Ежегодно десятки тысяч людей исчезают в Отечестве, равнодушном, как к капиталистическому существованию жертв реформ, так и бесследному уходу повсеместно обманутых людей в загробный мир. Смерть стала великим обманом современного российского капитализма. И дело не в "двойных" могилах, подзахоронению в чужой гроб и сжиганию жертвы в банной или заводской топке. Впервые в истории человечества в мирное (без войны) время на конвейер была поставлена массовая смерть штатских лиц, уход из жизни без единого следа, оставленного потерпевшим.
Число бесследно пропавших в России людей ежегодно прирастает в пределах 12-15% в сравнении с прошедшим временным периодом. Большинство исчезнувших людей стали жертвами внутренних и невоенных конфликтов. Почти все, в той или иной мере, участники социальных распрей, вызванных к жизни реформами Горбачева и Ельцина.
Примерно четверть от общего списка пропавших - личности, сделавшие первые шаги к образу жизни бездомного (бомжа). Это люди, потерявшие всякую связь с родными и знакомыми. Но таких все-таки около 25%. Остальные "пропадают" только на словах, а фактически погибают при невыясненных обстоятельствах, становятся жертвами нераскрытых преступлений. Это трупы без следа. Находка неопознанного трупа становится вопросом времени и сезона. Иногда тела находят, но остается не вскрытой связь между пропавшим человеком и неопознанным телом.
За последние шесть лет в России не было ни одного года, когда пропало бы менее 70 тысяч человек. Из них ежегодно пропадают от 25. 000 и до 30. 000 несовершеннолетних. Трагичны судьбы детей, обделенных вниманием взрослых, как при жизни, так и после нигде не зафиксированной смерти. В мирное время тридцать тысяч без вести пропавших детей - это очень большие цифры даже для со всем смирившейся и все безропотно принимающей апатичной России. Думается, что статистика пропавших людей можно расценить объективным показателем той цены, которую народ заплатил за развал социального государства.
Власть и в этом вопросе показала себя капиталистом. Вместо гражданского общества в России на наших глазах сформировался уникальных социум под названием "родственники бесследно исчезнувших". Бесследно пропавшие граждане - это труп гражданского общества, потерявшего дееспособность без официального подтверждения смерти. Бюрократической власти не остается ничего иного кроме как усидчиво вести мартиролог бесследно исчезнувших граждан.
Ситуация достигла таких масштабов и наблюдается столь болезненное обострение скрытого конфликта между государством и гражданами, что, как это водится, забеспокоилась мировая общественность. Смерть проходит по России, не оставляя следов? На днях законодательный след оставили те, кто не намерен мириться с чудовищным положением дел в Отечестве. В ноябре 2006 года в Санкт-Петербург прибыл региональный советник Московской делегации Международного Комитета Красного Креста (МККК) Филипп Ксавье.
Мировая общественность рада бы посодействовать поиску без вести пропавших лиц. Но, как выяснилось, хорошее дело пробуксовывает из-за отсутствия законодательной базы. Поэтому господин Ксавье прибыл к нам не с пустыми руками. Из юридически грамотной заграницы посланец Красного Креста привез проект модельного закона "О без вести пропавших". Как любят повторять отечественные "бумажные крысы", Филипп Ксавье выступил в роли эксперта "европейского значения". Каково истинное положение дел в бывшем СССР, если бесследно исчезнувшие стали законодательной проблемой юристов Красного Креста?
Дебют документа состоялся в холодных помещениях Таврического дворца. В дворцовом зале №9 прошло заседание постоянной комиссии Межпарламентской Ассамблеи государств-участников Содружества Независимых Государств (МПА СНГ) по социальной политике и правам человека. Парламентариям законопроект показался настолько важным, что его обсуждение включили в повестку дня вторым вопросом. Законопроект требует принятия самых элементарных мер по поиску без вести пропавших лиц и оказания помощи их семьям. Иностранцы не могут понять, почему у евразийских государств всякий раз находятся заботы, важнее пропавших без вести? Носителей зарубежных свобод шокирует то, что наши государства не видят в пропавших хотя бы потенциальных налогоплательщиков. На высоком эмоциональном уровне докладчик обосновал проект в его нынешней редакции, после чего состоялось жаркое обсуждение модельного закона.
В ходе дискуссии прозвучало несколько непарламентских намеков и беспричинных оскорблений в адрес коллективного разработчика законопроекта, лезущего "со своим уставом" в Россию, где – как выразилась одна женщина – "есть хорошая телевизионная передача, помогающая искать потерявшихся". Другой член комиссии выразил в адрес МККК громкое "фи", мол, у нас "в годы гражданской войны и второй мировой войны пропали миллионы сограждан", а вы – иностранцы – лезете с законодательными инициативами по защите вчера пропавших. Есть элемент кощунства в том, что в стране, в которой торжественно и с пафосом справляются мероприятия вроде 60-летия Победы, люди исчезали, и будут пропадать без намека на какой-либо материальный или информационный след. Выяснилось, что исчезнувшие люди огорчают наши государства в той степени, в какой тему бесследно пропавших граждан западный мир (бяка) использует в качестве рычага давления на Россию, и её друзей по СНГ.
В воздухе повисло, и никем не было развеяно, грозовое обвинение в адрес МККК, согласно которому новый закон вызван к жизни "происходящим в Чечне и на Кавказе". К счастью для Отечества пока столь злободневная тема рассматривается в гуманитарном аспекте, ее удается оградить от политических спекуляций. Но не факт, что подобное положение дел продолжится до неопределенного будущего. Хотелось бы этого российским властям или нет, но как-то нужно будет решать проблему бесследно исчезнувших людей.
В итоге прений, проходивших на грани фола, было принято постановление с пунктами "одобрить предложения", "направить проект в профильные комитеты и комиссии парламентов" государств-членов СНГ и "просить Совет МПА СНГ" включить "разработку проекта" в Перспективный план, рассчитанный сроком до 2010 года. Всё как всегда. Люди пропадают сегодня, здесь и сейчас, а мы намереваемся перенаправлять документы друг другу аж до начала следующего десятилетия.
Какие мысли возникают при вдумчивом чтении модельного закона "О без вести пропавших" (Москва)? Прежде всего, создается ощущение иноязычия. В первом абзаце Общих Положений сказано: "настоящий закон устанавливает" "порядок обработки информации по лицам, пропавшим без вести" и - внимание – "защиту их прав и интересов". При всем уважении к составителям документа для России юридически исполнимой видится защита прав и интересов родственников бесследно исчезнувших. Не надо быть юристом, чтобы внести поправки в текст законопроекта. За пропавшими без вести следует сохранить "их права и интересы". Тогда как родственники, в силу российской специфики, нуждаются в защите "социальных и других прав". В том смысле, что пока человек не признан умершим, он должен иметь номинальные "права и интересы". Но "защитить"-то юристы смогут только родственников.
Текстовые ляпсусы Общих Положений отчетливо проступили в последней фразе из установочного списка, где буквально сказано, что закон разрешает "другие вопросы, связанные с защитой пропавших без вести лиц и их родственников". Для того, кто живет в России и пользуется русским языком, точнее было бы так: Общие Положения устанавливают другие вопросы, связанные с защитой ПРАВ И ИНТЕРЕСОВ пропавших без вести лиц и ЗАЩИТОЙ их родственников (действительно порой нуждающихся в юридической и физической защите от аппарата государственного насилия на федеральном и местном уровне власти). Здравствуй, Кавказ.
Наибольшие споры вызовет идея о "необходимости финансовой помощи" родственникам. Шестая глава документа посвящена правам на финансовую помощь; критериями, на основании которых она предоставляется; ее размеру и механизму "принятия решения о финансовой помощи" (статья 25). В пределах шестой главы вскрылся законодательный романтизм и юридический идеализм законотворцев из МККК. Они полагают, что проблемы решатся сами собой после учреждения Фонда финансовой поддержки родственников без вести пропавших. Как только при изучении документа доходишь до статьи 23 ("Учреждение Фонда"), так еще постсоветское сознание связывает между собой будущую финансовую деятельность Фонда (наверняка, сотни миллионов рублей) с насущной потребностью родственников в ЗАЩИТЕ. Например, от сотрудников того же самого Фонда, которым вдруг – так бывает – не захочется делиться деньгами с какими-то там излишне социально активными родственниками.
Идентификация стала основным термином нового законопроекта (статья 2). Словно подозревая, что государство ничего не сделает для преодоления чудовищной тенденции, разработчики модельного закона "О без вести пропавших" разродились статьей "Ассоциация родственников". Это будет такая общественная организация, которая призвана помочь государству "в области розыска и идентификации". Кто сказал, что иностранцы не знают российской действительности? Сегодня из тысячи неопознанных трупов удается установить личность не более 100 убитых при неизвестных обстоятельствах. В стране, победившей гитлеровскую Германию, возникла острая нужда в конвейеризации такого специфического процесса как идентификация трупов. В большинстве случаев опознание осуществляется лишь благодаря титаническим усилиям родственников и близких, преодолевших все круги бюрократического ада и с помощью взяток, "снявших" все препоны на пути к подвалам местного морга.
В законе есть просто опасные параграфы. Закон предлагается из лучших побуждений, но на практике может оказаться угрозой для чьей-то жизни. Например, статья 17, пункт 3 гласит: "В случае официального признания отсутствия, родственник без вести пропавшего человека может обратиться в суд надлежащей инстанции с просьбой о предоставлении ему права на временное управление имуществом без вести пропавшего человека". В российских условиях пункт 3 следует убрать. В противном случае "предоставление права на временное управление имуществом" спровоцирует соотечественников на разрешение хозяйственных и семейных споров через исчезновения владельцев имущества. Вдвойне пункт 3 опасен для страны, перешедшей к частной собственности на землю. Для населения тех регионов, в которых наблюдается обостренное отношение к земле (тот же Кавказ, благодатный юг России, горные республики и др.).
Загадочна природа расточительности государства, равнодушного к исчезновению людей. Русские - жертвенные сироты социального государства. Много русских людей пропадают в российском государстве. Бесследно исчезают граждане всех национальностей, возрастов и разного материального положения. В России ежегодно без следа пропадают не менее пяти высокопоставленных чиновников и около 200 людей в форме (военные и милиционеры). Да, согласимся мы с оппонентами, люди пропадают по всему миру. Наши пропавшие – особенные. Это трупы и призраки без юридического следа.
В марксистскую эпоху нашего недавнего исторического прошлого обществоведы так истово цитировали фразу про "призрак", который где-то "бродил", что эти слова стали былью в нынешней России.
Сотни тысяч призраков бродят по территории бывшего СССР.
Призраки наших сограждан требуют малого. Они настаивают на том, чтобы их признали умершими.
Но бюрократ смотрит на мир сквозь "розовые очки", через которые трудно увидеть страну внутри страны - родственников бесследно исчезнувших.
Анатолий Юркин. "Куда пропадают без вести?" Газета "Новый Петербургъ", 23 ноября 2006, №809 (45), стр. 4).
