Ленин и Сталин в Сетилопедии
Бунт против троеточий
Большинство Интернет-пользователей никак не можетт согласиться с версией филолога Анатолия Юркина (Санкт-Петербург), согласно которой «Н. Ленин – это Крупская». Для некоторых читателей отказ принять эту революционную гипотезу основан на том, что в начале ХХ века женщина не могла пользоваться мужскими псевдонимами. Рассмотрим.
Не верить и не принимать новое знание – это одно. А демонстрировать невежество и узкий кругозор, незнание источников – это что-то другое. Вероятно, Вы полагаете, что женщины стали пользоваться мужскими псевдонимами только в эпоху сетевых дневников, в блогосфере и на форумах? Разберемся.
У Екатерина Михайловна Александровой (Долговой) были мужские псевдонимы «Жак» и «Штейн». И это приводило к череде нелепиц. Накануне Второго съезда РСДРП (см. в ПСС том 46) якобы Н. Ленин пишет Александровой. Мол, помню, как на улицах ночного Парижа стоял с Жаком и обсуждал проблемы (чуть ли не в районе красных фонарей. Это ерунда. По официальной версии, мужчина Ульянов-Ленин диктовал жене письмо, в котором вспоминал о ночных разговорах с другой женщиной? Такое и в наше безнравственное время трудно поверить. Иное дело, если Крупская (Старик, Н. Ленин) напрямую беседовала с Александровой (Жаком).
Что известно о гендерных псевдонимах у революционеров начала ХХ века?
У Л. Аксельрод был мужской псевдоним Ортодокс. У И. Смидович, которую Крупская сместила с должности секретаря редакции «Искры», был вполне мужской псевдоним Димка. У М. Эссен было несколько мужских псевдонимов – Зверев, Зверь и Сокол. Не Зверева, Звериха или Соколиха. У А. Ульяновой был мужской псевдоним Старый приятель. У М. Ульяновой был мужской псевдоним Медведь (не Медведиха). У Розы Землячки-Залкинд был мужской псевдоним Осип, Осипов.
И, наоборот, мужчины пользовались женскими псевдонимами.
Никто никогда не сомневался в принадлежности Бабушкина к мужскому роду. Я во вторник гулял с детской коляской по улице Бабушкина и думал: «А ведь и в наше время показушной борьбы с терроризмом Бабушкина пристрелили бы как бешеного пса. Ведь в 1906 году в наглую вёз транспорты с оружием по России. Торговец оружием».
Так вот, у Бабушкина был женский псевдоним – Новицкая. У Троцкого был женский псевдоним – Утка (отсюда идут корни утиного движения беллетриста Д. Галковского). У М. Лядова был женский псевдоним – Русалка. С Лядовым вообще интересно. У него был женский псевдоним «Лидин», то есть, принадлежащий Лиде (это как Ленин-Лене).
Поэтому, всё от обратного. Большое количество мужских псевдонимов у (якобы) Ульянова-Ленина (Старик, Рихтер, Фрей, Мейер и еще 150 имен) говорит о том, что за ними скрывалась женщина!
Но я бы поговорил о другом. Ибо Ленин – это Крупская. Впервые подвох я почувствовал в 16 лет, когда впервые взял в руки тома ленинского ПСС с письмами. Большинство писем было не подписано. Точнее, подпись была удалена публикаторами и заменена троеточиями. "Ваш ..."
Спустя 30 лет я спрашиваю - что это? Что скрывают троеточия? Почему миллионы читателей приняли эти троеточия? Зачем троеточия? Откуда страх перед тем, что удалили? Что было вместо троеточий? Чем опасны троеточия для сторонников теории заговора про мужчину Ульянова-Ленина? И как долго в век информации мы будем терпеть эту глупую неизвестность? Это вам не менять матерные слова у Чехова на графоманские лиризмы!
Н. Ленин - эпистолярный аватар Крупской.
Приятно выдвинуть смелую гипотезу, которая подтверждается во всем – в мелочах и в главном. Идея «Н. Ленин – это Крупская» подтверждается возражениями оппонентов и возражениями тех, кто не принял версию, не понял сути нового исторического метода.
Большинство посетителей сайта и блога никак не могут разобраться с темой «Ленин - это Крупская», заявленной в пьесе «100 мужей для Крупской». Официальная биография Крупской - одна большая тайна. Партийная биография Крупской - набор белых пятен. Поговорим о фактах.
Жена М. Горького актриса МХТ Мария Федоровна Андреева (1868 - 1953) любила пошутить на тему того, что в Петербурге училась в одном классе с Крупской, но её не помнила. Марии Федоровне казалось, что это забавная тема для шуток, мол, я училась в одном классе с женой Ленина, но я её не помню. Если подумать на трезвую голову, что становится понятно? Крупская не училась в одном классе с Андреевой. Скорее всего, руководствуясь интересами партии, создающей партийную легенду сразу двум основателям, жена М. Горького просто поделилась своим прошлым с Крупской. Мол, какие вопросы, это я училась в одном классе с Крупской! И не было никаких вопросов.
Или вот еще факт.
В связи революцией 1905 года Крупская (как всегда, одна) приехала в Петербург. Так вот, биографы пеняют Надежде Константиновне на то, что она не узнала Николаевского вокзала! Если подумать на трезвую голову, как можно забыть железнодорожный вокзал, с которого ты хотя бы раз в жизни уезжала или где бы ты кого-то встречала? Крупская сидела на вещах и ждала, когда будет Петербург до тех пор, пока служащие вокзала не потребовали выйти из вагона. Для Крупской не было разницы между платформой на станции Саблино и Николаевским вокзалом Петербурга. О чем это говорит? Скорее всего, настоящая Крупская (которая Ленин) всю жизнь прожила в эмиграции и впервые в Россию приехала именно в 1905 году.
История КПСС зиждется на противопоставлении плохих меньшевиков и хороших большевиков. разделение произошло на II съезде РСДРП. Почти все письма и доклады Ленину писала Крупская. Так вот, основной доклад на II съезде РСДРП прочитал старый знакомый Крупской Ю. Мартов. В чем юмор? В том, что доклад был написан Крупской для Ю. Мартова. Тот его просто прочитал с листа. После чего и пошла рубка между Мартовым и Лениным. Этот факт никто никогда не оспаривал.
Другое дело, что никто его никто никогда никак не интерпретировал. Всё объясняет лишь версия, что Ленин - это партийный псевдоним Крупской. Сперва Крупская написала доклад, а потом сама же и увидела недочеты в своей же позиции, тупо озвученной тем же Мартовым. Это была ловушка для Плеханова. Придумать такую ловушку могла только женщина...
И таких фактов имеется несколько десятков, если не сотня. Продолжаю.
Биографы сетуют на утрату переписки Крупской, находившейся в Уфе и мужа, позорно сбежавшего в Европу. То есть, письма до 1901 года. Я думаю, не было никакой Уфы. История не фиксирует Крупскую в Уфе.
Историки разведсообществ никак не могут взять в толк, почему царская охранка не арестовала Ленина летом и осенью 1917 года? Технически это было возможно. Крупская легко попадалась в лапы охранки. Сколько раз охранка задерживала Крупскую, ровно столько же раз и попадался... Ленин! Но её всякий раз выпускали, как женщину. Охранка искала Ленина, как мужчину, то есть, того, кого не было в природе! Несколько раз Крупская наблюдала, как полицейские арестовывают других мужчин, заподозрив в них Ленина. Несколько раз Крупская слушала, как петербуржцы проклинали Ленина и выражали желание «растерзать агента Германии» (точнее было бы – агента Швейцарии).
Революция - это то, что Крупская сделала своими руками, женскими руками. Миф о погоне за Лениным оказался настолько устойчив, что пришлось вбросить в массовое сознание фотографии «Ленина в гриме» и придумать изоляцию в Разливе. Хотя в действительности в Разливе проживали совсем другие марксисты (позже расстрелянные Сталиным как опасные носители информации о мифе про Ленина, никогда не жившего в Разливе в шалаше).
В охранке служили не дураки. Полицейские не могли сообразить, что задержанная ими женщина и была Лениным! Пристрели кто-то Крупскую в период с апреля, июля и по октябрь 1917 года, и история пошла бы по-иному.
Политическая бюрократия Берна сделала ставку на Крупскую. Тогда как Женева поддерживала Плеханова и Аксельрода, а другие кантоны взращивали других революционеров. Финансовая олигархия других кантонов (прежде всего, это Лозанна, Люцерн, Лугано и Базель) помогали тем, кто позднее состоялись всероссийскими политиками в тени Сталина.
Но Сталин, - поддерживаемый индустриальными магнатами Цюриха, - не мог принять того факта, что он наследует женщине! Кавказец Сталин мог наследовать только мужчине! Поэтому Крупскую стали отодвигать в тень некоего Ленина, который был всего лишь её партийным псевдонимом. Одним из 100 псевдонимов Крупской!
За 14 лет жизни в Европе Крупская (Старик) несколько раз спешно распродавала мебель. По описи это были две кровати и два комплекта белья. На этом месте официальные биографы краснеют и что-то лепечут про супругов, спящих порознь. Мол, на этой кровати спала Крупская (Тулин), а на этой - Ленин. Но до 1915 года они всегда жили втроем с Тистровой, мамой Крупской! В реальном мире на одной постели спала дочь, на соседней - мать. Две кровати. Два постельных комплекта постельного белья. Вот и разгадка странных сексуальных отношений супругов Иордановы-Рихтер-Фреев.
Вероятно, Ольга Ульянова не умерла в 19 лет. Часть ее биографии с 1905 года приписали Крупской. А вот что было с Ольгой Ульяновой после 1907 года? Лениниана - это лабиринт без своего Минотавра...
Крупская скоротечно скончалась после ужина с самыми близкими людьми. За столом сидели Ульяновы (Дмитрий и Анна), Менжинские и др. Кто-то из них подсыпал яд в тарелку Крупской. В отравлении Крупской не были виновны, ни повар, ни обслуга. Это сделал человек, знавший разницу между Лениным и Крупской. Крупская погибла накануне выхода в свет первого тома Собрание Сочинений Сталина, в котором сказано про Ленина-орла...
О семейной жизни Крупской (Фрея) и Ленина известно следующее: Карпов - муж Рыбкиной. Она его называла «Шкурка». Он ее звал «Миногой». И всё. Если серьезно. Все серьезные российские экономисты много писали про экспорт пеньки и про коноплю как часть русского хозяйства (это как бы нефть позапрошлого века). Но Ленин как бы не замечал этой темы. Почему? Официальные биографы молчат.
Моя версия всё объясняет. Одним неопровержимым фактом. В Европе Крупская заболела базедовой болезнью, у нее были проблемы с щитовидной железой. Так вот, в Европе Крупскую лечили опиумом! Смотрите противопоставление опиумной и конопляной цивилизации в статьях вроде: Анатолий Юркин. «Конопляный рай: миф или правда?» Как экономист и теоретик Ленин-Крупская сформировался на пространстве опиумной цивилизации. Россия была обречена.
Несколько Лениных
«Проблема решалась просто — игра была многопользовательской
и несколько игроков вели в Смольный нескольких Лениных.
Побеждал тот, чей Ильич добрался до цели первым».
Из описаний настольной игры «Ленин идет в Смольный»
(«Веселые Картинки», 1970, №4)
В 1980-м году я поступил в педагогический институт. У меня впервые в жизни образовалась возможность почитать Собрание Сочинений Ленина. Большинство студентов засыпало над конспектированием работ основателя советского государства. А я в тяжелых книгах под синей обложкой нашел подтверждения самой невероятной истории, услышанной годами ранее. Не знаю, как так получилось, но у меня возможность почитать Собрание Сочинений Ленина реализовалась культурологическим шоком.
Книги подтвердили, что было несколько Лениных.
Я никогда не поверю в том, что навязанный советским массам канонический Ленин имел хотя бы какое-то отношение к статье «Марксизм и ревизионизм». Мое неверие основано на эстетическом удовольствии, полученном при чтении первых двух страниц. Нет, эту работу напрасно приписывают Ленину! Вопрос только в том, когда нам собирались сказать правду? И есть ли сегодня в мире победившего капитализма субъект, заинтересованный в прорыве к правде? Поэтому здесь и далее мне приходится полагаться на личные ощущения и выводы.
Городская легенда ХХ века
Под обложку книг из самого первого Собрания Сочинений вошли работы некоего «Н. Ленина». С той поры я в общении с ленинцами всегда спрашивал про имя, поставленное на обложку первого Собрания Сочинений. Мало кто проходил столь простое «испытание». Еще большее впечатление на меня оказали почерки разных людей на фотокопиях рукописей. Сначала это был человек с округлыми буквами и закругленными формами верхних частей согласных. Потом почерк менялся. Остальные документы написал человек с мелким и неразборчивым почерком, со слипшимися черточками в согласных. Но самое главное содержалось в текстах. Я уверен, что Собрание Сочинений Ленина не выдержит текстологической проверки на авторство. Тексты созданы разными людьми. Минимум, четырьмя-шестью.
Атеисты любят повторять, что Библия – это антология разных историй и сборник произведений нескольких авторов. Примерно такую же ситуацию мы имели в СССР в случае с Собраниями Сочинений Ленина! Один к одному!
Не исключено, что составители пяти Собраний Сочинений Ленина собрали под одну обложку все и любые тексты, авторство которых юридически не оспаривалось европейскими социал-демократами. Почему не было споров? Одни авторы умерли к 1924 году. Другие остались за «железным занавесом». Третьи вынуждены были молчать в страхе перед сталинизмом. Четвертые подчинились негласным требованиям партийной дисциплины. В СССР до 1950-х годов проживали десятки партийцев, которые осознавали размеры текстологического подлога. Их вполне устраивало то, что «ленинизм» стал успешным брендом для оппонентов социал-демократии.
В одной из полемических статей, направленных против Мартов, в первой фразе предлог «за» был использован так, как это делают евреи из южных областей России. По моей версии, Н. Ленин – это еврейский публицист и полемист, близкий к окружению К. Каутского. До сих пор я полагаю, что в проекте «вождь революции» было задействовано несколько двойников. Отрок Бланк жил в XIX веке. Университетский диплом получил совсем другой молодой человек.
Если я прав, то «В. Ульянов» не более чем один из первых псевдонимов для череды подпольщиков.
К Ульянову в Шушенское приезжала Крупская. Далее этот марксист пользуется серией псевдонимов. «В. Ильин» - один из самых известных.
В первые годы эмиграции муж Крупской пользовался услугами публицистов, которые писали тексты вместо заказчика.
И этому имеется как бы внятное объяснение – почерк у мужа был ужасным, его никто не понимал, поэтому все работы переписаны рукой Крупской. Но в Собрании Сочинений нам предлагают рукописи Ленина. С разными почерками в разное время! Давайте работать с тем, что имеется!
Редактура Лениных
Обойдемся без подробностей, но масса фактов работают на мою версию. Например, знакомые Ульянова утверждали, что получали от него удивительные письма, наполненные длинными философскими размышлениями. Фактически заявлялось, что влюбленный в Плеханова Ульянов создал новую марксистскую философию. Задолго до «Философских тетрадей»! Это общее место из воспоминаний очевидцев событий конца XIX века. Одно плохо – «письма 1897-99гг. не сохранились». И т.д.
В одних текстах автор демонстрирует редкое понимание аграрной политики царской России. Но в последующих статьях почему-то выставляет себя дилетантов в обсуждении земельного вопроса. На один короткий момент публицист вцепился мертвой хваткой в Эдуарда Бернштейна, но во все остальные периоды Ленин производил впечатление человека, не решающегося на открытый спор с главным идеологом ревизионизма. И так в малом, и - в большом.
В конце 1890-х годов наблюдались расхождения между образом жизни Ульянова и работами «К. Тулина».
Но с 1901 года внимание социал-демократов обращается на «Н. Ленина», который известен по публикациям в «Искре» и в журнале «Заря».
В Лениниане неоднократно описан механизм собирания разных авторов под одной торговой маркой. Когда читаешь признания старых марксистов просто берет оторопь от их честности. От той старческой простоты, с которой они вслух говорили ПРАВДУ. Приведу только один пример. Цецилия Самойловна Зеликсон (1876-1960, Бобровская) ни в одном печатном знаке не лукавила, когда в воспоминаниях механистически описывала процесс:
«С 1895 года на протяжении семи лет – в Варшаве, Велиже, Цюрихе, Харькове под различными именами: Тулин, «Старик», Ильин, Петров – мелькал передо мной облик учителя. Лишь летом 1902г., когда я прочла «Что делать?» – книгу, служившую нам таким замечательным руководством к действию, – эти имена сконцентрировались в одном – Ленин».
Так и было. С той поправкой, что Цецилия Самойловна (и сотни прочих читателей) придумала себе одного автора, а в реальности зубрила работы нескольких десятков публицистов.
Явная подмена происходит после II съезда РСДРП.
Смена двойника во второй половине 1903 года происходила под давлением Британии. В августе 1903 года в Лондоне «Н. Ленина» не проходит смотрины у британской финансовой олигархии. Островитяне предлагают финансистам Швейцарии поменять коня на переправе. В любом случае понятно, что работы «Что делать?» (1902) и «Шаг вперёд, два шага назад» (1904) созданы разными людьми.
Оппоненты наверняка спросят: «А как же Крупская?» Как раз всё понятно с психологическим рисунком жены революционера. Вышла женщина из больницы, а её знакомят с двойником и говорят: «Интересы партии требуют!» Крупская смирилась со своей участью. Но в одном вопросе участникам заговора пришлось пойти её на уступки. Крупская отказалась от телесных контактов с двойником мужа: «Связником буду, в секретарях останусь, но в постелях будем порознь!» Но двойники тоже люди. Отсюда мужские слабости Ленина №3. Его увлеченность И. Арманд, его зависимость от И. Арманд.
Казалось бы, простая вещь – господин Ульянов активно пользовался сотней литературных псевдонимов и путешествовал по Европе по поддельным документам. Но вот заковыка. И опять с Крупской. В общении с партийными летописцами Крупская выходила из себя по такому мелкому поводу, как проживание мужа в Швейцарии по фальшивым документам. И женщину можно понять. Если женщина знает, что жила не с настоящим Ульяновым, то зачем в зрелые годы брать грех на душу?
Ссора с А. Богдановым фиксирует еще одну подмену. С 1909 и по 1914 год по Европе разъезжает совсем другой человек. Это Ленин №4.
Если мы хотим узнать правду, то искать следует Николая!
Берешь в руки первоисточник, изданный где-нибудь в Женеве, а на обложке стоит имя автора - «Н. Ленин». В некоторых библиотеках глупые европейцы до сих выдают книги по требованию на имя - «Н. Ленин». Странные эти европейцы.
Самыми маститыми историками не объясняется происхождение знаменитого псевдонима. В лучшем случае слышится невнятная ахинея про связь с рекой Леной.
«Ленин» - это прежде всего «Н. Е. Ленин».
Мало кто из современных марксистов или антикоммунистов знаком с такой важной деталью! То есть, «Левин Н.»! Некий еврей Николай Левин был яростным оппонентом Георгия Плеханова и высоко ценился среди социал-демократов Европы. Но к началу первой мировой войны этот полемист куда-то исчез, а вместо него Парвус небезуспешно пытался перенаправить финансовые потоки на мужа Крупской.
На Ленина №5.
Крупская или Саблина?
Не слишком ли много «Лениных»? Возражение принимается. Я переадресовываю это возражение составителям и редакторам всех пяти Собраний Сочинений Ленина. На каком основании? Работы Ленина из одного временного отрезка ими разбросаны по разным томам. Поэтому возникают ситуации, когда совершенно посторонний текст встречается посреди тома, состоящего из творчества совсем другого человека. Нельзя не реагировать, если черновик неопубликованной статью Левина размещен посреди тома с работами Ульянова. Или наоборот. Например. в одном месте Ленин прессингует Плеханова и Аксельрода за плохой слог про составлении проекта Программы. Но здесь же рядом размещена статья, в которой автор использует еврейское местечковое словечко «за» (что-то). Так не мог говорить русский человек. Отрок, выросший в Симбирске. Юноша учившийся в Казани. Молодой мужчина, отправленный в ссылку в Красноярский край. Если я насчитал больше 3-4 «Лениных», то часть вины лежит на составителях Собраний Сочинений. А что будет, если по-своему распределить анализируемые тексты по томам и временным периодам?
В результате мы получаем сокращение общего числа «Лениных». Две подмены определенно произошли с лета 1914-ого и после покушения в 1918 году. Вне всякий сомнений, была, как минимум, одна подмена в период «до 1914 года». Я её называю «подменой мужа Крупской». Напрямую от атрибуции текстов зависят ответы на простые вопросы. Когда именно она впервые осуществлена? И, вообще, сколько было подмен до 1914 года? Сколько всего было «мужей Крупской». Задача облегчается, если кто-то со мной согласен по ряду пунктов. Например, «Что делать?» - это работа коллектива авторов.
Возможны и другие, столь же изящные подходы к решению этой проблемы.
«В подпольных организациях… знали, что письма, написанные рукой Надежды Константиновы, - это директивы Ленина… Эти письма передают ленинские оценки положения местных организаций, отражают осведомленность В. И. Ленина и Н. К. Крупской о состоянии партийных организаций на местах, советы и директивы Ленина». (Рядом с Лениным. М., стр. 74)
Такую фантастическую версию событий выдвигала член парижской группы большевиков Серафима Ильинична Гопнер (1880-1966). Письма от Надежды Константиновы, общение с Надеждой Константиновой, но осведомленность «В. И. Ленина», к созданию образа которого фальсификаторы приступят не ранее 1921 года. Скажи подруга Крупской правду, и вся конструкция рассыпется. Итак, в подпольных организациях… знали, что письма, написанные рукой Надежды Константиновы, - это директивы Н. Е. Ленина… Эти письма передают оценки положения местных организаций, отражают осведомленность Н. К. Крупской и Н. Е. Ленина о состоянии партийных организаций на местах, советы и директивы каких-то эмигрантов.
Нельзя отказываться от версии, согласно которой «Н. Е. Ленин» был псевдонимом Крупской. Подпольные клички (мнимых) мужей – это партийные псевдонимы Крупской. Часть текстов Крупской без всяких на то оснований переписана на Ленина. Понимали ли современники ситуацию? Да. Дело доходило до юмора:
Серафима Гопнер: «Мне хочется остановить также внимание еще на том, каким прекрасным истолкователем мыслей Владимира Ильича была Надежда Константинова» (там же, стр. 80).
Я бы сказал – это по-женски жестоко. Это, то ли острая шпилька в адрес косноязычного вождя партии, то ли двусмысленная реплика в адрес его везде успевающей жены.
Обратите внимание на ход мыслей у Николая Валентинова в его общеизвестных воспоминаниях «Встречи с Лениным»:
«Пишущий эти строки в 1904 г. более чем часто встречался с Лениным. Я считал себя настоящим «твердым» ленинцем, большевиком. За это, как выразилась однажды Крупская, ко мне тогда «благоволил» Ленин. Смогу ли я, отрешаясь от себя, каков я в настоящее время, правдиво представить в чем же состоял мой большевизм, в чем была его сущность? Смогу ли я без фальши изобразить мое отношение к Ленину…. Вот тут и возникли колебания. Нужно в этом признаться».
«Твердым» ленинцем» и «большевиком» Николай Валентинов стал в результате чтения работ Н. Ленина. И хорошее отношение автора статей к читателю фиксирует именно Крупская, которая и была «Н. Лениным». Николай Валентинов говорит две правды. Это правда про Н. Ленина. И «правда» про городскую легенду о В. И. Ленине, в тени которого оказалась Крупская. Степень «правдивости» мемуариста определяется его способностью обозначить особую позицию Крупской. Ленин «благоволил» к 20-летнему Николаю Валентинову. Об этом, и он, и мы узнали от… Крупской.
В нашем исследовании константой остается Крупская. А что будет, если посмотреть на проблему глазами биографов Крупской? Мы точно знаем, что Крупская приехала в Лондон с Якобом Рихтером, рвавшимся в Библиотеку Британского музея. Но кто и когда искусил нас версией, будто доктора юриспруденции Якоба Рихтера якобы никогда не существовало? А был подпольщик и публицист из социал-демократов, пользовавшийся документами «Якоба Рихтера»? Разве документально и серьезными историками подтверждается виртуальность «Якоба Рихтера»? В жизни был Якоб Рихтера. А десятилетия спустя нам рассказали сказку про игру в паспорта на имя «Якоба Рихтера»! Это сделали историки и идеологи СССР. Но… Существование Якоба Рихтера подтверждается документально. А вот был ли некто «Ульянов» неким «Н. Е. Лениным» (Не Лениным!) – это надо было еще доказать. И никто этим не занимался! Принято верить на слово. Но разве такова наука история?
Хитрые идеологи подменили реальных людей виртуальным подпольщиком, которым не был, ни Ульяновым, ни, тем более, Н. Лениным. Склейка текстов в единый гипертекст Собраний Сочинений сопровождалась переписыванием биографии «основателя партии и государства нового типа». Фанаты Ленина и Сталина ограничились грубыми подтасовками и версиями, сшитыми «красными» нитками. Красным по белому. Моя версия подтверждается фактами.
«Переписка редакции «Искры» и «Зари» с зарубежными и русскими адресатами подтверждает связи Ленина с огромным количеством лиц» (Крупская. ЖЗЛ. 1974. стр. 90).
Это наивная ложь. Это вольная интерпретация очевидного. Факты говорят о другом: переписка редакции «Искры» и «Зари» с зарубежными и русскими адресатами подтверждала связи Крупской с огромным количеством лиц. Такова правда. В данном конкретном случае вдвойне обидно. Биографы Крупской сознательно и последовательно умаляли роль этой женщины в партийном строительстве и в идеологическом обеспечении российской социал-демократии.
Документы говорят, что Крупская приехала и жила под одной крышей с Якобом Рихтером. Так оно и было в действительности! А потом Крупская сменила город и квартиру. И партнера по революционному бизнесу. И так год за годом.
Однажды Крупская сменила обстановку, чтобы несколько дней заниматься партийными делами в паре с выходцем из Болгарии Иордановым. И это чистая правда! Историческая правда! Оболганная правда нашей общей истории! Документально подтверждаемый факт из истории Западной Европы. Моя версия подтверждается фактами? А на чем основаны ваши возражения?
Как мы запутались в трёх Лениных
Вы мне не поверите, если я скажу, что проблемы с образом Ленина, с приемами позиционирования единого ленинского образа сохранялись до второй половины 1940-х годов.
Рассмотрим простой факт, который каждый может перепроверить при посещении библиотеки. Тиражом более 500 тысяч экземпляров в 1946 году вышел первый том Сочинений Сталина. Никто не будет оспаривать важность этого издания. Первый том охватывал работы Сталина с 1901-ого и по 1907-ый год. И что мы видим? Не ручаюсь за точность, но мне показалось, - как я установил в силу своих филологических способностей, - что имя Ленина впервые возникает на стр. 56: «Ленин – настоящий горный орёл». Затем имя Ленина читатель встречал на стр. 58, 60 и 61.
Ну и что? А то, что только на странице 68 дается весьма странная сноска «Ленин – выдающийся теоретик и практик революционной социал-демократии». И ранее, и сегодня эта сноска вызывает у меня смех. Разве после 1924 года и в СССР кому-то надо было объяснять, кто такой Ленин? Разве покупателю, потратившему в 1946 году 6 рублей на покупку тома в толстой твердой обложке, нужно было объяснять какую роль «В. И. Ленин» сыграл в жизни И. В. Сталина? Я бы сравнил эту странную сноску с маячком на спокойной морской глади, сигналившим о передвижении огромных подводных масс.
Разве на стр. 58, 60 и 61 упоминался какой-то другой Ленин? Предвижу ход мыслей антисталинистов, мол, это всё переписано задним числом. Предположим, что фразу про «настоящем горного орла» Сталин вписал из своеобразно понимаемого чувства политкорректности. А фамилию на стр. 58, 60 и 61 добавили позже, в спешке, забыв про научно обоснованную сноску на стр. 68. всё это хождения вокруг и около главного факта. Именно Сталин предложил такую модель, когда вполне конкретный «Н. Е. Ленин» воплотился в мифологический и легендарный образ просто Ленин. Но вот беда, к работе над выпуском Сочинений Сталина привлекли тех, кто помнил о виртуальной природе «Н. Ленина».
В итоге запутавшийся читатель получал порцию идеологического коктейля.
На стр. 56 разместили вежливое «помним» и «уважаем». На стр. 58, 60 и 61 ссылались на автора работы «Что делать?». И только сноска на стр. 68 фиксировала запоздалую попытку объединить несколько Лениных в одну крупную историческую фигуру. Понятно почему? И зачем? У единственного и неповторимого Сталина должен быть столь же штучный предшественник. Ложь на стр. 56. Историческая (несколько скучноватая) правда на стр. 58, 60 и 61. И новый миф, стартующий со страницы 68.
Читатель не понимал сути игры. Ему на стр. 95 предлагали сноску: «Ленин. «Что делать?», стр. 28». Это лукавство. Чье лукавство? Составителей, редакторов или самого Сталина? Мы никогда не узнаем правды, почему при указании автора «Что делать?» в 1946 не был назван «Н. Ленин». Руководствуясь неизвестными нам соображениями, Сталин дал установку биографам, историкам и источниковедам, согласно которой в 1946 году нельзя было вспоминать «Н. Е. Ленина».
Кроме путаницы со сносками, атрибуцией всем известных текстов и прочего ненаучного поведения составителей и редакторов Сочинений Сталина могу привести десятки столь же выразительных примеров. Почему на них раньше не обращали внимания? А кому нужна правда о нескольких Лениных? Как ею воспользоваться? Какие она сулит выгоды публикатору?
Вероятно, еврейский Н. Ленин умер до 1914 года. Это был талантливый книжный рецензент, удачно разбиравший книги Парвуса и с симпатией относившийся к Каутскому.
В 1914 году Генеральный штаб и финансисты Германии выразили намерение выделить умопомрачительные суммы на поддержку крупного российского революционера. Немцы прекрасно помнили «Н. Ленина». Им нужен был «Н. Ленин».
И они готовы были дать деньги под «Н. Ленина».
Ни один германский генштабист не дал бы тысячи марок
В. Фрею, Джону Фрею, Н. Ленивцину, К. Тулину, Ив. Петрову, Карпову, Иванову, И-Чин-Ли, Силину или просто Старику (тема не исчерпана в кн.: И. Н. Вальпер. «Псевдонимы И. В. Ленина» (Л., 1968).
А вдруг это псевдонимы врагов или реальные люди, близкие к Франции или Швейцарии? К Плеханову?
Плеханова финансировали совсем иные общественные силы. И тогда Парвусу пришла идея представить двойника мужа Крупской в качестве получателя этих денег.
Швейцария «вылепила» «своего» Ленина, который не пришелся по вкусу британским олигархам. Произошла подмена, которая годы спустя не могла понравиться немцам. Немцам нужен был другой «Ленин». В любом случае не тот, который тяготел к Лондону. Швейцария и рада была бы предоставить прежнего «Ленина». Но это было невозможно. И начинается сложный период.
Проект успешно реализовался. В Россию возвращается «Ленин».
Разоблачение не состоялось по целому ряду причин – долгое отсутствие в эмиграции, конспиративные условия подготовки июльского восстания и т.п. Но в 1918 году заговорщики оказались на грани разоблачения. Полуслепая Ф. Каплан искала встречи с Н. Лениным, которому хотела пожаловаться на поведение своего молодого друга. У заводских ворот Каплан обратилась к человеку, который садился в автомобиль Ленина: «Николай!» Она была шокирована тем, что вместо знакомого ей Ленина в качестве Ленина перед ней предстал совершенно незнакомы человек.
В этой ситуации водителю и охранникам не оставалось ничего другого, как устроить стрельбу.
Но пострадал мужчина, который не был «Н. Ленином», выдавая себя за него.
Каплан пристрелили не со зла, а из-за досады. Её несчастную сестру отправили мыкаться по Сибири и Казахстану. В конце 1970-х годов в Южном Казахстане я общался со старушками, которые помнили сестру Каплан. Эти простые женщины рассказывали именно такую версию трагических событий. Да, в том бытовом рассказе не было места для двойника: мол, Каплан опозналась из-за чудовищной близорукости и т.п.
Криминальный сюжет с Каплан важен в связи с фиксацией простой истины – летом 1918 года никто не мог предложить толпе «настоящего» Ленина. Феномен мужчины в парике фиксируется где-то с 1914 года. У этого обстоятельства имеется забавная сторона. Например, я люблю кепки и бейсболки. Носить шляпу для меня мука мученическая. В разные годы Ленин не просто носит разные головные уборы, но любит появляться на людях, то в шляпе, то в кепке.
Мужчина привыкает к чему-то одному. Кепке или шляпе. Привычки редко меняются. Вместо франтоватого эмигранта, - свыкшегося с прогулками по улицам Женевы и с частыми посещениями деловых мест Цюриха, - жителям России предъявили простолюдина, носившего кепку, натянутую до хитроватых глаз.
В 1918 году двойника «Н. Ленина» поменяли на некоего Ульянова-Ленина.
Поначалу всё шло хорошо. Но вскоре выяснилось, что двойник страдал какой-то нехорошей болезнью. Болезнь «пристегнули» к покушению. Проект вроде бы закрыли. А вот тут сходятся разные линии этого запутанного сюжета. Смерть двойника Ульянова-Ленина сопровождается выходом в свет Собрания Сочинений Н. Ленина! Казус выясняется, но не исправляется. Поэтому возникает потребность в выпуске последующих Собраний Сочинений. Но отныне тексты Н. Ленина и В. Ильина размещаются пол странным именем «В. И. Ленина»! Увы, такого исторического деятеля никогда не было в природе. Итак, Лениных было несколько. А почему об этом принято молчать? По одной причине.
Ленины дошли-таки до Смольного.
Анатолий Юркин (Газета «Минуты века» за 22 марта 2012.)
Швейцарские секреты Н. Щедрина и Сталина
«Я ехал в Швейцарию не без страха». «За рубежом» (том 14, стр. 123)
Без гуру к литературе не сделаешь и первых шагов.
А зачем их делать? В какую сторону? С кем? Для начала – хотя бы для понимания нашего общего исторического прошлого.
Раньше было такое понятие «реакционная пресса». В идеологическом споре конкретные издания и журналисты назывались «реакционными». В современной России официальные издания и бывшая либеральная пресса пришли к единому охранительному знаменателю. Подвох в том, что нынешняя реакционная пресса имеет неутолимую жажду. За какую тему не возьмется реакционный журналист как-то само собой повествование скатывается к пропаганде культуре и призывам к её защите.
В памфлете «Оплеванные ашрамы» я указал на массовое нашествие церковных мокриц в библиотечные сени. И наоборот. Проходу нет от библиотечных мокриц в церковных палестинах. А по выходным они обещают навести полицейский порядок в городских садах для чего в оные сгоняют штатское население для преобладания мирных людей над бандитами. Окультуренная мокрица выступает за охранительные традиции и призывает не ходить за черту тюремной камеры.
Рассуждаю по этому поводу.
Классика русской литературы стала территорией, недоступной 95% современным читателям. Неподготовленный читатель просто не понимает того, с чем имеет дело. Это происходит по ряду причин. Корень зла в том, что литературоведы выступают фальсификатоpами. Мы прошли три этапа фальсификатоpски-цензорской интерпретации текстов - царский, советский (с 1917 года) и либеральный (с 1991 года). Это три вида грубой идеологической лжи.
Проблема в другом. Классика русской литературы содержит настолько страшные вещи, что лучше не вспоминать. По устоявшейся версии авторы пародировали то, чего ещё не было! Например, у Н. Щедрина с 1860-е и по 1880-е годы наблюдаются все составные элементы (прото)фашизма. В третьем «Пёстром письме» герой рассуждает о «племенных» отрядах молодежи, которые будут отвечать за (секс и) деторождение. Это евгеника и вообще расовая сторона фашизма. В очерке «Насущные потребности литературы» Н. Щедрин несколько раз и с разных сторон рассматривает образ свечи, изготовленной из человеческого жира - такая свеча горит как-то особенно. И т.п.
Ганс Гюнтер написал статью «Литература германского фашизма и национализма». Её русский перевод был опубликован в журнале «Интернациональная литература» (№3, 1933). Здесь обращает внимание совпадение дат. В СССР атрибуция «литературного германского фашизма» год в год совпадает с выходом в свет первого тома ПСС Н. Щедрина. В этой статье Ганс Гюнтер вычленяет элементы, «характеризующие фашистское «искусство»: национализм, лжесоциализм, расовая теория, универсализм, иррационализм». Приходится признать, что все эти элементы присущи Достоевскому или Н. Щедрину. Литературная политика строится на интерпретации. У фашиста – «иррационализм». У русских классиков – сказка. У фашиста – «расовая теории». У Н. Щедрина кульминация романного действия в «Современной идиллии» – убийство крещенного еврея Мошки.
Н. Щедрин (Михаил Евграфович Салтыков, 1826 - 1889) был антисемитом. Не среди русских литературов и публицистов Н. Щедрин был не самым жестким антисемитом. Только интерпретаторы об этом не расскажут. Они дадут свою интерпретацию прямо обратной тому, что говорил и делал классик. Поэтому остается истерически смеяться всякий раз, когда «во благо» защиты какой-то непонятной русской культуры обращаются к классикам русской литературы.
Если мы такие умные на словах, отчего не сумели монетизировать такие вещи, как изучение русской литературы?
Раньше этого нельзя было сделать потому, что в университете студента пичкали марксизмом-ленинизмом, а до работы с литературным источником порой руки не доходили. 79 лет мы себя выставляли на посмешище всему миру. Например, о борьбе Н. Щедрина с царской цензурой любили поговорить филологи, находящиеся под цензурным гнетом КПСС. На смену «партийному» пришло увлечение эмигрантской филологией. С 1991 года перекос поле в другую сторону. Но без пользы для понимания русской литературы.
Сегодня не редкость встретить тонконогого молодого человека, за обучение которого родители перечислили фантастическую сумму британскому закрытому учреждению «для мальчиков». Начнешь с таким обученцем разговор про русскую литературу и диву даешься. Выясняется, что целых три года молодой ум горе-педагоги вели от немецкого перевода «Слова о полку Игореве» к французскому переводу «Задонщины». А на школьных переменках пересказывались сальные анекдоты Набокова про Гоголя.
Казалось бы, создавай ашрамы по изучение русской литературы! Заинтригуй иностранцев! Приток валюты! Капитализируй легендарную духовность русского народа. Ан, нет. Впору усомниться в тезисе о русской литературе как «вечной ценности».
Ныне популярные ашрамы всегда были частью русского быта. В позапрошлом веке назывались они сектантскими «кораблями». В «кораблях», а не в бюрократической машине и не в языческих храмах неправильно понятого иудео-христианства отстаивалось то, что мы называем «русское». Говорят про «ашрамы»? Понимай, что речь идет про «корабли». Подключайся к разговору. Хватит молоть языком про политические партии, да про футбол.
Вопрос в том, кто дает интерпретацию тексту? А если враг? А если враг учит нас читать между строк у романиста, который говорил открытым текстом?
Может ли антифашистский роман и вообще антифашистская литература появиться за 40-50 лет до формирования фашизма? В 1873 году, если фашизм возник в 1920-е? А, если в русской литературе такие случаи имеются, тогда получается, что это прото-фашизм или фашизм? И тогда снова вопрос вопросов – зачем Сталину был нужен Н. Щедрин? Тот самый Н. Щедрин, который не боялся Швейцарии? А не был ли сатирик Н. Щедрин главным словом в крипто-диалоге Сталина с предвоенной Европой?
Меня всегда смущают явные противоречия. Почему люди их не замечают?
Это, как вы догадались, я про роль Швейцарии в жизни человечества.
«Н. Щедрин и Швейцария». Эту тему не раскрыть без трёх обстоятельств – заграничные поездки Щедрина, переписка с Григорием Захаровичем Елисеевым (1821-1891) и политические симпатии сатирика Франции. Принято считать, что Елисеев заболел в 1881 году и уехал в Швейцарию. Болезнь Елисеева – это прикрытие для политической интриги.
Биографы подчеркивают, что «не был Михаил Евграфович дружески близок с Елисеевым…» (Салтыков-¬Щедрин. М., ЖЗЛ, 1989, стр. 508). Но щедриноведы всегда чувствовали подвох в этом биографическом сюжете. «Елисеев все больше и больше раздражал Салтыкова… своими странными поручениями, капризными претензиями и фантастическими намерениями» (стр. 509). А теперь вспомним, что избежать каторги по делу о петрашевцах ссыльный чиновник Салтыков смог потому, что у него «были какие-то неофициальные связи с Петербургом» (стр. 135).
В этом контексте уместно предположить, что с 1860-х годов у Салтыкова были какие-то неофициальные связи со Швейцарией. И тогда становится понятна особая роль Елисеева в тайных контактах финансовой элиты Европы с журналистом и редактором из Петербурга. Возможно, через Францию банкиры Швейцарии выращивали из Салтыкова будущего диктатора России.
Попытки преувеличить роль Швейцарии всякий раз приводят к тому, что честные аналитики и эксперты помогут нам приблизиться к осознанию одной трети от реальных возможностей финансового центра планеты.
Был такой случай (задокументирован по письмам анархиста П. Кропоткина, которого выслали из Швейцарии), но с моей версией.... Ход мировой истории изменился из-за визита Н. Щедрина вроде бы даже не в саму Швейцарию, а на границу Швейцарии и Франции. Дело было летом в 1881 году. В России на деньги евреев (банкир Варшавский, банкир Гинзбург, железнодорожник Поляков и др.) создали Священную дружину. Бюджет проекта был около миллиона рублей золотом (большую часть разворовали).
Журналист Н. Щедрин, как узнал про это дело (про спонсорство, про готовность России к новой общественной стадии), так сразу и поехал в Швейцарию. И, как нынче говорят, «сбросил» свежую информацию банкирам Швейцарии. Те оплатили отклики на царский шовинизм во всей европейской прессе. Британская пресса билась в истерике, забыв о миллионах голодных ткачей в Индии. Есть в этой истории множество «но». Священная дружина печатала свои газеты «Вольное слово» и «Правда» в Женеве. Но формально мир узнал про угрозу инородцам на Руси от журналиста Н. Щедрина (чуть позже Н. Щедрину отомстили, закрыв возглавляемый им журнал и практически лишив его средств к существованию).
И? С малообъяснимой оперативностью царское правительство официально закрыло проект «Священная дружина». Вообще. С жестокостями вроде арестов особо усердных активистов и странных убийств по всей стране. Чтобы российская элита правильно поняла рекомендацию отказаться от Священной дружины, европейцы убили 49-летнего русского генерала Михаила Дмитриевича Скобелева (1843-1882). Эта смерть до сих пор называется «самой загадочной».
Любопытно другое. В романе Н. Щедрина «Современная идиллия» (1877-1883) много места уделяется персонажу по фамилии Редедя. Автор и не скрывает, что это литературный тип:». Да и не затем я повел речь о предках, чтобы хвастаться перед вами, - у каждого из вас самих, наверное, сзади, по крайней мере, по Редеде сидит…» Пока Скобелев был жив, можно было подумать, что сатирик шутит над ложной воинственностью русского человека. Но после насильственной смерти русского генерала горький привкус приобретает фраза про русских, у которых на генеалогическом древе среди предков «по Редеде сидит».
«В два слова мы объяснили Редеде о тяжком подозрении, которого безвинно мы сделались жертвою. Но он выслушал нас с обычным своим легкомыслием и, по-видимому, даже не разобрал, в чем дело.- Жида утопили! - воскликнул он, - и испугались! да я их массами... массами... плотину из них в Западной Двине...» (стр. 295)
Скобелева убили. Священную дружину распустили. «Современную идиллию» представили источником юмора и забавной сатирой. После чего в Россию не пришел, а в Отечестве утвердился массовый терроризм, сформировалась партия Бунд и всем мало не показалось.
После чего в России стали выращивать марксистов. Для начала банкиры Швейцарии и Европы вкладывали деньги в первенца российского марксизма Плеханова, потом долго выращивали Троцкого и Ленина. А если бы из Швейцарии не раздалась команда «нет!», то не было бы миллионов русских жертв. Первая мировая началась бы в 1890-е и проходила бы между Россией с Австрией против Британии. А нас было бы 800 миллионов сытых человек...
Вот что такое образец сакрального знание истории национальной литературы в привязке к роли Швейцарии как финансового сердца планеты в жизни русских людей.
А теперь тоже самое, но с другого бока. «Сталин и Швейцария». Это сложная и на сегодняшний день практически неподъемная тема, к которой ведут окольные пути. Разговор о Н. Щедрине может оказаться той самой тропинкой, которая выведет нашего современника к пониманию роли Швейцария в жизни Сталина.
Нам никто никогда не рассказывал о том, что в 1930-е годы Сталин посылал сигналы предвоенной Европе через литературную игру с творческим наследием «жидоеда» Н. Щедрина. «Жидоед» Н. Щедрин был мощным сталинским сигналом элитам Швейцарии. Наше незнание этого заговора вызвано влиятельными политическими силами, которым до сих пор выгодна наша неспособность усмотреть «руку Швейцарии» в биографии и карьере Сталина.
Обостренный интерес Сталина к идеологическому потенциалу Н. Щедрина подтверждается тем фактом, что в 1934 году в СССР экранизировали роман «Господа Головлёвы». Поговорим про книги. Сталин принял решение выпустить Полное собрание сочинений Н. Щедрина. Простой вопрос – а зачем? Почему Сталин дорожил «жидоедом» Н. Щедриным?
Принято считать, что переиздание Н. Щедрина осуществлено по инициативе Михаила Степановича Ольминского (1863—1933). Это досадная неточность. С 1932 года и до смерти М. Ольминский был председателем редакционной коллегии по изданию сочинений Щедрина. Вне всяких сомнений, подлинным инициатором издания 1933 года был Сталин. По этому случаю А. В. Луначарским была придумана легенда, согласно которой вдали от России персонально М. С. Ольминскому В. Ленин рекомендовал после победы революции, мол, «поручаю оживить полностью Щедрина для масс, ставших свободными и приступающих к строительству своей собственной социалистической культуры». Малополезная и абсолютно антиисторическая ложь, но надо понять, что Луначарский старался подыгрывать Сталину. Дело доходило до того, что Сталин вычеркивал свое имя из предисловий к очередному тому. Сигнал исходил от Сталина, но «чистота» сигнала требовала определенной конспирации.
Страстной любовью воспылало к антисемиту Н. Щедрину сердце Б. Горева. Это псевдоним Бориса Исааковича Гольдмана, прославившегося журнальным вариантом книги «От Мора до Ленина, 1516-1917: Популярные очерки по истории социализма в биографиях и характеристиках» (1922). Имя Б. Горева (Гольдмана) мы встречаем под предисловиями 5 и 9 томов ПСС. Вероятно, в проект он попал как автор брошюры «Евреи в произведениях русских писателей» (П., 1917). Какова тема, таковы и эксперты. Показательно, что в Полном собраним сочинений (том 20 и др.) Владимира Ильича Ленина Борис Исаакович упоминался не иначе, как «меныневик-голосовец». Навряд ли этот выбор понравился бы Ленину. Есть уверенность, что Сталин своего отношения к «меныневику-голосовцу» не поменял, но все-таки позволил Б. Гореву интерпретировать Н. Щедрина. Но, как известно, до первой мировой войны разные финансовые элиты и кантоны Швейцарии поддерживали Троцкого, Ленина и Сталина. Поэтому можно отказаться за ненадобностью от байки Луначарского о Ленине, в затяжные годы унизительной эмиграции якобы верившем в реальность революции и необходимость переиздания Н. Щедрина.
Я предлагаю иную формулировку вопроса. Зачем накануне Второй мировой войны Сталин потратил огромные средства на переиздание романа Н. Щедрина «Современная идиллия»? Того самого, чьи первые главы увидели свет в марте 1877 года в безумно популярном журнале «Отечественные записки», имевшем более 8.000 подписчиков? Роман имел все необходимые атрибуты фашистского текста. Автор показывал падение персонажа на социальное дно. Герой мечется от худшего к худшему. Автор злоупотреблял изображением армейской элитарности, апологией всевластия тайной полиции, рассказами о материальных преимуществах орпоративного образа жизни и до подчинения персональной сексуальности обывател профессиональным интересам представителей органов государственной власти.
Трудно найти другое классическое произведение, которое было бы столь пригодно для подготовки масс к войне на два фронта – в Западной Европе и в Азии.
Полным ходом идет индустриализация страны. Кризис в сельском хозяйстве. Напряженная международная обстановка. Включается машина политических репрессий. Зачем Сталину нужен сатирик? В итоге получился огромный проект: «Щедрин Н. (Салтыков М.Е.) Полное собрание сочинений в 20 томах. Л. Государственное издательство художественная литература. 1933-1941гг. Твердый переплет, обычный формат».
Это редкое издание. Сегодня в России редко можно найти все 20 томов. Я читал ППС в разные годы в разных городах – везде не хватало по несколько томов. Здесь главное – тираж. 20.000 экземпляров. Как сказано у А. В. Блюма в исследовании «Русская классика XIX века под советской цензурой (по материалам секретных архивов Главлита 30-х годов)» в 1930-е годы «цифры регулярно завышались». Не исключено, что фактический тираж ПСС не превышал 5.000 экземпляров.
В последнем телефонном разговоре с Ольминским Сталин поделился планами выпустить Н. Щедрина тиражом в 200.000 экземпляров. Но промолчал, когда в 1933 году ему на стол положили книгу в выходных данных которой значился десятикратно меньший тираж. Фактически бюджет проекта был разворован. Дальним эхом, намекавшим на больший тираж, была цифра 20.250. Дело в том, что 250 экземпляров секретно набирались по отдельной матрице в соответствии с дизайнерским оформлением ленинских «Философских тетрадей». Эти тома распространялись среди ближайшего окружения Сталина. В книгах было множество пометок, подчеркиваний, комментариев и цитат из Ленина.
Сталин никого не расстрелял, проект не прервал, не рассердился. Нетипичное поведение для диктатора, образ которого создается только «черными красками».
Сталин хотел, чтобы проект реализовали русские литературоведы. Но русские литературоведы превращали издание в проект для читателей. Их позиция пошла вразрес со сталинской. Условно говоря, представителем «русской партии» был бывший ученик слесаря Александр Петрович Рыбасов (родился в 1907 году, его имя указано в составе редколлегии 16-ого тома (1937)), которому к финалу проекта едва исполнилось 30 лет. Местечковые филологи не смогли простить Рыбасову участия в издании Щедрина. Впоследствии А. Г. Цейтлин и другие гуманитарии-соплеменники постоянно шпыняли Рыбасова за ошибки, которых тот не допускал в исследованиях творчества И. Гончарова.
Парадокс в том, что русские литературоведы, выходцы из дворянской среды и профессиональные щедриноведы не предложили Сталины антисемитизма. За антисемитизмом пришлось обратиться к евреям.
Поразителен и поучителен факт скандального отстранения литературного критика Разумника Васильевича Иванова (1878-1946) от подготовки Полного собрания сочи¬нений Н. Щедрина. В 1930-е годы в советском щедриноведении никто не мог сравниться с Иванова-Разумником. Он готовил 6-томное собрание сочинений сатири¬ка (М.; Л., 1926–1928). Его перу принадлежит монография «М.Е. Салтыков-Щедрин. Жизнь и творчество» (М., 1930). Поэтому общественность Ленинграда возмутилась, узнав об отстранении Иванова-Разумника от работ над ПСС. Но Сталин не принял кардинальных решений, которых от него ждали. Иванов-Разумник остался «за бортом» потому, что издание 1933—1941 годов предпринималось им не в интересах щедриноведения или массового читателя.
Тогда Сталину пришлось согласиться с тем, что во главу проект встали Валерий Яковлевич Кирпотин (1898-1997), Мария Моисеевна Эссен (1872-1956), бывший начальник Главлита Павел Ивинович Лебедев-Полянский (1881-1948), Борис Михайлович Эйхенбаум (1886-1959), Д. Заславский и др. Личность Ивана Ивановича Векслера (1885-1954) любопытна тем, что после издевательств над текстом Н. Щедрина этот филолог участвовал в 1946-49 годы в редактировании 15-томного полного собрания сочинений Алексея Николаевича Толстого, всегда имевшего репутацию антисемита.
Нет никаких сомнений, что в предисловиях и послесловиях к книгам Н. Щедрина часть текста принадлежит самому Сталину. Каждый том снабжен дополнительным листком «Опечатки». На листке к одному из томов написано, что это работа А. Лаврецкого (псевдоним еще одного еврея, привлеченного запахом антисемитизма - Иосифа Моисеевича Френкеля (1893-1964). В действительности опечатки выявлялись самим Сталиным. Поэтому позднее типографы отказались от использования псевдонима Иосифа Моисеевича.
Сталину надо было послать сигнал мировому правительству. Мировое правительство внимательно наблюдало за каждым поступком Сталина. Поэтому предстояло сделать политический жест, свидетельствующий о том, что руководитель СССР понимает текущий момент и видит события современности в определенном контексте. И сделать всё это предстояло чужими руками. Сталин требовал переосмыслить произведения Н. Щедрина как новую теоретическую базу.
Исполнители работ не смогли или не хотели дотянуться до замыслов Сталина. Тенденциозные исполнители делали литературное слово Н. Щедрина зависимым от реалий времени. Отсюда вульгарные сравнения Троцкого, Пяткова и прочих политических отщепенцев с персонажами Н. Щедрина. А заказчику работ нужно было что-то другое.
Мария Моисеевна Эссен тяготилась обязанностями редактора и автора предисловий. Ей был ближе Чернышевский. В предисловии к 12-ому тому с произведениями непонятного ей Н. Щедрина Мария Моисеевна написала про «замечательный роман «Пролог» (стр. 32). Отвела душу. Мария Моисеевна не просто не понимала Н. Щедрина, но побаивалась этого злоязычного автора. А её она очень переживала из-за общей атмосферы. Она не могла примириться с нездоровым ажиотажем внутри проекта. Она не понимала, куда и на что уходят огромные денежные суммы, отрываемые от страны. Ей было 60 лет и не неё не нашлось сил противостоять воровству внутри проекта.
Однажды она 20 минут проговорила по телефону со Сталиным. Во время телефонного разговора со Сталиным Мария Моисеевна расплакалась. Сталин говорил отрывисто, с долгими паузами. Он не вывел Марию Моисеевну из состава редколлегии. Сталину был нужен этот проект. Истерику 60-летней Марии Моисеевны он взял в расчет. Он просто не понял, как старая большевичка и поклонница Ленина может себе позволить простые человеческие слабости?
Сталину был нужен не щедриновед и не литературовед. Для реализации его секретного плана требовался старый верный ленинец. Такой человек, который бы в своих предисловиях, малозначимых с научной точки зрения, смог бы вставить фамилию Троцкого в оскорбительный список деятелей мировой истории, якобы имеющих сходство с отрицательными и худшими персонажей Н. Щедрина. Что и было неоднократно проделано Марией Моисеевной, действовавшей не научно, зато от всего сердца.
Издание 1933—1941 годов не было и не могло быть полным собранием сочинений, хотя восемь томов оказались загружены произведениями, ранее не входившими в собрания сочинений Салтыкова-Щедрина. Небольшую часть из служебных текстов издания 1933—1941 годов можно отнести к литературоведению. Какой креативный максимум мог продемонстрировать Давид Иосифович Заславский (1880—1965)?
В ПСС Д. Заславский был представлен как «Д. О.» (Давид Осипович). Вне всяких сомнений, Сталин помнил этого еврейского публициста по грубым антиленинским публикациям во всех изданиях Бунда («Еврейские вести», «Голос Бунда», «Ди цайт», «Арбетер штиме» и др.). В предисловиях к книгам 1933—1941 годов Д. Заславский попытался установить знак равенства между Энгельсом и Н. Щедриным. После аналогичных операций, ранее производимых с Чернышевским, Д. Заславский наводил читателя на мысль о том, что в России Н. Щедрин был чем-то вроде «нашего Энгельса».
«… позиции Щедрина приближаются к позиции Энгельса» (том 14, стр. 28).«Мы не можем даже сказать с полной уверенностью, что Щедрин читал статьи Энгельса. И не в этом дело» (том 14, стр. 27).
«Щедрин не любил немцев» (том 14, стр. 26).
«Достоевский и Леонтьев в самодержавии русского православного царя видели спасение не только России, но и всего мира от социалистической революции.. Реакционные публицисты…» (том 14, стр. 16).
Сталину пришлось согласиться с таким подходом, хотя он ожидал большего. Но ПСС Н. Щедрина вышел в свет после смерти Н. Морозова и при неприятии Бахтина. Поэтому Сталину пришлось отмолчаться.
Создается ощущение, что Сталин шел на компромиссы потому, что ждал выхода в свет 15 тома. С этим томом интересная история. 15 том сдан в набор 7 сентября 1938года. Подписан к матрице 28 мая 1939 года. Но книга подписана в печать 5 сентября 1939 года. По словам очевидцев, к читателю том попал только в начале 1940 года. До подписи в печать корректуры и матрица хранилась у Сталина. Настолько для Сталина это было важно. Чего он ждал?
Книга подписана в печать через 4 дня после начала Второй мировой войны.
Академическое переиздание романа Н. Щедрина «Современная идиллия» - это алиби Сталина. Сталин понимал неизбежность территориального передела мира. И в этом плане трудно было найти другую столь же злободневную книгу. «Современная идиллия» пропитана антибританскими настроениями. Скорее всего, вместе с Германией Сталин собирался воевать с Британией. Над 15 томом работали С. Л. Белевицкий, Б. М Эйхенбаум и Н. В. Яковлев, Ранее отметившийся публикациями по поводу столетия со дня рождения и 35-летия со дня смерти Н. Щедрина Н. В. Яковлев настолько всё правильно понял в сталинской установке, что в 1951 году ему позволили выпустить брошюру «Салтыков-Щедрин о буржуазном западе» (Л.).
Другое обстоятельство связано с евреями. Сталин видел и понимал, что происходит в Германии. Именно поэтому Сталину понадобился антисемитизм Н. Щедрина. Хитрый Сталин затеял ПСС ради одной книги. И он её получил. Надо признать, глава СССР получил политическую книгу в тот момент, когда она ему была нужнее любых других изданий. При этом Сталин обхитрил команду литературоведов, которые пытались расставить свои местечковые политические акценты.
Сталин потерял интерес к проекту после выхода в свет 15 тома. Но не забывал про полководца Редедю и во время войны. Возможно, выбор Тегерана для переговоров с союзниками был навеян перечитыванием страниц с азиатскими похождениями полководца Редеди. Но вот война завершилась. И Сталин требует, чтобы роман «Современная идиллия» был выпущен отдельным изданием (М.: Гослитиздат, 1950). Послесловие поставлено все того же Д. Заславского. Не исключено, что на этот раз политический потенциал романа «Современная идиллия» нужен для принижения роли Жукова. Забавно, что Заславский продолжал участвовать в выпуске книг Н. Щедрина после 1953 года. Показательно, что в 1950 году Сергею Макашину вручили Сталинскую премию за книгу «Салтыков-Щедрин».
Самое интересное, что Большая Игра продолжилась после убийства Сталина. Все эти годы оппоненты вынуждены были скрывать свою позицию. Сразу после смерти Сталина они приступили к выпуску Собрания сочинений А.И. Герцена в 30 тома (М., 1954—1965). Скорее всего, это был запоздалый ответный ход. Герценым ответили на унижения, связанные с обострённой любовью вождя к Н. Щедрину.
«Еврейская либеральная печать и тогда и позже выступала в первых рядах политической реакции», - признавал Давид Иосифович Заславский во вступительной статье «Щедрин в борьбе с контрреволюцией». Для читателей 1941 года эти слова прозвучали совсем в ином контексте. Сталин выступил режиссером великого политического спектакля, в котором «ружье» из первого акта выстрелило в третьем акте. Этот политический спектакль мало кто понимал из числа современников, а после смерти Сталина Большая Игра была попросту забыта.
У меня нет, ни сил, ни желания входить второй раз в эту мутную воду и удивить читателя статьей вроде «Этот «жидоед» Щедрин». Другое дело, что исследователи заблудились в тупиках. По-другому быть не могло. На смену публицистам с их попытками политизировать сатирика пришла армия литературоведов, которые взяли курс на академическую литературоцентричность (см. монографию Зои Прокопенко «М.Е. Салтыков-Щедрин и И.А. Гончаров в литературном процессе ХIХ века», 1989). Не исключено, что изучение русской литературы возможно в ашрамах при наличии цепочки «гуру-ученик». Еще пару лет лжи и официоза и изучение русской литературы будет доступно только у гуру!
