в том, что наши предки, - русские из феодальных княжеств, - будучи ленивы умом и сердцем, взяли со стороны чужую и худшую из религий. С тех пор жадным и нищим даются деньги под проценты, а спаивают страждущих и бездумных. Как не благоденствовать ростовщикам и производителям алкоголя? Как не ликовать общественным паразитам, если хорошо живется им в теле русского народа? Того самого народа, что передоверил право общения с Богом златолюбивым посредникам? Как уважать такой народ? Я, будучи русским человеком, с болью душевной сознаю, что инородцы имеют право на трудно скрываемое презрительное отношение к моему родному этносу. Как по-иному относиться к многомиллионному народу за тысячелетнюю историю, не уподобившегося создать национальную самобытную религию? “Господи бог мой!” - взывал Голядкин-старший: “... ради создателя!” (с.213 и с.190). Но чужое божество не слышит молитвы жалкого и несчастного Голядкина.
Иудео-христианство есть изобретение ростовщического ума. Столетия тому назад Голядкины-младшие, оглядывая народы, разбросанные по Евразии подумали: “Если этим недомеркам без разницы к кому обращаться с молитвой, почему бы нам не подарить им посредника?” С тех пор русская молитва не доходит до неба и до... России. Она попадает в сатанинскую паутину чужой идеологии и добавляет врагу силы. Какой смысл строить храмы посреднику, который наливается силой от невежества русских людей? Чужой лжебог снимает проценты с веры русских старушек. Объявляя о невыразимой любви к славянству, русские фашисты оставляют родной этнос в условиях, непригодных для жизни. А именно: в мире денег и под пристальным взглядом чужого божества. На мой взгляд ущербность русского фашизма отражена в нелепом требовании из мужицкого анекдота: “Судья неправедный, суди нас судом неправедным!”
Еще более нелепо, когда Голядкин-старший берется составлять план спасения России. План составляется по учебникам, угодливо подсунутым хихикающим двойником. Помыкают русским человеком, всякий кому не лень. А как иначе? Как не помыкать, если позволяем? Черными колдунами заколдована Русь. Порог вменяемости снизился до критического уровня. Священная задача истинного патриота - расколдовать Русь. Оживить ее если не живой водой, то боговдохновенным словом. А где искать русского Бога? Ищите, но не в партийных уставах! Русский человек, узнай, что твой Бог - Россия.
Русские националисты - это господа Голядкины-старшие из финала повести. Они собираются вызвать на историческую дуэль Воинов Тьмы. Но молчит абонент на другом конце телефона. Двойник не принимает открытого вызова на дуэль. Он спешит обратиться к психиатру. Когда господа Голядкины все потеряли, им ничего не остается как в припадке сумасшествия кидаться на окружающих, не различая, ни правого, ни виноватого. Прогнозируемый приход фашистов к власти, о котором столь много пишет так называемая демократическая пресса, означает переезд за порог палаты номер шесть. Приближение к последней страничке литературного сюжета под названием “конец мировой истории”.
Фашистский переворот в России мне представляется следующим образом. Русские обыватели сидят у телевизоров и слушают новых правителей: “Мы ввели русский порядок, а теперь... зарабатывайте себе на хлеб как сможете”. Фраза не будет закончена последним словом, как Голядкины-младшие успеют вернуть себе деньги, газеты и земельную собственность, отнятые у них в начале переворота. Форма тайной их власти над новыми правителями останется невидимой для обывателя. Что дальше? Неудачи в управлении экономикой и СМИ приведут этнос к озлоблению. Отрицательную энергию нужно на кого-то сбросить. Пострадают школьные учителя, органы правопорядка или кто-то другой, но не тот, у кого была и есть сверхъестественная власть над деньгами. Скорее всего пострадают те, кто предупреждал - фашизм не для России. Это пророчество. Обществом, культивирующим деньги и телевизор, невозможно управлять без тайных советников определенной национальности. Вопрос “на кого пойдем с погромами?” будет решаться тайными советниками русских националистов.
Я утверждаю, что партийный принцип русского патриотизма недееспособен при любом геополитическом сценарии. Обречена на поражение имперская идея у этноса, в худшем смысле слова, “сэкономившего” духовные силы на заимствование религии. Русские фашисты взялись строиться в шеренги и переодеваться в черные одежды, не озаботившись созданием самобытной Идеи. Они надеются на победы, обращаясь с молитвами к... К кому? Хороший вопрос. Русский, найди своего Бога.
Империя возможна при этническом полифонизме. Империи созидаются полиэтническими религиями. Русские - интернациональный этнос. Я - парадоксалист. Мне интересна ситуация, при которой Россия не только не должна изгонять инородцев, но принимать их, в разумных пропорциях впитывать их в свою географическую и государственную плоть. А это возможно при крепком духовном здоровье самодостаточной нации. Не болеет этнофобией нация, имеющая самобытную религию. У русских нет национальной религии, оттого нас и корежит в припадке болезни под названием “синдром господина Голядкина”. Долгое историческое существование интернационального этноса возможно в одном случае, - если этнос имеет самобытную религию. Мы ее не имеем. Уйти ли нам с исторической арены или... увидеть в России лик Божий?
Заявленное противоречие не следует понимать в том смысле, что любая секта лучше любой партии. Сектант из почитателей Ветхого Завета не умнее националиста с партийным билетом. Крикливые казачьи сходки с длинноволосым священником за столом президиума столь глупы, как и партийные съезды, когда делегаты всерьез обсуждают вопрос о славянском происхождении основателя иуде-христианства.
Аксиоматично, что в пределах партийной организации не развивается духовная мощь слабого этноса, который и собираются спасать партийные функционеры. Проблема “партия или секта?” любопытно отражается в вопросе о фанатизме. Партийный фанатик всегда есть продукт машинной сборки, религиозный - ручной. Разница ощущается если не с первого взгляда или первых слов при знакомстве, то с первого поступка. Или в моменты, опасные для жизни. У либералов и демократов не может быть фанатиков. Впору сажать в сумасшедший дом тех, кто проявляет фанатическую веру в безграничные возможности рынка и в дальнейшее бюрократическое реформирование России. Либералы напирают на мифическую выгоду реформ в то время как фундаменталистами задействованы механизмы, действительно помогающие приобщать молодежь к новым идеологиям. Но эффективно ли используются эти механизмы? Не задохнется ли русский фундаментализм, если в XXI веке он будет существовать в форме партийного дракона? Ограничиваясь стрелковым тиром, залом для тренировок по рукопашному бою и кабинетами партийных руководителей, националисты обречены на бюрократизацию. Эта опасность неизменна для всех структур, не основанных на фундаменте самобытной религии.
Националистическое движение без самобытной религии подобно патрону без капсюля.
В восьмидесятые годы для интеллектуалов актуальным был призыв превратить патриотизм в светскую религию (С.Кургинян). На исходе века толпа негодующих людей - голодных и безработных - готова пойти за партийными вождями (А.Баркашов и др.). Еще пару лет и толпу заставят принять соблюдение норм партийной дисциплины за исполнение патриотического долга. Это ошибка. Сколько не читай партийных докладов с обращениями “Россия, матушка...”, враг не ретируется позорно в змеиное логово. Признай мы потребность в национальной самобытной религии принцип “партийности” взял вверх над богостроительством. Хотя только истовая вера в Россию как русского Бога снимает обострившийся “синдром Голядкина”. Признайте русского Бога и у вас на глазах пакостной слизью расплывутся зубы из драконьей пасти.
Народ-богоносец не загнать под мрачную тень от партийного билета. Этнос-мессия задыхается в духовном пространстве под пятачком, высвечиваемым искусственными солнцами партийных идеологий. Я сторонник русского мессионизма, поэтому я обвиняю партийный патриотизм.
Поэтому, при перечитывании повести Достоевского, запутавшемуся персонажу хочется дать здравый совет: начни новую жизнь. Пришло время созидать новую цивилизацию. Общество без парламентаризма. Общество без социальных стигматов иудео-христианской религии. Всякая отсрочка смертельна. Если на основе национальной самобытной религии мы сегодня не создадим новой цивилизации, то в геополитических проектах XXI века русский этнос навсегда останется дармовой рабочей силой.
Без русской мысли не оздоровить русское общество.
От грядущего Апокалипсиса не спасти планету без русского божества.
Краткое содержание для подростков.
Представьте, что предстоит драка между партийным функционером и религиозным фанатиком. Кто победит?
© Анатолий Юркин
