Подобно однорукому капитану Катлю из романа Чарльза Диккенса "Домби и сын" (1848), однобоко мыслящий Андрей Крафт погряз в составлении планов спасения (репутации Стругацких).

Поначалу шуточную не-рецензию он выдал за как бы настоящую литературную рецензию. Затем в очевидно не-рецензию этот суматошный диккенсовский персонаж зачем-то вставил фрагмент прозаической отсебятины, планируя подставить автора романа. В-третьих, компанию нападок на автора наш уркаинский майор Катль решил выстроить на критике двойных "жд" в литературной фразе А. Юркина. Сразу выяснилось, что двойное (тройное и пятикратное - у Бахтина!) "жд" как-то мистически связано с русским стилем мышления. Любой нормальный оппонент сориентировался бы, и признал бы просчёт.

Но Андро Крафто заняло самую не-уступчивую позицию, уподобляясь отрицательным чудакам из романа Чарльза Диккенса "Наш общий друг". Ни в 2009 году, ни позже, я никак не мог понять причин этой самой не-уступчивости. Пока меня не посетила простая догадка. Оттаптываясь на тему двойных "жд" в предложении, наш - не способный критически мыслить - общий друг метил вовсе не в литературный стиль писателя А. Юркина. Задолго до злопамятного 2009 года сверхзадачей таких людей стала русская манера мыслить и русская манера излагать свои мысли! Стесняясь природной русофобии, капитан Крафт демонстративно ограничился разнузданной критикой двойных "жд" во фразе романиста А. Юркина.

Итог получился противоположным многолетним ожиданиям. В ходе дискуссий сам собой определился тезис, согласно которому проза А. Юркина - это феномен интеллектуальной жизни русского мира. Надо бы поблагодарить Андрея Крафта, погрязшего в отсебятине без двойных "жд"?

Разве Андрей Крафт не оказался в ситуации пассажира, застрявшего на железнодорожном пути между Бергеном и Осло? Нельзя сказать, чтобы норвежский Берген очень сильно отличался от норвежского Осло. Но для туриста-новичка лучше оказаться, либо в Бергене, либо в Осло.

Так поблагодарим же за интеллектуальные усилия и новаторство Андрея Крафта и безымянного редактора, поставившего в первые часы 2015 года в эфир канала 100-ТВ семичасовой репортаж о путешествии из Бергена в Осло!

Практикум

Среди любителей современной фантастики принято подтрунивать над Львом Толстым. Поэтому у меня возникло подозрение относительно того, что Лев Николаевич, будучи русским писателем, не мог пройти мимо двойного "жд":

"Они были наивно уверены, что... свои нужды.. враждебную партию..." (Анна Каренина. М, 1985, стр. 366)

Толстой был прежде, сегодня против Бахтина - каждый.

Я считаю Михаила Бахтина великим мыслителем ХХ века. Его книга "Слово в романе" не вызывает во мне каких-то особых чувств. Но надо признать, что Михаил Бахтин, с точки зрения Андрея Крафта и прочих обезумевших поклонников Стругацких, в исследовании "Слово в романе" злоупотреблял "жд" словно в насмешку над русофобами. Цитирую:

"... языки социально-политических дней и даже часов (у каждого дня свой лозунг, свой словарь, свои акценты), — эта внутренняя расслоенность каждого языка в каждый данный момент..." Михаил Бахтин, Слово в романе

Три "жд" в одном предложении!

"... разноречие вводится в роман; каждое из них допускает многообразие социальных голосов и разнообразие связей и соотношений между ними..." Михаил Бахтин, Слово в романе

"... и различием в понимании самого взаимоотношения между стилем и языком (а также между стилистикой и лингвистикой)". Михаил Бахтин, Слово в романе

"... нуждается иногда в специальном историко-литературном комментарии: мы не знаем, с чем именно диссонирует или созвучен данный тон, а между тем это диссонирование..." Михаил Бахтин, Слово в романе

С 2009 года, перечитывая Михаила Бахтина, я вижу, что великий мыслитель прилагал усилия для того, чтобы раздроконить таких, как Андрей Крафт. Двойное и тройное "жд" мы встречаем в манифестациях Михаила Бахтина:

"Язык поэта — его язык, он в нем до конца и нераздельно, используя каждую форму, каждое слово, каждое выражение..." Михаил Бахтин, Слово в романе

Я предполагаю, что Андрей Крафт откажется от мысли Бахтина, выраженной, например, таким способом:

"Каждое слово должно непосредственно и прямо выражать замысел поэта; никакой дистанции между поэтом и его словом не должно быть". Михаил Бахтин, Слово в романе

(Обратите внимание, что автор играет буквами "ж" и "д" в предложении с двойным "жд". Ещё немного, и я поверю, что мой сосед кустанаец Бахтин делал это сознательно, что в редакторах в издательствах и в редакциях советских газет и журналах сиднем сидят сотни и тысячи андреевкрафтов).

Упоминание Михаила Бахтина в разговоре о романе "Пророк" не случайно. Михаил Бахтин находился в ссылке в Кустанае, на востоке от которого на расстоянии более 150 км находился родной город автора романа "Пророк". Возможно, научные главы про Тригоринские чтения, регулярно перебивающие повествование о приключениях фэнтази-персонажей, как-то связаны с привязкой Достоевского, Бахтина и Вернадского к Боровому...

"Иногда, увлекшись разговором, он утверждал, что серьезность — сущий бездельник, к тому же и наиболее опасного рода, хитрый, и что он был глубоко убежден,.." Михаил Бахтин, Слово в романе. И т.д. И т.п.

Друзья, не верьте Андрею Крафту! Иначе вы не поймете важных мыслей у М. Бахтина! Вроде:

"В каждый данный исторический момент словесно-идеологической жизни каждое поколение в каждом социальном слое имеет свой язык; более того, каждый возраст, в сущности, имеет свой язык, свой словарь, свою специфическую акцентную систему,.." Михаил Бахтин, Слово в романе

Мимо вашего сознания пролетят интересные наблюдения великого филолога, при озвучивании которых он - о, ужас! - не озаботился подсчётом "жд" во фразе:

"Таким образом, в каждый данный момент своего исторического существования язык сплошь разноречив: это — воплощенное сосуществование социально-идеологических противоречий между настоящим и прошлым, между различными эпохами прошлого, между разными социально-идеологическими группами настоящего, между направлениями, школами, кружками и т. п". Михаил Бахтин, Слово в романе

Завершая самый поверхностный обзор фраз из творчества Бахтина, я позволю предположить, что, имея Андрей Крафта оппонентом в спорах по стилю, ссыльный в Кустанае не стал бы ничего менять в своих привычках гения... Как-то так.

Слово в романе? Двойное и тройное "жд" в мыслях одного из великих русских людей ХХ века. Ну, хорошо, давайте накажем Бахтина за пятикратное "жд" в предложении... Нам, пассажирам поезда "Берген-Осло", не впервой...

Анатолий Юркин. «Пассажирам поезда "Берген-Осло" посвящается» (2015)

Между веждами хорошо, а с филологией лучше

«В полученном сегодня нумере «Вести»
встречаем новую странную выходку,
направленную против нас.
Мы прогневили эту почтенную газету напечатанием…»
Михаил Катков. Отповедь газете «Вести» (1870)

В ноябре 2009 года Андрей Крафт выступил рецензентом без понимания. На исходе Нулевого десятилетия Андрей Крафт не увидел главного. Главного с точки зрения науки филологии и литературоведения. Что же главное?

Система отличий романа «Пророк» от всех других текстов в русскоязычной фантастике представлена рекордно длинным списком.

Отсутствие любых иных биологических форм жизни кроме человека - это первая позиция в списке отличий-различий с остальным корпусом текстов в жанре НФ. Не увидеть этого, не рассказать об этом читателю, значит исказить образ книги. Так не поступают рецензенты.

Крафт не рецензент. Он сымитировал книжную рецензию, которую наполнил пасквильным содержанием. Контентом с нулевым показателем полезности. Для этого пришлось Крафту написать целые куски графоманской прозы, выдаваемые за образцы стиля якобы усердно разбираемого автора. Не шутки ради, но от избытка шлаков постмодернизма в больном организме лже-рецензента.

Со злым умыслом Крафт занялся дурацкой подменой. Поэтому фальшивка Крафта даже не памфлет, но - пасквиль. Это хорошо, что с разбором романа 1997 года кто-то выступил хотя бы в 2011 году. До сих пор Крафт имеет право на пасквиль.

Если бы в 2011 году Крафт вычеркнул из текста заведомую ложь, у него определенно получился бы памфлет.

Минимальная самоцензура обеспечила бы Крафту-силачу пребывание в рамках хотя бы какого-нибудь жанра.

Это был бы памфлет против того, кто критикует Стругацких. Это был бы текст, превосходящий графоманию Геворкяна, за чудовищные вещи обласканного окружением Стругацкого-младшего. Но в том-то и проблема фанатов Стругацких, что им недоступна самоцензура. Да и простая деликатность в текстологии.

Крафт не имел права вводить читателя в заблуждение. Но почему читатель заблуждался относительно того, способен ли защитник Стругацких обманывать оппонента и слушателей? За одной партой сидели в школе нечистоплотности.

Крафт не имел права использовать шулерские приёмы в разговоре «по душам». Он это сделал, но... не получил желаемого результата! Крафт использовал несколько шулерских приёмов.

Лже-рецензент пообещал разбор книги Юркина, но бездарно выступил на защиту Стругацких. Вместо обещанного разбора книги Юркина лже-рецензент неудачно попытался сымитировать стиль критикуемого автора (у него это не получилось, хотя могло бы сработать, умерь Крафт пафос в деле защиты ложных классиков), выдав безысканную подделку за «стиль Юркина». Самое любопытное состоит в том, что Крафт попытался сымитировать... сразу два стиля!!! (Это и звучит-то глупо, а в тексте выглядит нелепицей, несуразицей).

В одной части своего до продажи протухшего пасквиля Крафт попытался сымитировать стиль газетной публикации Юркина. В 2005 году Юркин выступил с газетной критикой Стругацких. В 2011 году Крафту показалась забавной идея спародировать газетную публикацию Юркина. Дескать, этим оружием ты покусился на Стругацких! Тем же, господин Юркин, тебе воздастся! Крафт пребывал в такой оборонительной горячке, что не ощутил разницы в исходных кодах.

К середине лже-рецензии Крафт осознал, что не сработает ни один из хорошо ему знакомых болевых приёмов уличных хулиганов.

Крафт бил в чью-то спину, оставаясь лицом к бронзовому четырёхногому идолу, воплотившему ложное величие его литературных кумиров!

И поэтому на ходу Крафт принимался клепать куски из романа «Пророк». В принципе, правильный подход. если действительность не предоставляет тебе никаких аргументов, обращайся в кассовое окошко паралелльного мира. Выдумывай аргументы! Здесь Крафт опередил время, предложив нам первый... фанфик!

Кто стал жертвой шулера, тот мог бы разделить позицию Крафта в деле защиты бронзовых истуканов от нас, людей с филологическим образованием. Но не произошло и этой малости.

Многие не разобрались в механике шулерских движений. Даже они (обманутые!) не поспешили разделить общее наступательное настроение Крафта в стиле: «Стругацких нужно защищать любой ценой и любыми грязными средствами, поэтому (так!) переходим в наступление!» Катастрофа зафиксирована в обмене мнениями на форуме, на котором Крафт развил бурную самоадвокатскую деятельность.

В принципе, Крафт всё сделал правильно. Но как часто карточные шулера становится по-настоящему богатыми людьми? Разве в реальном мире карточных шулеров не подвергают унизительной расправе?

Анатолий Юркин. «Между веждами хорошо, а с филологией лучше» (2013)

Впросак

«… и мня…»
М. Н. Катков (1876)

Пришла подмога оттуда, откуда я не ждал.

Русский публицист и издатель Михаил Никифорович Катков (1818-1887) заслужил собрание сочинений, выпущенное в наше время. С 2010 года впервые в Отечестве издавалось собрание сочинений М. Н. Каткова в 6 томах. Это мало, но хотя бы кое-что.

Сегодня я получил возможность процитировать 4-й том «Философские чтения. Статьи. Трактаты. Полемика». В 1845 году М. Н. Катков защитил диссертацию «Об элементах и формах славяно-русского языка», в которой сказано:

«По всему вероятии, русская буква ж из д в древнее время звучала несколько отлично от обыкновенного ж…

дож-жя вместо дождя…

Интересно, что в старинных грамотах именно встречается такая форма:.. разъъзжджик…

Однако между обоими сочетаниями произошло такое различие: жд не только удержалось в церковном наречии, но и перешло отчасти в общепринятое русское…» (СС, том 4. СПб. 2011, стр. 68).

При этом на цитируемой странице диссертант пользуется глаголами с тем же «жд»:

«Звук щ, однако, не чужд русским наречиям…» И т.п.

Получается, что для уничтожения романа «Пророк» (1997) невежда Андрей Крафт выбрал инструмент, который в научной традиции представляется обязательным элементом праславянского языка в «древнее время»! Публицист и патриот России М. Н. Катков занимался вопросом использования буквенного сочетания «жд» в группе славянских языков! Проблема «жд» обеспечила старт в научной карьере М. Н. Каткова!

В качестве общего места в научной литературе воспринимается тезис о том, что жд не столь просто, каким вроде бы кажется. В книге Анатолия Павловича Пасхалова «Удивительная этимология» читаем:

«Собственно русский язык унаследовал из древнерусского (восточнославянского) языка старославянизмы, которые заимствовались и позже, но в меньшем количестве. Старославянские по происхождению слова имеют отличия в произношении и написании по сравнению с исконно русскими словами. Вот наиболее типичные различия, по которым можно узнать заимствования из старославянского языка:..

Старославянское звукосочетание жд при исконно русском ж: невежда, но невежа; одежда, но одёжа; рождение, но роже-ница; нужда, но нужный. Старославянскими по происхождению являются слова с сочетанием жд: вождь, между, жажда и др.»

Современные ученые полагают, что жд пришло не только и не столько из древнерусского (восточнославянского) языка, сколько через древнерусский (восточнославянской) язык из некоего праязыка.

Вот как В. А. Жуковский откликнулся на смерть 18-летней девушки Сарры Федоровны Толстой (умерла 24 апреля 1838 года) в стихотворном послании к Ф. И. Толстому,

«Но в миг святой, как дочь навек смежила вежды,

В отца проникнул вдруг день веры и надежды». (стр. 771)

Это стихотворение Катков взял эпиграфом к статье «Сочинения в стихах и прозе графини С. Ф. Толстой» (1840), с которой ныне можно ознакомиться в 4-ом томе Собрания сочинений. Мы снова видим, что целая генерация русских словесников от Жуковского и до Каткова-Суворина не чуралась двойного «жд» в одном предложении, игре с «жд». А всякая иная позиция - это русофобия, не скрывающая природной ненависти к красотам русского языка...

В 2011 году вышел третий том «Власть и террор».

Катков победил Герцена. В 1860-е годы благодаря политической публицистике Каткова Ротшильды принимают решение закрыть проект «Герцен». В публицистике Каткова можно встретить множество версий, разнящихся с пропагандой в СССР.

«С ядовитыми гадами не вступают в словопрения», - высказывался Катков (стр. 943).

Суворин придерживался иной позиции.

В 1867 году Катков афористически высказался: «Мы возвращаемся к потаённым преобразователям наших преобразований» (стр. 858)

Если с 1860-х годов Катков постоянно риторически спрашивал «Кто наши враги?», то десятилетия спустя Суворин вслух предполагал, что оппоненты возьмут вверх и русскому народу следует готовиться к новому рабству...

В 1875 году сын Николая Первого, великий князь Константин купил настольные часы Брегет (с двумя циферблатами).

В 1876 году Катков опубликовал письмо, полученное из Парижа от русского человека Д. Губарева, сделавшего научное открытие тогда, когда великий князь Константин приобретал настольные часы Брегет.

Спустя годы, в конце 1997 года на аукционе Сотбис те самые часы Брегет были заявлены по стартовой цене более чем в 788 тысяч долларов (см. каталог за 97-98 годы стр. 169).

В этом контексте у меня несколько странный вопрос – а какова стоимость открытия, сделанного Д. Губаревым? Те же сотни тысяч долларов?

Больше? Меньше? И почему мы не дорожим отечественной интеллектуальной собственностью? Со слов Каткова, Губарев говорил:

«… тормаз развитию русского народа не в правительстве, а в социалистах, которые только мешают прогрессу, заставляя правительство напрягать силы в политическом смысле в ущерб материальным улучшениям» (СС М. Н. Каткова в 6 томах. Том 3, СПб, 2011, стр. 943).

В 1991 году Россия приняла решение развиваться не по сценариям социалистов XIX века. Собрание сочинений М. Н. Каткова в 6 томах стало доступным только в 2011 году. Спасибо ООО «Издательство «Росток»!

И кто был прав? И чья идея научнее и подтверждена временем? И кому сегодня нужны часы великого князя Константина? Какую они имеют ценность для миллионов россиян, использующих электронные часы в сотовом телефоне или на руке, носящим китайский механический товар? И разве сегодня позиция Губарева не служит подспорьем при выборе пути развития для России?

Русская элита попала впросак, не распознав в ошибках нации ценность, сравнимую с завышенной стоимостью зарубежных товаров.

До монологов Льва Толстого русская элита попала впросак, не распознав в интеллекте ценность, сравнимую с зарубежными товарами. День ото дня повышается цена зарубежных товаров, которыми по воле случая ВРЕМЕННО владели русские богачи. А что происходит с ценностью русского мозга? Какова сегодня стоимость русской мысли, если наши предшественники не смогли дать ей достойную оценку?

Анатолий Юркин. «Впросак» (2012)

Чревонеугодники

«А что их муторное чрево
Должно покой одолевать
Как будто высохшее древо
Тоску и горесть нагонять».

Андрей Крафт. «Безвольность стала мне обитель» (2005)

Никак не могу понять, почему их так «колбасит» от женщин?

Это общая черта для самых разных оппонентов и критиков Анатолия Юркина. Это же надо было в поэзии подобрать эпитет «муторное» к слову «чрево»! «Муторное чрево»! Как это по-крафтовски!

Смотрите на последовательность событий. Некто Андрей Крафт рожден женщиной в 1970 году. Поэт вышел из материнского лона, из человеческого чрева. А ныне - это взрослый человек, который знает, что все остальные существа выходят из чрева. Но, как поэт, эта творческая 35-летняя личность в 2005 году полагала, что чрево - муторное?

Как? Что? Почему? Я не буду искать ответы. Я цитирую. Я показываю на структурное сходство всей этой гнили...

Поэзия Андрея Крафта похожа на публицистику ранее мною разобранного поэта (!) Дениса Яцутки. Книжный рецензент Андрей Крафт занимает мизантропические позиции крайне близкие по духу поэту Андрею Крафту. Все трое (книжный рецензент Андрей Крафт, поэт Андрей Крафт и романист Александр Крафт вместо потерявшего беллетристчическое дыхание Дениса Яцутки) видятся мне эпигонами Стругацких. Об этом речь…

На этот раз я не буду ломать голову над безграмотно выстроенной фразой и нелепыми образами Андрея Крафта. Ибо я не могу понять, как женское «муторное чрево» может и должно «одолевать» покой женоненавистника? Вообразим, сидит себе женоненавистник, пребывает в покое, а тут вдруг «муторное чрево»... того... Одолевает! Одолевает покой?! В окно что ли лезет? Или диваном наползает на ротозея? Забудем...

У меня тревожный (отчего они все бездарны и косноязычны на один лад? Что это за конвейер косноязычных бездарностей? Кто запустил?) ход мыслей начинался отсюда из за-за:

«С. Бережков не был бы Стругацким, если бы не сумел через редакторские рогатки «протащить» любимую тему, атрибут «фекальной беллетристики».

«Вот ты думаешь: зачем платить по семь тысяч за зародышей, если их все равно выбрасывают в канализацию».

«Четвертый ледниковый период», Кобо Абэ (и С.Бережков)» (см. ниже)

Во всей этой истории с Андреем Крафтом, выступившим в роли хулителя романа «Пророк» (1997) меня поражает тотальная бездарность (другого) человека, пишущего стихи в таком стиле:

«Теперь в окровавленной луже лежу
И жизнь покидает меня...»
Андрей Крафт. «Самоубийца»

Ну, и лежи ты, «в окровавленной луже лежащий»!

Зачем тебе вставать? По какой надобности? Команда «лежать!» для «одоленного покоем»! Так, нет! Кому-то из крафтов надо было объявить войну талантливому петербуржцу, пойти с охапкой протухших тезисов против человека с образованием, защитить Стругацких от филолога и совершить массу столь же «полезных» дел!

На постсоветском пространстве новая фантастика начинается с трёх отказов. Отказа от Стругацких. Отказа от полицейщины. Отказа от механической картины мира. Надо ли объяснять, что Стругацкие были апологетами полицейского мироощущения и предлагали чудовищно упрощенную механическую картину мира с быстрым освоением интернациональными бригадами бескрайних просторов космоса? Получается, что в итоге систему разновекторных отказов можно свести к единственному условию - далее без Стругацких! Об этом идет речь. Тогда чего оппоненты путаются под ногами? Сытые оппоненты готовы чем-то пожертвовать ради китайского космоса? Трезвонящие о либерализме оппоненты рады распухшему штатному расписанию МВД и вседозволенности спецслужб? Не верится чой-то…

Бесполезно объяснять идиотизм фразы с «окровавленной лужей». Это типичный графоманский пёрл, который время от времени возникает у дилетантов. Здесь в контексте персонаж лежит в луже крови!

Мировая литература знает другие примеры. Окровавленные руки. Окровавленная одежда. Лужа может быть из крови. Или кровь натекла в лужу. «Окровавленная лужа» при подаче картины мира от лирического персонажа? Как это возможно? Герой видит себя со стороны? Тогда какова цена искренности его боли и его переживаниям, если это позёр, театрально изъясняющийся? кукла в декорациях чужого спектакля! Но подождите жалеть лирического героя. Андрей Крафт видит себя со стороны даже тогда, когда зверь тащит его на бойню! О!

Бесполезно объяснять тот факт, что игра в слова «луже лежу» находится за пределами русского языка! Не хватает глагола «лижу» (лизать что-то).

«... лижу в луже лежу», «... в луже лежу, но не лижу...» И т.п. Вот тогда становится понятно, что лирический герой - это хищник, который лижет... свою кровь... Или чужую?

Один Андрей Крафт выложил в Сеть графоманское стихотворение «Самоубийца». А другой Андрей Крафт выступил против тезиса Анатолия Юркина о том, что фантастика испорчена суицидальными образами и настроениями... Текстовые самоубийцы... Оба хороши...

Больной человек решил оказать себя здоровым, присоединившись к армии больных читателей больных авторов....

«Как зверь ведущего на бойню
Возмездья ищущего суть
Как будто дьявольским крещеньем
Мне был указан этот путь».
(точку поставил от себя, у автор нет знаков препинания...)
Андрей Крафт. «Возмездие» (2005)

В 2005 году Анатолий Юркин заметил, что в творчестве Стругацких и других НФ-авторов слишком много сатанизма. Что происходит? Прибегает Андрей Крафт с целью защитить невинно пострадавших Стругацких от беспричинных обвинений Анатолия Юркина. Это было бы похоже на хэппи-энд, если бы в 2005 году некий Андрей Крафт не выложил бы в сеть стихотворение «Возмездие», в котором мы видим два пуда сатанизма... И три пуда безграмотности...

«Как зверь ведущего на бойню».

Кто кого ведет? Отсутствие знаков препинания сыграло с поэтом плохую шутку. Вообще ничего не понятно. Неудачный зачин для разговора о потустороннем мире. Или о разговоре про мясокомбинат…

«Возмездья ищущего суть».

Что за бред? Разве что-то ищет зверь, которого ведут на бойню? На бойне ищут суть? Автор претендует на блоковское настроение, но ничего не умеет...

«Как будто (?) дьявольским крещеньем».

Где прошло крещенье? На бойне? Персонаж и Зверь пришли (доволочили друг друга) на бойню? Если персонаж продолжает испытывать чувства, значит он - жив, тогда это для кого - бойня? Сколько благодарных читателей в России оценили ход с «дьявольским крещеньем»? Сколько поклонников Стругацких встали на сторону пафосно на всё обидевшегося Андрея Крафта, узнав про типичную для Стругацких страсть к «дьявольским крещеньям»? Мол, наш звереныш! Поддержим, даже если был не прав!

«Мне был указан этот путь».

Ну, тут-то всё понятно до очевидности! Зверь привёл лирического персонажа на бойню. И автору-зверю «дьявольским крещеньем указан этот путь» к поруганью и преданью мира людей.

Вопрос один. Какого хрена, товарищ, выступаешь против критики сатанизма в творчестве писателей ХХ века? Эксперт? С какой стороны? Следует ли доверять в моральных вопросах любому экзотичному любителю «дьявольских крещений»?

Что с ними не так?

Анатолий Юркин. «Чревонеугодники» (2012)

Двойное «жд» хорошо, а быть русофобом плохо!

«Тогда без долгих колебаний
Открыв в душе врата страданий...»
Андрей Крафт. «Бездна» (2005)

А чего мы ходим вокруг и около?

Выпускник среднего технического училища Андрей Крафт (род. в 1970 году) в дурно пахнущем пасквиле на роман Анатолия Юркина «Пророк» (1997) выдвинул обвинение №1.

Мол, в тексте эпического произведения героического фэнтази слишком много буквенных сочетаний «жд». От обилия этих сочетаний с повторениями у Крафта кружилась пустая голова, дрожали острые коленки и безволосые кулачки сжимались от обиды за... Не знаю, за что... Но кривоватыми ножками Крафт долго исполнял танец гнева в связи с нарушениями ЕГО представлений о чистоте языка Тургенева.

Андрей Крафт первым осуществил частотный анализ двухбуквенных сочетаний в романе «Пророк» Анатолия Юркина.

Скорее всего, это вообще первое подобное исследовнаие для отечественной фантастики и фантастиковедения.

Андрей Крафт первым ступил на целину, чтобы первым сказать «а». А что выяснится, если сделать остальные шаги, если договаривать остальные буквы алфавита? Тогда прояснилось, что анализируемый текст осуществляет связку между русской классической литературой и собственно фантастикой как жанровым гетто. В 2010 году мы это эскизно выяснили в очерке «Две ошибки хорошо, а без совести хуже», которым была открыта подборка материалов по данной теме.

Ибо, если произведение написано хорошим русским языком, тогда, нет, читатель не на жанровых задворках публицистической беллетристики!

Как это водится у представителей либерально-демократической науки об обществе, снова разошлись предмет и метод исследования. Поэтому на основе полученного (огромного!) материала Крафт сделал неправильные выводы. Выводы Крафта противоположны результатам анализа текстового массива.

Остаётся удивляться тому лотерейному везению, с которым Крафт вышел на предположение о том, что частотный анализ последовательностей из двух букв имеет решающее значение для оценки духа и плоти рассматриваемого текста.

Я никогда не скрывал (и не буду скрывать, и разве это можно скрыть при общении с гениальным математиком Шамилем Алиевым?), что в средней школе №1 казахстанского города Кокчетава по дисциплине «математика» мои оценки не поднимались выше «тройки». Но от участников проекта «Панкрат-11» я узнал, что для русского языка допустимы только 760 двухбуквенных сочетаний (если это не так, претензии не ко мне, а к искусственному интеллекту образца 1967 года). По частоте употребления сочетание «жд» заведомо уступает позиции таким прорывным точкам, как ставшее частью моего имени «то» или никогда мне не нравившееся «ст». Не говоря о «на», с которого начинается имя самого смешного персонажа «Напролик», прототипом для которого стал мой сосед по «озерному» краю Игорь Молчанов (Дёргач - это драчун Игорь Юдин, Вернорук - это увалень Юрий Чех, Фантазист - это рукастый Сергей Ефимов и т.п.).

Если исходить из того, что общая лексика нашего языка ограничена где-то 55.000 слов, то никто не будет спорить с тем, что «жд» встречается гораздо реже, чем множество остальных сочетаний с этими двумя буквами. В русском языке «жд» гораздо меньше употребляется, чем буквосочетания «од» или «же». Но сакральность языка не определяется механистическим перебором букв и буквосочетаний! Вопрос в том, употребляется где и употребляется кем?

Посвященные знают, что (в методологическом аспекте) всего один шаг отделяет разговор о частотных характеристиках от постижения сакральности текста...

Подбор сочетаний букв жд - это тренажёр для определения русскости текста.

Ужасно не двойное «жд». Нет ничего страшного в любых буквенным сочетаниях, формально не нарушающих основ языка. Ужасна реакция читателя, мнящего себя знатоком жанра. Налицо утрата смышленого читателя, способного выудить из текста нечто большее кроме сюжета и отсылок к титулованным предшественникам в жанре.

Случай с впавшим в истерику Андреем Крафтом даёт понять, что на постсоветском пространстве потерян тот тип читателя, который был бы способен почувствовать в сочетании определенных букв энергетику русской речи. Хотя бы на интуитивном уровне. Это произошло благодаря тому, что русским языком как средством социальной мимикрии пользовались сотни писателей-инородцев, для которых партийное и полицейское окружение создавало льготные условия.

При отсутствии читателя с даром ощущения энергетического потенциала русской речи мы получили невежд, готовых с помощью постмодернистского инструментария защищать то, что подлежало безусловному уничтожению ещё при жизни Ивана Ефремова.

Как вести разговор о будущем человечества или о разновариантости прошлого, если читатель вне понимания энергетической мощи языка? Диалог становится не возможен. При попытке разъяснить читателю или рецензенту-невежде неправильность его позиции, ставшей возможной благодаря системе воспитания в ХХ веке, получишь клеветнические возражения по самое небалуйся. Парадоксальным образом столкнешься с негативной энергетикой человека, не верящего, ни в будущее, ни в язык.

Андрей Крафт безталанно сымитировал книжную рецензию и спародировал форму лингвистического исследования сугубо для памфлетного оппонирования Анатолию Юркину как автору статей о творчестве Стругацких. В результате получилось так, что обвинение воспринимается читателями как признак литературного достоинства анализируемого текста. И это не первый парадокс.

Спустя более чем 12 лет после издания романа «Пророк» Андрей Крафт вдруг подсчитал общее количество буквосочетаний ж и д у Анатолия Юркина. Исследователь насчитал более 1.800 жд. Жаль, что он не доделал начатое!

Андрей Крафт не подсчитал двухбуквенные сочетания в русском переводе шедевра мысли «Науки логики».

Поразителен факт, когда защитник Стругацких придумывает довод, выдвигает обвинение, под которое попадает… старик Гегель!

«Стало быть, анализ начала дал бы нам понятие единства бытия и небытия или, выражая это в более рефлектированной форме, понятие единства различности и неразличности; или, выражая это еще иначе, понятие тождества тождества, и нетождества…» Гегель. Наука логики

Да, это переводная литература! Но тезис Гегеля впитывается русскими мозгами на русском языке! С несколькими «жд» в одной фразе. И по версии гегелефоба Андрея Крафта, это жуткое преступление против всего, чем так дорожат поклонники Стругацких. Не понимаю, чем им не угодил Гегель?

И это при том, что мы имеем русский перевод работы М. Хайдеггера «Тождество и различие», в котором встречаются два «жд» в одном предложении... Если не про Гегеля, то почему Андрей Крафт не усмотрел две буквы в меньшем по объему произведении Дмитрия Львовича Быкова «ЖД»? Там под книжной обложкой затаилось вроде бы более 1.200 жд.

«Не каждого расстреливают,
хотя в принципе каждый достоин».

«ЖД – это Ждущие Дня, если хочешь».
Дмитрий Быков. «ЖД»

Мы (в Университете Анатолия Юркина) неоднократно рассматривали вопрос о тотальной нелепости претензий Крафтца к роману «Пророк» и вообще к литературному языку Анатолия Юркина. Свет клином не сошёлся на одном прозаике...

Ранее мы не пришли к выводу, что двухбуквенное сочетание жд в одной фразе встречается у всех классиков русской литературы! В каком-то смысле можно сказать, что закрыта тема пасквильных нападок и мотивации клеветника. Но нападали на что? И на Кого, скрывающегося за буквами?

А теперь посмотрим на произведение «ЖД» (в котором вроде бы опущена буква и, - Жид?). Автор - (еврей, жд-ж-и-д) Дмитрий Львович Быков.

Жэдист Дмитрий Быков не чурается жд в одной фразе. Мягко говоря. Интересно, а зачем такие недоличности, как уродец Крафтец, возьмутся подсчитывать, сколько всего раз Дмитрий Быков использовал сакральную частицу русского языка?

Ниже выборочный список предложений с двойными жд в одной фразе в произведении «ЖД»:

«– Дорогие собратья, сегодня мне хотелось бы побеседовать об идее Севера... Русский брат прильнул к устам тевтонского смертельным поцелуем – и мускулистый титан задохнулся в стальном объятии. Плодами победы пытались воспользоваться враги обоих режимов, и прежде всего мировое хазарство, поднявшее голову, – но дальновидным решением русского вождя хазарам была отведена отдаленная резервация, и русско-тевтонское дело продолжилось на сорок лет...

Сегодня мировой Юг снова тщится отнять у человечества понятие ценностей, подменив все ценности примитивной, растительной жаждой жизни, он растлевает и разлагает миллионы, и прежде всего метит в нас – в последний оплот мирового духа...

(В лучших варяжских традициях Евдокимов предпочитал ставить дактилическое ударение, хотя слова такого не знал: «приводы», «возбужден», «осужден».)...

Что же делать, если в оны времена мудрому варягу Ипадимиру пришлось в целях мимикрии среди враждебного окружения принять ЖДовскую веру!..

Было неизъяснимым наслаждением на равных обсуждать с посвященным представления, награды и прочие карьерные подвижки. – Но ты же знаешь, он без высшего…

Никакой свободы не дали, да и вообще к этнически чуждому элементу в ЖДовской армии относились недоверчиво, – по первому каналу прошел даже сюжет о том, что перебежчики живут у них на положении военнопленных, – однако среди писателей бытовал миф о хазарской вольности, и потому немногих преданных людей следовало беречь. В результате бригада патриотически ориентированных писателей в количестве восьми душ третью неделю сидела у Паукова на шее, жрала армейский паек и встречалась с рядовым составом...

– Здравствуйте, – заискивающе говорил писатель Курлович, по происхождению полухазар, но убежденный государственник.

... и в какой-то момент для него забрезжила надежда: время было относительно мирное, затишье между боями, взысканий он не имел, отличался даже наглостью, с которой строил молодых...

Отчего-то садисты всегда сентиментальны – это касалось не только немцев с их страстью к рождественским открыткам и песням про елочку, но и родных воинских начальников, и родной империи, с особенным наслаждением снимавшей нежнейшие детские мультики с добросердечными зайцами и верными долгу ежами...

Из открытых окон тянуло сиренью, влажной землей, дождем, счастье ютилось на крошечном пятачке, осажденное со всех сторон и доведенное до невообразимой насыщенности..

Каждый год проживаешь день рождения и день смерти – эта мысль как поразила его в детстве...

Удивительна была их тяга к свободе и горизонтали в любых чуждых сообществах, – и неотменимая вертикальная иерархия, которой подчинялась любая их группа; здесь Волохов чувствовал это особенно остро – даром что в газетах, в кнессете и в каждой компании, куда его затаскивала Женька, все беспрерывно спорили и с разных сторон ругали власть...» И т. п. (конец списка из цитат)

Если кто-то не понимает, что фраза про счастье на на крошечном пятачке, осажденном дождём, написана поэтом, то мне, как филологу, незачем объяснять все последующие смысловые конструкции... Но...

Обратите внимание, кроме жд в той же одной фразе Дмитрий Быков по-раблезиански часто пользуется буквами ж и д. Не подозревал Дмитрий Быков, что по пространствам русскоязычной беллетристики рыщут запойные людишки с бухгалтерскими счётами (для наведения по-своему понимаемого порядка?)...

Если «Пророк» плох, по версии Крафтца, то лидеры современной беллетристики еще хуже... В два раза... Если Крафтец последователен в своей русофобской философии, то с двойной энергией это ничтожество должно покусать Дмитрия Быкова за враждебную ЖДовскую веру! Ждём...

Мы никогда не узнаем, как и почему Крафтец узрел в русском слове «дождь» угрозу отечественной фантастике. Но дело не ограничилось подсчетом жд в одной фразе. Агонизирующий мозг Крафтца выдвигал и другие (более нелепые) обвинения. Любопытная деталь. В список претензий к Анатолию Юркину Крафтец включил взаимосвязь дождя (как погодного феномена) и деторождения (по-русски). А как с этим, невыразимым, у современников Анатолия Юркина?

«А дождь хлещет – просто в душу и в мать!» (Дмитрий Быков)

«А дождь хлещет – просто в... мать!» (Дмитрий Быков)

«Что вы стоите под дождем на посту и вспоминаете мать…

– Я в том смысле, что дождь в бога и в мать! – сердито повторил Краснухин».

Без комментариев... Хотя... Подсказку можно найти в нескольких местах. Вот здесь видно, как у Быкова неразделимо переплетаются темы дождя, материнской любви, ожидания и ещё кое-чего, о чём впору говорить на кушетке у психотерапевта:

«В ноябре ночь начиналась в пять, а в шесть делалась непроглядной. Сестры не было дома, гуляла с кавалером. Запотевало окно, по стеклу бежали слезы. Ключ врезался в замок, входила мать, мир обретал осмысленность. Все это было сном, и уже тогда будущий рядовой Воронов догадывался, что это сон. То, что происходит на самом деле, то, о чем говорится в святой тайне номер один, было дождем, сараем и рядовым Пахаревым, ходящим взад-вперед за дверью с единственной мыслью поспать или пожрать. И девятилетний Воронов, сидя на кухне и дожидаясь матери, догадывался об этой правде, от которой его лишь до времени защищала светлая кухонная коробка, не более надежная, чем коробка от ботинок, набитая пряностями и переписанными от руки домашними рецептами».

Забавно, что в указанных предложениях Дмитрия Быкова дождь упоминается в контексте туземного, русского и крестьянского начала жизни. И не просто дождевые капли, а те самые ливни, которые довели книжного горе-рецензента Крафтца до настоящей истерики (мол, не бывает таких долгих сезонов дождей и т.п.).

Здесь приходится признать, что - при тотальной неправоте невежественных претензий - Крафт правильно подметил обстоятельство, когда у Анатолия Юркина (и у Дмитрия Быкова!) дождь нечто большее, чем просто капли воды...

Если посмотреть в контексте ниже цитируемой фразы Дмитрия Быкова, то дождь (у разбираемых прозаиков) находится в какой-то прямой связи (равнозначен или, наоборот, антагонистичен, - в зависимости от позиции читателя) ритуальной «атрибутике арийского, нордического богослужения»...

С той лишь разницей, что Дмитрий Быков - типичный постмодернист с еврейско-хазарской менталитетом склонностью к высмеиванию сакрального, тогда как Анатолий Юркин показал себя мастером эпической формы, в 1990-е годы предложившим новые сакральные концепты...

Я не ставлю перед собой задачу осуществить разбор текста Дмитрия Быкова, но не откажу себе в удовольствии сослаться на множество примеров, подтверждающих мои впервые (по Дмитрию Быкову) высказываемые предположения. Я готов показать работу дождя, который у Дмитрия Быкова выполняет функции метафизического преобразования столь реальной материи, как, например, армейский плац (закуток для муштры, для расчеловечивания):

«В это же самое время на плацу, раскисшем после трехдневного дождя, проходила строевая подготовка писателей, прибывших в Баскаково по разнарядке газеты «Красная звезда...

дождь, размывающий бесконечные глинистые дороги за окном…» И т.д. (Дмитрий Быков)

Также смотрите в «ЖД»:

«Там покоилась атрибутика арийского, нордического богослужения: без этого Плоскорылов давно бы сошел с ума среди беспрерывных баскаковских дождей, тупости коренного населения и однообразия пресной крестьянской пищи...

Снова припустил мелкий дождичек, холодало, и Плоскорылов поеживался после теплой избы...

В храме было прохладно, пахло свежим сырым дереном – то был славный запах хвои, живой природы, внушал себе Плоскорылов, хотя на деле это был запах мокрых досок, надолго зарядившего дождя и угрюмой крестьянской глуши...» (Дмитрий Быков) И т. п.

Ранее мы вдоволь посмеялись над тем, что в завиральном порыве прокурорских обвинений Крафтец был вынужден придумать (!) отсутствующий в романе Анатолия Юркина «Пророк» некий «желтый дождь». А что с этим образом у Дмитрия Быкова?

«… желтые облака на дождливом закате…» (Дмитрий Быков) И т. п.

Бинго!

P. S. С Крафтом плохо, а без Беляева совсем никуда

«— Теперь надо переодеться. — Педро посмотрел на небо.
— Дождь собирается. Он смоет к утру следы крови на земле».

Александр Беляев. «Человек-амфибия»

Александр Романович Беляев известен как писатель-фантаст. В 1928 году Беляев опубликовал роман «Человек-амфибия». Всё бы ничего, но по версии некоего Крафта плох тот автор, у которого в одной фразе можно найти двоекратное использование жд.

«Каждый день стоил денег, а этот «дьявол» заставлял себя ждать... Каждый подводный камень, каждая выемка в морском дне были ему знакомы... Особенно меня увлекла проблема обмена и пересадки тканей между далеко стоящими животными: например, между рыбами и млекопитающими, и наоборот... Несмотря на все старания Ларры, эксперты заявили, что они не могут установить тождества Ихтиандра с рожденным двадцать лет тому назад сыном Бальтазара...» И .т.п. Беляев. «Человек-амфибия»

Ай!

Рассердился ли ужасный Крафтец на роман «Человек-амфибия», также как на «Пророк» Анатолия Юркина? Экая оплошность! Простил ли Крафтец Александра Беляева? Или не простил, как Анатолия Юркина?

Посмотреть на Яндекс.Фотках

Вот в таких условиях приходится вести литературную (!) полемику с читателями Стругацких, которые следят за каждым твоим шагом... Эту картинку украинофил и чичисбей Андрей Крафт выложил иллюстрацией к своему тексту "Антиюркин", открытое письмо А.Юркину" на forum.fantasy-worlds.org. Человек залез ко мне в компьютер, пошарился по жесткому диску, не нашёл никакого компромата и решил показать свою осведомленность! Мы с ними полемизируем, деликатничаем а они нас отслеживают! Примите к сведению те товарищи, которым кажется, что читатели Стругацких - это нежные существа, мол, нельзя с ними так строго общатья.

Анатолий Юркин. «Двойное «жд» хорошо, а быть русофобом плохо!» (2012)

Две ошибки хорошо, а без совести хуже

«Как зверь ведущего на бойню
Возмездья ищущего суть
Как будто дьявольским крещеньем
Мне был указан этот путь».
(точку поставил от себя, у этого поэта нет знаков препинания)
Андрей Крафт. «Возмездие» (2005)

Безошибочность – единственное содержание ящика Пандоры. Но каковы последствия!

Беллетристика школы Стругацких – это корм для аквариумных рыбок. Признаю, что благодаря усилиям издателей и редакторов корм продается в завлекательной пёстрой упаковке. Но не более того. В этом единственном месте мне придется умолчать про хомячков. Почему? Потому, что они могут кушать орешки, грецкий орех, кешью, фундук, семена кунжута, арахис; ростки пшеницы, овса, люцерны, бамбука и семечки (подсолнечника, тыквенные и дынные). Вкусовые потребности хомячков превосходят возможности сегодняшних фантастов.

Однажды один из самых титулованных фантастов США Харлан Эллисон в мемуарной повести «Валери: быль» написал:

«В этой истории я выгляжу форменным кретином, поэтому она обязательно вам понравится».

Давно я подумывал о том, как бы мне из статуса «фантаста, опубликовавшего один роман» прорваться в «русские Эллисоны».

Эх, сделать бы какую-нибудь фантастиковедческую глупость, которая понравится оппонентам и недоброжелателям! Но, как это часто случается в России, мои планы прервались чередой бурных событий на мало кем посещаемом украинском веб-портале, где до первого произношения моего имени принято было обсуждать статьи про «женское фэнтази». Но в 2009 году подняли головы критиканы из Израиля и Германии.

В этой истории пропагандисты двусоставных имён персонажей из «женского фэнтази» выставили меня форменным филологом, поэтому сетевой сюжетец обязательно понравится всем авторам боевой фантастики.

На мрачно оформленном ресурсе fantasy тире worlds точка ru книжный рецензент Kraft разместил эссе «Антиюркин», открытое письмо А.Юркину» (орфография сохранена). Это случилось в ноябре 2009 года. В разделе «Статьи» и «Рецензии наших пользователей» почему-то размещен пасквиль, который определенно, определенно не тянет на «статью», не имеет ничего общего с книжной рецензией, но вполне отчетливо рисует духовных облик «наших пользователей». Я только не понял, кто кем попользовался? Автору читательского отзыва на роман «Пророк» регулярно поступают советы посмотреть порнографию. Но мой заочный оппонент регулярно отказывается от предложений переключиться на голые телеса.

Ранее любители творчества Инны Кублицкой разгромили мой роман 1997 года. Бывает. У любого автора страницы рукописи могут попасть под лопасти соседского вентилятора. Но время показало, что здесь закрутилась едва ли не театральная интрига.

Вопрос в том, а как же интересы русского читателя?

Мне непонятна ситуация с отсутствием выбора. Все и каждый обязаны любить Стругацких. Почему? Кто сказал? Чем доказал? Нет ответа. Но пресекаются любые попытки посмотреть на ложные авторитеты трезвым взглядом.

Скажи, что не любишь и не ценишь Стругацких, легион крафтов впадает в бешенство.

Скажи, что Стругацкие были идиотами, пропагандирующими коммунизм, - бешенство.

Скажи, что Стругацкие были диссидентами, развалившими СССР, - бешенство.

Скажи, что Стругацкие были сбоку припёку к ценностям христианства, - бешенство.

Где коридор возможностей?

Где право выбора?

Где мои права на протестные настроения? Как это получается, когда, - цитируя трюизмы Бориса Стругацкого про демократию, - русскому читателю ничего не разрешают? Да, ладно, не разрешали бы! Наказывают! Мстят! Мотивированы на наказание! Мотивированы на месть! Что-то не то с этикой от Стругацких.

Не поздоровавшись и не попрощавшись в своем Открытом письме, пасквилянты задают настроение лозунгом:

«Убей графомана! Спаси рощу!»

Фотография снайпера находится прямо под заголовком. Прискорбно признавать измельчение человеческой породы. Помнится, писатель-фантаст Север Гансовский был снайпером во время Великой Отечественной войны. Годы спустя «офисный планктон» грозит писателям-фантастам фотографиями снайперской винтовки. Чтобы сказал Север Гансовский о привычке Интернет-пользователей обращаться к образу снайперской винтовки при разговоре о будущем жанра?

«Пуля падает под действием силы тяжести...
узнавать все это мне было крайне интересно».
Андрей Круз

Забота о роще, сгубленной книжными фабрикантами, представляется мне глупой спекуляцией. Добрые вы наши, ценители мирного мира Стругацких! Как вы предсказуемы...

Мы вступаем в десятилетие электронных книг. Лесничий, оберегающий им же самим придуманную «рощу», выступил с критикой в мой адрес на Интернет-ресурсе, на котором выложена пиратская копия моего романа. Это казус. Уходит эпоха чтения бумажных книг, напоминаю я дуракам, отлежавшим мозги на топчанах в стрелковых тирах. Взамен процесса чтения приходит сетевое хулиганство? Зачем читать книгу, если можно на «ты» поскандалить с писателем? Скандал вместо чтения. Может быть, это политика цифровых луддитов? Им нравятся бумажные книги про танки и снайперов, но дураки новой формации не видят зла в типографском станке, работающим на пропаганду низкопробного милитаризма.

Ложь опаснее ненормативного синтаксиса. Мой оппонент уверяет публику в том, что

«теперь всё как Вы и хотели. А страницу я оформил, взяв за образец Вашу. Правда красиво?».

Это с таким синтаксисом сегодня создается эпистолярный жанр на коммуникациях «писатель-читатель»? А вдруг некто Крафт на ресурсах fantasy тире worlds точка ru, fantlab точка ru и mosk точка zbord точка ru нанёс автору романа «Пророк» (1997) Анатолию Юркину репутационный ущерб более чем на 1.000 доларов? Панибратское обращение читателя к писателю - это очередная ложь. Первая страница моего сайта оформляется по-иному. Но, честно говоря, мне надоело составлять список претензий к постоянно лгущему рецензенту. Пасквилянт изгаляется во лжи, купается в ней. Возможно, это N-летний ребенок индиго. Ложь – не мой «конёк», а псевдо-снайперов.

Это увлекательная история о том, как всеми забытый html-черепок зажил полноценной жизнью сетевого тролля.

Наш случай - это типичный пример истеризма, когда выпускник технического училища берется критиковать литературоведческие работы гуманитария с двумя высшими образованиями. По первому впечатлению я отнёс вредного (вредоносного?) читателя к «офисному планктону». А в России «офисный планктон» чрезвычайно агрессивен.

Фактически канцелярские рабы – это фермент для фашизма. Они пресмыкаются перед работодателем. Но с окончанием рабочего времени они сбрасывают свою агрессивность. Иногда - в сетевой троллинг. Иногда - в занятия по пулевой стрельбе в престижных тирах для хомячков. Или – в ссоры из-за места парковки. Иногда хомячки пишут нецензурную брань в лифтах родного подъезда. Иногда сбрасывают истерическое напряжение на ими же созданных форумах.

Жестоко ополчился на мою критику Стругацких один сетевой ресурс, на котором в феврале 2010 года возник раздел: «Фэнтези Форум», «Развлечения», «Флудильня» с темой – «Антиюркин forever! No pasaran! (хроники одной окололитературной войны)». Согласен, что разбор полетов братьев пилотов-Стругацких над обворованными массивами мировой SF – это «окололитературное» топтание на месте. Настораживает убежденность моих несостоятельных оппонентов в том, что они ведут «войну». Так – войнушка.

Почему Стругацкие? Тут такое дело. На безбрежных территориях жанра Стругацкие создали гетто, которое до предела заселили эпигоны, дилетант и графоманы. Лучший способ завоевать дешевый авторитет и удержать его же - это выступить на защиту авторов, бывших столпами советской массовой культуры. Если выступишь неудачно (что и произошло, и было легко предсказуемо) или вякнешь не вовремя (какой идиот защищает Стругацких в контексте крайне неудачной экранизации?), то тебе всё спишется. Поэтому...

Поэтому близкие ему по духу гроссмейстеры подзаборной брехни попытались изменить ситуацию.

С 2009 года они наводят морок на чужой плетень.

На самых разных ресурсах делаются «зеркала» комбинаторного опуса. Кто-то почему-то считает своим долгом донести до как можно большего числа читателей свои убогие 30%? Продукты читательской жизнедеятельности 30%-ого рецензента можно встретить на самых разных сетевых ресурсах. Что мотивирует человека на «черный» самопиар своих 30%?

Коммунистические идеалы 1950-х годов по-прежнему дороги инфантильным графоманам и тридцатилетним девам, которые сидят в Сети вместо того, чтобы нянчиться с детишками и менять политический ландшафт.

До конца 2010 годов отечественный рынок оцифрованный литературы потребовал сотни тысяч так называемых «ридеров». На рубеже десятилетий ещё более проблемной представляется ситуация с новыми авторами для новых технологий. Определенно можно сказать, что читательские пристрастия владельца ридера будут отличаться от вкусов человека, засыпающего на фоне книжных полок домашней библиотеки. Не исключено, что именно владельцы ридеров выступят с социальным заказом на карнавальную fiction.

Идиотские призывы «спасти рощу» прозвучали накануне всплеска массового интереса к цифровым устройствам для чтения. Электронные книги (еВоок) позволят отказаться от продукции целлюлозно-бумажных комбинатов, как известно, склонных фабричными челюстями пожирать самые красивые места Евразии. Большая удача для издателей России, что на украинском е-ресурсе нашелся 39-летний хлопец, озабоченный судьбой карельских лесов 1996 года. В склочных выпадах против автора романа «Пророк» формируется едва ли не движение луддитов, обещающее затормозить развитие отечественного рынка оцифрованный литературы.

Не уверен, что «офисный планктон» умеет и любит читать книжные рецензии. И совсем беда наступает, коли в силу накопленной критической массы «офисный планктон» вливается в этот жанр боевой пишущей единицей. Я люблю книжные рецензии. На мой субъективный взгляд, всегда можно отличить хорошую книжную рецензию от текста, не имеющего ничего общего с жанром «рецензии». Хорошую книжную рецензию можно поставить в анализируемую книгу предисловием или послесловием. Она отражает дух книги. Меня настолько поразил факт перевода главной книги Джона Браннера на русский язык, что я сел и написал книжную рецензию «Боевые кошки Занзибара». Профессиональный рецензент пишет свой текст в одном душевном порыве с автором книги. Поэтому сборник книжных рецензий может быть интересной книгой. Чего не скажешь о деятельности дилетантов и графоманов. Им проще ограничиться сведением счетов с писателем, не попадающим «в струю».

Не настрелявшийся до сексуального удовлетворения, автор путаного читательского отзыва поставил бы любого романиста в трудное положение. Его параноидальный призыв к убийству (кого-либо) мне не нравится. У нас другие методы. В заметке «Грудина Рудина» и в других публикациях я категорически выражаюсь против насилия. Нельзя бить человека по голове. Нельзя размещать фотографию снайпера с боевым оружием в материалах по литературоведческой дискуссии. Так рецензенты не делают. Но в том-то соль, что приходится иметь дело с не корректно мыслящим читателем, который по возрасту вроде бы выслужился в сетевые «рецензенты».

Это оплошность редакторов и модераторов ресурса? Нет, это жизненная позиция тех, кто воспитан на Стругацких. Для зоологической ненависти открыто сердце хомячка, десятилетиями высиживающего авторитет в лакейской фэндома. Спортивные шеренги хомячков выступают против эксперта, который в сетевых публикациях утверждает, будто на заводах по производству корма для аквариумных рыбок происходят преступления. То ли оптовый поставщик сюжетов имеет англоязычную фамилию, то ли в качестве сырья используется наполнитель для кошачьих туалетов. Израненное сердце пушистика рвётся из бойцовской груди.

Новая позиция настроенных на социалистическое соревнование парней и девчат из «Флудильни» заключается в том, что Юркин совершил стратегическую ошибку. Ибо «оспаривать положения пародии, несколько… эксцентрично, что ли». Не знаю, что пародист (отныне есть формальный повод лишить его незаслуженного статуса «рецензента») понимает про жизнь взрослых людей. Но его тухла псевдо-мысль расшивается на несколько смыслов.

Если на ранее обвинявшемся в нарушении авторских прав ресурсе пародия выложена в разделе рецензий, то, либо совершена ошибка модераторами, либо за провокацией стоит коллектив единомышленников, которым столь важно оклеветать автора романа «Пророк». Не вижу никакой «эксцентричности» в своей позиции. Я выступил с критикой Стругацких. Мне этого не простили. Я обозначил размеры и качество кризиса, переживаемого отечественной фантастикой. Мне этого не простят. Я предлагаю разговор о последствиях превращения плохой фантастики в феномен массовой культуры. Тут пародиями не отделаешься.

Хорошо, торговцы оружием объединились в неформальный профсоюз графоманов и поставили себя вне литературной критики. Выскажешься против творчества графомана, и негодующий торговец оружием разместит в Сети угрожающую фотографию с полигона. Дуло будет направлено против оппонента. А как быть, если в графоманы подадутся торговцы колючей проволокой? Нам, филологам, литературные профаны будут угрожать мотком колючей стали?

Хомячок «против» потому, что любит наполнитель для кошачьих туалетов? Одни эксперты говорят, что хомячки уплетают наполнитель за обе щеки. Нет, мировая общественность отказывается верить в гнусные инсинуации. Другие знатоки литературного плагиата склоняются к тому, что в России и странах СНГ самые сообразительные распупуси строго по назначению употребляют наполнитель для кошачьих туалетов. Филологи, руки прочь от очередного переиздания Стругацких.. Простите, - от корма для аквариумных рыбок и наполнителя для кошачьих туалетов.

Вот тебе, НФ-Боже, что большой литературе негоже. После «Часа быка» Ивана Ефремова в отечественной фантастике утрачен запал нонконформизма. Плеяда отечественных НФ-беллетристов идет на компромиссы с властями. Поэтому власть поощряет переизбыток фантастики на книжных магазинах. Кто останавливается на достигнутом, тому не дадут положенного.

Почему, в отличие от украинских читателей НФ, читателей из Харькова, Станислав Лем не читал Инну Кублицкую? Откуда эта толпа «дрыгающих ногами» принцесс? У служебного входа в книжный магазин стоит целый омнибус белорусских и украинских принцесс. Что нам с ними со всеми делать? Читать что ли с ними вслух по слогам польскую фантастику?

В русскоязычной фантастике наблюдаются сказочные романы, выполненные по лекалам Валерия Проппа. Но нет карнавального fantasy. И это загадка потому, что постсоветскими интеллектуалами перепаханы труды Михаил Бахтина с невиданной ранее энергией (никто не читал абзацные реплики В. Шкловского, как в 1970-е годы читали Валерия Проппа и Михаила Бахтина). Не исключено, что женское fantasy – суть первые робкие подступы карнавальному fantasy. После длительных размышлений, – приходишь к выводу относительно того, что карнавальное fantasy должно быть мейнстримом на беллетристических пространствах «после СССР». И. если этого нет, то впору задуматься о том, обладает ли наша SF потенциалом национальной самобытности? Карнавальное fantasy. Карнавальная цивилизация? Антиподы? Или один – инструмент построение второго?

Откуда такая тяга к романному повествованию о хамовитых принцессах, имеющих обыкновение заводить дружбу среди палачей, дуэлянтов и казарменных шутников? И это в стране, в которой члены царской семьи были расстреляны, облиты кислотой и живыми сброшены в шахту? У нас нет традиции восприятия образа принцев и принцесс (никто из авторов не соревнуется в рассказе о привычке тратить деньги у дочерей политиков и олигархов). Хамство в традициях массовой культуры подменяет дворцовый протокол.

В большинстве случаев «принцессами» называют персонажей, в которых воплощены основные пороки лидеров рок-культуры. Грубые поступки принцесс и фехтовальщиц – это поведение рок-певиц, заброшенных в мир эльфов и троллей. Но и здесь трудно ожидать от мастера фаллической прямой речи Юлии Труниной такого знакомства с виртуальным миром, какое демонстрировал Уильям Гибсон (William Gibson), освоившийся в гримерках азиатских рок-исполнителей и в цистернах, в которых плавают коматозные повелители виртуальной реальности.

Из-за фактора смерти фельетонист из «Фантазийных Миров» любит снайперов так же, как их обожают НФ-беллетристы Андрей и Мария Круз. Издательский проект «Андрей и Мария Круз» стартовал позже таких авторов, как Инна Кублицкая и Сергей Лифанов. Но слава бежит впереди графомана.

Интернет-пользователь Ларум забавно отзывался о романе про снайперов «Земля лишних» Андрея и Марии Круз (в списке авторов на сетевых ресурсах Мария Круз пропадает так же часто, как Сергей Лифанов, который, как мы уже запомнили, соавтор Инны Кублицкой, которая – не путать! – не Мария Круз). Итак, Ларум написал на одном из форумов 9 июня 2009 года:

«Читал на самиздате. Автор у себя в Латинской Америке оружием торгует, здесь тоже делает в парплельном мире. Выбрал (это он смакует!), Купил, отвез, продал, перетер с братвой или братанами, потискал сисястых бабс, выбрал, купил..... и т.д. Иногда пострелял. Сначала ничего, а потом однотипность приедается».

Если попытаться отрефлексировать замечание осведомленного Интернет-пользователя Ларума, то странные вилы вылезают из-под самоходной повозки братьев Стругацких, со скрипом докатившейся до Латинской Америки.

Безнравственные игры авторов таких вещей, как «Обитаемый остров» и «Парень из преисподней» нашли логическое завершение в так называемой «боевой фантастике», в которой «боевого» ещё меньше, чем «фантастического». Я использую формулировку «так называемая «боевая фантастика» по ряду причин. На мой взгляд, российская боевая фантастика уместилась между политическим лакейством и палачеством. Лакейство авторов произведений боевой фантастики - это ответ на социальный заказ. Тогда как палачество не более чем художественная форма для выражения личностных характеристик нынешних фантастов.

Поразительным образом лакейство и палачество уместились в сюжетах и стереотипах шпиономании.

Мне непонятно внутренее устройство боевой фантастики, которая - вопреки названию - стала вместилищем лакейства. Боевая фантастика лакействует в пределах обычного шпионского сюжета. Зачастую лакейство скрывается за научпопом и школярством. В технологической беллетристике Андрея и Марии Круз читатель загружен техническими описаниями оснастки снайпера.

Из читателей повестей «Обитаемый остров» и «Парен из преисподней» выросли не прогрессоры (как нам обещали), а торговцы оружием в охваченной смутой Латинской Америке.

Поэтому боевая фантастика не более чем свидетельство кризиса, переживаемого отечественной SF. Четвертое… Ну, тут читателя надо отослать к знакомству с пасквилем «АнтиЮркин». Я не настолько жесток. Мне проще разобрать графоманские романы, представляющие боевую фантастику из вечно с кем-то воюющей России.

Четыре года работы корреспондентом делового издания приучили меня к пиетету перед торговцами оружием. Хотя, честно признаться, торговцев колючей проволокой я уважаю больше, чем спекулянтов АК-47. Здесь надо быть готовым к худшему. Например, читатели постоянно обвиняют Андрея Круза (его соавторша Мария снова и снова куда-то теряется) в заимствованиях из англоязычной SF. Болтливый Андрей Круз всерьез отвечает на обвинения вроде следующего: «где в «Додже» калаши»? Вы не поняли? Читатель (ник Manyakovsk) уверен в том, что прочитал «фанфик», в котором скрещены разные традиции. Читатель дает формулу произведений Андрея Круз:

«Этакий «Ведьмак» в мире «Доджа по имени Аризона».

То есть, торговая марка «Андрей и Мария Круз» умеют обыкновение читать чужие тексты, а потом осуществлять процедуру инверсии (подробнее о плагиаторской природе инверсии смотрите в литературоведческих книгах Станислава Лема). Есть роман «Ведьмак». Автор - Анджей Сапковский. Есть роман «Додж по имени Аризона». Автор - Андрей Уланов.

Кто и кому запретит синтез этих двух произведений? Запретить-то не запретит, но читателя не обманешь. Никак не скрыть родственные связи между неплохой фантастикой и оружейной графоманией проекта «Андрей и Мария Круз». Сегодня им работать приходится в иных условиях, нежели Стругацким, в СССР сокрытым от мировой общественности «железным занавесом».

Как на обвинения в заимствованиях отвечает «русский бразилец» Андрей Круз? Защищая свою плагиаторскую конструкцию, своё хилое произведение, Андрей Круз считает возможным перейти в наступление:

«А где в «Додже» калаши, а?»

(цитирую по форуму на ресурсе lib точка rus точка ec). В том смысле, что Андрей Уланов в романе «Додж по имени Аризона» не вручил персонажам ворованные (или купленные в Бразилии) китайские автоматы АК-47. Глупец! Я написал и задумался. Неужели меня довели до такого состояния, что наличие или отсутствие автоматов АК-47 в очередной безделице из боевой фантастики я рассматриваю в качестве литературоведческого довода? Не было плагиата потому, что наши персонажи вооружены АК-47! Таковы графоманы. Это «черные дыры», которые любого филолога смогут затянуть за горизонт событий.

Но на каком основании здесь возникает имя Инны Кублицкой? Проблема в том, что всякий, кто вознамерится жить под лозунгом: «Убей графомана! Спаси рощу!», должен (обязан, нет иного выхода) присмотреться к творчеству Инны Кублицкой и Сергея Лифанова. Это 100%-е графоманы. Парадокс в том, что, бездумно пиарящий графоманию Инны Кублицкой (имя Сергея Лифанова время от времени выпадает), «фантазийный» рецензент жестоко подставил автора «Карми».

В декабре 2009 года в ЖЖ-блоге baylanto.livejournal делается запись про (авторство рецензии) рецензию на ФМ. А ЖЖ-блоггер из журнала «Записки Байланто» - это Инна Кублицкая из хорошего белорусского города Гомель. Вспоенные батькой Лукашенко и Леонидой Кучмой, на литературных перекрестках постсоветские хомячки норовят выбежать на красный свет.

«Это беда», - так говаривал Георгий Петрович Щедровицкий, наблюдая за советскими хоккеистами на ледовой арене.

Еще раз, я не утверждаю, что безымянный и подловатый (уж какой достался, это ведь первая попытка читателя осмыслить Новый Миф и героический эпос в русле постмодернизма, по идеологическим канонам) автор пасквиля на роман «Пророк» – это Инна Кублицкая, Александр Крафт (сочинитель бездарнейшей повести «Оранжевый треугольник»), Николай Романов или гроссмейстер философской поэзии Андрей Крафт. Но, определенно, эти двое (трое, четверо, сто) - стругацкоманы. Ну и что? Стоп. Инна Кублицкая? А не та ли это самая блоггерша, что постоянно занимается саморекламой:

«Возможно, вы захотите прочитать что-то из написанного Инной Кублицкой и Сергеем Лифановым. Вот список изданного: Инна Кублицкая, роман ... 1997»

(нет, не захотим).

«Карми. Савири. Юная принцесса Ур-Руттул, владычица Сургари. Недаром Инна Валерьевна увлекается ономастикой – даже имена и титулы её героини обладают поразительной притягательностью».

Мой бескомпромиссный оппонент пускает слюнки по книге, в которой можно встретить принцессу с самым глупым именем во всем женском фэнтази, в котором никогда не было дефицита на ономастические несуразности. А у меня в «Пророке» был персонаж по имени «Дёргач». Савл (Саул), стань Павлом!

За пределами блогосферы и ЖЖ-блога baylanto.livejournal поклонник принцесс «майд ин Беларусь» убеждает покупателя в «поразительной притягательностью» имени принцессы Ур-Руттул. Ха! Не надо быть филологом, чтобы увидеть стилистическое сходство. И т.д. Тогда зачем же петербуржца обвинять в сетевых репликах, якобы им написанных от третьего лица? Истерично дергающемуся снайперу с фотографии и злой тетеньке, ведущей хомячковые «Записки Байланто», мы укоризненно скажем: «Ай-яй».

Не знаю, зачем это было нужно Инне Кублицкой (и Сергея Лифанову), какой им от этого прок, но неугомонный рецензент сам себе написал роль хомячка, доказывающего всему миру свою безответную любовь к сухому корму для аквариумных рыбок. Маленькое теплое животное вынуждено влачить свое существование в картонной коробке и жаться облысевшим боком к батарее водяного отопления в то время, когда аквариумные рыбки из плавников выстраивают обидные фигуры. Это несправедливо.

Человеческие порывы хомячка теряются в патологической привязанности к объекту любви. А тут ещё появляется никем не званный Ревизор из заснеженного Санкт-Петербурга, берёт аквариум в обе руки, в ежовые рукавицы и решительной поступью направляется в дремучий лес. Не исключено, что в лесу этот Юркин скормит аквариумных рыбок оголодавшим медведям. Как в таком случае хомячку определить с целеполаганием и привести парадигму своих паркетных ценностей в соответствии со сложившейся ситуацией? А, угадайте с трех раз! Правильно, аквариумные рыбки и хомячок озадачиваются проблемой сексуальной ориентации обидчика. У кого внизу html-страницы имеются ежовые рукавицы, тот Самизнаетекто...

Аналитический склад ума для хомячка – это возмездие природы, сравнимое с актерским талантом принца Гамлета. В этом контексте блоггеры, рецензенты и эссеисты (оба-два) не дают мне спуску. Хомячок за аквариумным стеклом рвёт рыбий корм по поводу того, что гадкий «народный» многоженец что-то не дописал или не выложил в общий доступ. Вероятно, этому ремеслу я должен поучиться у Инны Кублицкой, которая всёрьез (без дураков) на сайте fantlab точка ru предлагает проголосовать (1) и написать аннотацию (2) на роман Сергея Лифанова, Инны Кублицкой «Смирол». Это тот самый текст, который имеет другое название «Карми-2» и – Вы не поверите, Вы будете долго смеяться! - но «роман не закончен, не опубликован, в планах автора» (падежи сохранены). Угадайте сколько отдано голосов за роман? Какова средняя оценка? 0 (нули по всем позициям).

Ещё сетевые тролли, до медового наркоза упивающиеся текстами домохозяйки Инны Кублицкой, истово меня ругают за всё, мною написанное про Гарри Бронзика. Но рецензент в стиле «аля Брандт» пишет хвалебно-рекламные отзывы на романы Инны Кублицкой! Чем Гай Юлий Орловский не Юрий Никитин? Юрий Никитин? Это многое объясняет. Такие разные авторы как Сергей Лукьяненко и Юрий Никитин выступают носителями «крапивинской традиции». Помнится, Юрий Никитин имел обыкновение дознаваться у детского писателя и лауреата премии Ленинского комсомола (1975) Владислава Петровича Крапивина: «В чём вы видите различие между религией и верой?» Такая у графоманов, выросших в тени атеистов-вероискателей, была планида.

Чем Крафт не Бронзик? Теодор Шварц не Тимофей Тригорин? И. Васильева, Шейла Кадар и Борис Фокин - это некоторые раскрытые псевдонимы стажера международной группы по исследованию творчества Аркадия и Бориса Стругацких «Людены», который «также интересуется историей астрологии». Короче говоря, есть целый воз и тележка поводов, чтобы к прежнему списку одиозных графоманов в НФ (Юрий Нестеренко, Эдуард Геворкян, Евгений Гуляковский, Андрей Легостаев (Николаев) и Андрей Щупов), против которых когда-то мне пришлось написать пару абзацев, не дрогнувшей рукой добавил новые имена - Александр Крафт, Андрей и Мария Круз, Инна Кублицкая и Сергей Лифанов. Спасибо крафтам за подсказку! Но подсказок могло быть и больше! Ведь это пока не энциклопедия графоманов. Это всего лишь список. Со второй половины 2009 шода жду новых подсказок от стругацкоманов. возмущенных моей криткиой Стругацкий...

Стругацкие – рыбий корм для увеличения размеров аквариума. От постоянного чтения их плагиата увеличивается ячеистость стенок аквариума для хомячков. Но интрига не в этом. И не в том, что в ЖЖ-блоге Инны Кублицкой анти-про-юркинский пост за 8 декабря 2009 (10:56) оперативно удаляется после сержантского окрика, раздавшегося из демонических уст Интернет-пользователя, наделенного ником chert999. Внимание. Из блога baylanto.livejournal про-анти-юркинская запись была удалена потому, что другие стругацкоманы (это был страшный chert999, судя по имени-нику ярый поклонник «святого Люцифера») посоветовали блоггерше не рекламировать этого самого Юркина. И она последовала совету! Таковы нравы стругацкоманов. Цензура на страже. Дисциплина - на расстоянии вытянутой ноги от армейского сапога.

Хомячкам всегда интересны мелькания плавников за стенками аквариума. Это научно доказанный факт. А в чём интрига выращивания на сетевых грядках генномодифицированных продуктов из разряда «антиюркинизмов»? Увы, не в том, что Инна Кублицкая и Сергей Лифанов выпустили эссе «Кино: полвека со Стругацкими (Опыт альтернативно-криптоисторического экскурса)» в серии «Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств» за 2009 год. Читатель, если ты давно живешь в России и слышал фамилию Стругацких, то для тебя не будет секретом, что составителем сборника «Важнейшее из искусств» выступил Андрей Чертков. Здесь мне почему-то вспоминается сетевой цензор под ником chert999, наложивший вселенский запрет на упоминание моего имени в Рунете.

Кто удаляет содержательные и умные посты из своего блога по первому требованию редакторов-самодуров, тот получает возможность ещё раз подкормиться из чужого свиного корыта... Приятного аппетита, кинокритики. Я верю в то, что обе рыбки не подавятся кормом и плавниками не разобьют аквариумного стекла, ведь за процессом кормления следят взрослые дяди с картонными рогами на узком лбу.

В 2009 году кто-то хотел всем открыть глаза на «такого» Анатолия Юркина, на газетных площадях бумажных изданий выступивших против графомании беллетристической школы Стругацких. После чего я позволю себе понятие крафты использовать во множественном числе. мало ли лжецов в стране, населенной читателями Стругацких и потерявшими головы, серлца и совесть, которая у них с 1968 года была одна на всех.

Так в чём же интрига? В столкновении разного отношения к действительности, в несовместимости двух картин мира – с совестью и без неё, родимой. Совесть и талант не требуются для открытия ящика Пандоры.

Я готов закрыть глаза на любые творческие просчеты Стругацких и их бездарных учеников. Но где протестные настроения? Можно сколько угодно иронизировать над моими мальчишескими представлениями о современной музыке (рэп), как художественном воплощении бунтарства. Но разве фантастика – это не катакомбная литература социального и сциентистского (или антисциентистского) протеста против сегодняшних несправедливостей? Где протестные настроения в российской фантастике за пределами творчества Юлии Латыниной? Что такое изюм без изюма?

Если очередное переиздание Стругацких или новую вещицу учеников разрезать ножницами на мелкие фрагменты, чтобы ядовитые буквы высыпать в аквариум и в кормушку к хомячкам, то будут довольны рыбки в тёплой воде и зубастые зверушки с фанлаба. Но не читатель! Собачья безошибочность в выборе фекальных ориентиров фиксирует у нашего современника отсутствие человеческой совести и профессиональной этики.

Готов на что угодно поспорить, что из боевого стана пишущих учеников Стругацких одураченные читатели никогда не дождутся хотя бы бледного подобия «Песчаных королей» Джорджа Мартина. Образцом этикоборческой фантастики «Песчаных королей» Джорджа Мартина делает философская и социальная насыщенность этого незаурядного произведения. В контексте положения дел в российской фантастике «Песчаные короли» могут быть восприняты как злая пародия на мнимые достижения «Времени учеников». Время учеников выращивает песчаных королей. Осетра или тунца не вырастить на корме для аквариумных рыбок, выпаренном из собачьих фекалий. Им не утолить читательского голода по добротной фантастике.

Снова и снова я утверждаю, что стругацкомания – это общественный институт, до крайности усугубляющий неблагополучное положение дел в русскоязычной фантастике. Выпуском в свет романа «Пророк» в 1997 году я разорвал с ложной традицией (фактически, в 1992 году, но не суть важно). А в 2005 году в бумажной прессе в материале «Плагиаторский Левиафан» поставил диагноз загнивающему жанру. Последовательности этих конструктивных действий пользователи Рунета мне не простили, ни в 2009, ни в 2010 году. Лекарство не впрок.

Насколько мне известно, на коммерческом половодье SF до сих пор не замечен ни один русскоязычный автор, способный издать (не написать!) что-то вроде бесподобного «Хроноклазма» Джона Уиндема. Тогда чем занимаются писатели-фантасты, рублем привечаемые в кабинетах издателей, нагнетающих культ братьев Стругацких? Правильно, педантичные божемойки по-школярски проедают сырьевые ресурсы, накопленные нашими бабушками и дедушками за «железным занавесом». В схожем случае капиталистическое соревнование выигрывают те, кто выше конкурентов подпрыгнет навстречу объедкам, летящим со скудного стола коммерчески успешных иноязычных коллег.

Равнодушие е творческому поиску и неприятие вершинных образцов мировой SF – такова доминанта в поведении стругацкомана.

На моем театроведческом лице не дрогнет ни одна мышца, если я узнаю, что кто-либо из чиновников российской культуры официально просил компанию АВС задействовать в съемках шестого сезона телевизионного проекта Lost 95-летнего киноартиста Бориса Зельдина. Или Борису Зельдину предложат главную роль в очередной провальной экранизации Стругацких. Такова картина мира наших оппонентов. Нравы и образы кинофильма «Свинарка и пастух» и «Обитаемого острова» царят в головах носителей советского здравого смысла.

Стругацкие – это советский ящик Пандоры. В СССР умным людям вместе с новой публикацией Стругацких едва ли не вручался тот самый вариостат из рассказа Роберта Силверберга «Тихий вкрадчивый голос», который читателю советской фантастики еще с 1980-х годов услужливо советовал избавиться от «этой опасной шкатулки». Не знающие английского языка ребята отказались последовать умному совету. И зря.

В чем уверены поклонники плагиаторского творчества Стругацких? В том, что мы от рождения получили технический регламент беллетристической безошибочности. На этой казарменной уверенности построены карьеры десятков издателей и плагиаторская активность нескольких сотен отечественных фантастов. Плагиаторы основали беллетристическую школу, которая стала синонимом «российской фантастики». Налицо факт преступления, за которое кто-то должен ответить по всей строгости жанра, в котором работали Джон Браннер, Роберт Хайнлан и Филипп Дик.

Допустим, в теме «Юркин против плагиаторов Стругацких» отражается конфликт поколений. Но что будет, если конфликт поколений станет поводом для перебранки между обитателями одного временного периода? Тогда сама собой выявится интеллектуальная опустошенность одной из сторон. И посторонний наблюдатель вправе ожидать, что интеллектуальный марафон не выдержат те девушки, которые на линию старта приходят с фанатичной любовью к коммунистической НФ-беллетристике 1950-х годов. Три ошибки хорошо, а без совести гаже.

Зимой 2010 года (блин, на что же потрачены 60 лет?) спор адептов женского фэнтази с Юркиным остаётся на обочине широкой дискуссии о безрадостном будущем отечественной фантастики. Возможно, со стороны участники спора похожи на двух скряг (или юристов), что с помощью двуручной пилы пытаются поровну разделить ящик Пандоры. Визг пилы не помешает скрыть правду о кризисе жанра, корпускулировавшего в прокисшей пивной банке полувекового срока давности.

Болотное затишье не обещает очистительной песчаной бури.

Слово правды не сродни конструктору «собери сам». Так не бывает. Две ошибки хорошо, а не заёмная совесть лучше. Со времен В. Белинского русский читатель не стеснялся одалживать совесть у литературного критика. До выхода следующего номера журнала. Русская традиция забыта в «мирах Стругацких». Там, где оружием революции смотрится даже позаимствованная совесть.

Традиции русского мира таковы, что не бывает героизма без совести. Показательно, что никто из вторичных писателей-фантастов России и СНГ не претендует на звание «героя нашего времени». Вегетация постсоветской научной фантастики и фэнтази капиталистической эпохи – это начальные условия, созданные для предотвращения формирования среди читательской аудитории пафоса и идеологии героизма.

Умственная инертность и сюжетная нищета – таковы параметры существования для типичного писателя-фантаста, выросшего на плагиаторских повестушках Стругацких. Ничтожна мала вероятность, что некий начинающий (или, наоборот, бывалый) автор сперва правильно и смело диагностирует болезненное состояние НФ в России и СНГ, а потом напишет и при жизни издаст шедевральный роман. Такая вероятность близка к 0 (нулю)…

В капиталистическом мире есть «железное» правило – как только новый автомобиль выехал за пределы дилерского центра, стоимость покупки уменьшается на 10%. Владелец сколько угодно может нахвалить достоинства своей машины, но снижение цены – это рыночный закон. Нечто подобное действует и в российской фантастике.

Очень, знаете ли, удобно разгуливать в казарменных тапочках в тени, отбрасываемой стенами заброшенной овощной помойки. Но что в реальности происходит, если писатель-фантаст поспешно заявляет о своей причастности к школе Стругацких или о своем бездумно почтительном отношении к плагиаторским опусам певцов так и не наступившего коммунистического (чуть было не написал - колумнистического) завтра и космического вчера?

К каким последствиям приводит малодушная попытка графоманствующих коробейников пристроить свой протухший товар под магазинную вывеску супермаркета «Миры Стругацких» и «Время учеников»? Отныне для читателей вероятность наличия таланта и самобытности у данного автора уменьшается на 20-25%. Коммерческие маячки вместо каменных маяков. Мы не успели избавиться от тлетворного наследия Стругацких, а на горизонте маячит фантастика, сделанная по инструкциям в экономном - стиле IKEA. Репутационные потери долгожителей «безвременья учеников» могут быть необратимы. И это очень комплиментарный прогноз.

Читатели! Коллеги! Издатели! Торговцы оружием! Домохозяйки! Пора научиться делать правильные выводы из незыблемо действующих законов книжного рынка и жанра SF.

P.S. «Вы смеетесь, читатели? Моя выходка вам кажется фарсом, плоскою шуткою? Смейтесь, а я стою на том, что педант ещё и не то в состоянии написать. Ведь я вас предупредил, что пишу выдумку, игру моей досужей фантазии, а не списываю рабски с действительности: так не мешайте мне выдумывать». («Педант», с. 74, В. Г. Белинский ПСС, т.6, М., 1955).

Анатолий Юркин. «Две ошибки хорошо, а без совести хуже» (2010, 2011)

Ум хорошо, а две ошибки лучше

«Теперь в окровавленной луже лежу
И жизнь покидает меня
При встречи я ангелам божьим скажу
Что мир оставляю любя».
Андрей Крафт. «Самоубийца» (2005)

«Он выдернул спицу из своей груди
и лёг в лужу своей крови.
Девушка улыбалась.
Никольский неотвратимо терял сознание.
Упал занавес».
Денис Яцутко. «Урла» (2004)

Что будет, если «офисный планктон» отрецензирует героический эпос? Не прочитает, нет. Ибо чтение вызывает изменения личности, а у «офисного планктона» нет личностного потенциала. Как не наблюдается ресурсной базы для какого-нибудь развития. Не прочитает себе на пользу, а суетливо использует в междоусобных войнушках.

«Офисный планктон» умеет читать, но не имеет своей позиции по важнейшим вопросам современности. Это читатель-оборотень. Зачастую такие читатели воспитаны на ложном романтизме Владиславе Крапивина, но достаточно изворотливы, чтобы – шумно признавая верховенство Стругацких – совмещать средневековую картину мира из произведений Стругацких с типом обыденного восприятия средневекового обывателя из пафосного творчества Владислава Крапивина. Подобная двойственность лежит в основе поэтик множества современных авторов (в том числе, и Юрия Никитина).

Поэтому читателем-оборотнем мой роман «Пророк» может быть только высмеян. Это случилось 13 лет спустя после выхода в свет (в 2009 году) книги, размером сравнимой с непревзойденной книгой Джона Браннера «Всем стоять на Занзибаре». Как и почему в Рунете первый русский роман с названием «Пророк» подвергли неправильной интерпретации? Для начала заметим, что правильной интерпретации не нашлось у «офисного планктона» для героического фэнтази. Увы, для правильной интерпретации требуется личность и ее четкая жизненная позиция. Тяни чужое мочало – дважды начинай сначала…

«Офисный планктон» мучается от постмодернизма. Это такая болезнь, которая мешает примерить на заживо гниющее тело хоть какую-нибудь эстетику или поэтику. Оголтелый графоман уверяет единомышленников, что занимается литературной игрой, используя мои цитаты и мою литературную традицию. Это ложь. Ибо литературная игра ведется нечистоплотно. Без соблюдения литературной, филологической и литературоведческой традиции, выработанных мною с 1980-х годов. В то время, когда оппоненты «устраняли логические ляпы, незамеченные в течение двадцати с лишним лет ни авторами, ни читателями» Стругацких. А ведь таких ляпов – целая энциклопедия! Зачем тогда переходить на рецензентские хлеба? Неужели от потребности в саморекламе?

«Беглое ознакомление с беллетристикой Юркина поначалу привело меня, в бешенство…»

Это кого там «привело» в состояние «бешенства» хорошая проза?

Кто так остро нуждается в саморекламе? Господин (или госпожа) с даром пасквилянта и огромным потенциалом постмодернистского ёрничества. Это не тот самый активный участник пиратского Интернет-ресурса, который выбрал себе слоган «Делай, что должно, и будь, что будет». Этот слоган закрепился за писателем-фантастом из Харькова Дмитрием Громовым (одной из половинок издательского проекта «Г. Л. Олди»). Кто скрывается за слоганом Дмитрия Громова? Вечный повторяла с чужих слов. Это тот самый читатель фантастики, который самопрезентуется «снобом», которого «может зацепить проза Никитина». Продукты читательской жизнедеятельности нынешних «снобов» целыми кучками обнаруживаются на ресурсах вроде kniga-govno.my1.ru/panel. Извините, какие читатели, такие и ресурсы. Привожу этот Интернет-адрес, преодолевая брезгливость. Таким ложным сетевым авторитетам проза Юрия Никитина нравится со дня рождения, то есть, с 13 декабря 1970 года. Нет, не зря я с детства читал «Книгу снобов» (1847) моего любимого писателя Уильяма Теккерея!

«Нас считали дьяволами, злыми духами. За нами охотились, но – безрезультатно». Дмитрий Евгеньевич Громов

«Больше всего существо напоминало черта. Самого настоящего, с рогами и хвостом, покрытого редкой клочковатой шерстью. Двуногого, прямоходящего. Правда, копыт у "черта" не наблюдалось; вместо них имелись нормальные ступни, как у ребенка, только с шестью пальцами». Дмитрий Евгеньевич Громов

Рецензия на роман «Пророк» не имеет названия! А в моем творчестве оригинальный заголовок всегда занимал особое место. У меня самый маленький текст снабжается запоминающимся заголовком! Еще один выстрел в «молоко» сделан владельцами сетевых рогаток, которым «хватало ума свои труды никому не показывать!» (конец цитаты из самохарактеристики оппонента).

Зачин рецензии заставляет вспомнить Виссариона Белинского, который приучил отечественную критику рассматривать литературное произведение в социальном контексте и искать в системе персонажей политическую злободневность. Однажды я написал статью «Неизвестный Белинский». На рубеже десятилетий моя знакомая по учебе на филологическом факультете огорчалась по поводу того, что современный читатель не знает о чувстве юмора у великого русского (не российского!) критика. За последние годы стихли огорчения. никаких эмоций. Только при переиздании очередного глупого сборника классических афоризмов тупоголовые составители еще почему-то вспоминают общие места из Белинского.

Отсутствие гражданской позиции и энциклопедического мировоззрения у фанатов Стругацких помогло сохранить детство человеческого интеллекта накануне создания ИИ. Поклонники Стругацких застолбили за собой межу невежества. Поэтому они себя со стороны не видят. Поэтому они никак не могут понять взрывов хохота, слышимых из тех читален, до которых доходят стругацкоманские литературные рецензии.

Сегодня приходится констатировать тот факт, что сетевые рецензенты забыли главные заповеди Белинского. На публикации Белинского, вызывающие у меня смех до слез, приходится махнуть рукой. Вот так и получается. Анонимный автор называет свой текст «рецензией», но за его корпоративной суетой не наблюдается оснований для подобного деяния. Мы не увидим ни юмора Белинского, ни гражданской позиции Герцена, ни стилистических приемов Достоевского. Нам не дано. Если я анализировал плагиаторскую беллетристику Стругацких, благодаря филологическому инструментарию я находил в большинстве их произведений выражение фекальных процессов и сатанинской идеологии, то стругацкоманам неведома никакая иная форма возражения кроме как врачебно-офицерский (чуть было не написал - военкоматовский) интерес к физиологическим процессам моего 46-летнего организма. Мда-да, тут не до страстей Белинского.

В позапрошлом веке испытавший на своих икрах длань крафтов Н. Щедрин (М. Е. Салтыкова) верно подметил в подобном случае:

«И вдруг невесть откуда набегают какие-то люди, очевидно, находящиеся в состоянии невменяемости, которые... мимоходом бросают в вас «шушерой», «шелухой» и... («жёлтым дождём» - А.Ю.) Скажите, не глубочайшее ли это несчастье вдруг, нечаянно, без всякого повода получить подобное укушение?» (ПСС, М., 1937, том 8. стр. 356).

Итак, в первых фразах одиозного текста дается портрет времени. Но основную часть пасквиля мой недоброжелатель посвящает привидевшемуся ему графоманскому статусу автора «Пророка». Но ведь графомания пребывает вне времени и политических реалий? В конце рецензии автор раскрывает секрет своего текста – оказывается, при разговоре о «Пророке» рецензентом использовались мои фразы из статей про плагиаторов Стругацких. Если я – графоман, а кто-то щедро черпает из моего творчества целые абзацы для литературной игры, тогда…

Аванти, здесь лучше подойти с другого края. Разрезвившийся читатель спутал эпос одного писателя с плагиаторской активностью двух беллетристов? Рецензент случайно подменил полицейщину Стругацких ловлей сексуальных блох в постели русского пророка? Увлекся защитой любимых Стругацких до такой степени, что невзначай нарушил законы критического жанра?

Крафты - это частный случай феномена стругацкомании. Крафты притягиваются творчеством других фантастов. Они легко приходят в бешенство от предположения, что может быть другая фантастика, мир за пределами Стругацких. Каковы крафты, таково и наше-моё к ним отношение.

Ощущая себя маститыми литературоведами, в 2009 году безымянные бездари поспешили начать разговор о том, «какой» им (Юркиным) написан роман в жанре фэнтази!

«Возбуждаясь жёлтыми дождями, Дождинка с надеждой ждёт вождя». Крафт

Это лучшее, что я прочитал у крафтов, попытавшихся воспроизвести стиль Анатолия Юркина!

Это лучшее из тех 30%, с которыми крафты вошли в храм фантастиковедения!!!

В тщетных попытках хоть как-то структурировать свой опус крафты дают одной из главок второе название «Дождинка с надеждой ждёт вождя». Такой фразы нет в романе Анатолия Юркина «Пророк» (1997). Но разве крафты будут обращать внимания на такие пустяки? Им показалось забавным придумать такую фразу.

«Девочки» - «вот (настоящий) чёрт». Таков идеологический костяк у крафтов.

И примерно с такой идеологией, в пределах дилетантски-завистливой мотивации некто под ником Крафт пытался (и пытается, ибо не угомонился!) убедить простаков-читателей в том, «какой» этот Юркин, и (вывод!) - «такой» этот роман «Пророк»??! Загляни в свою мусорную кучу, неисправимый графоман! Там много грязного белья выложено на всеобщее обозренье!

В общую копилку наблюдений следует добавить такой феномен массовой культуры как (международную-интернациональную) песню «Караганда (В Караганде где шли дожди)». Исполнители: Верка Сердючка, Лайма Вайкуле и Потап. Я не поклонник творчества Верки Сердючки. Но вынужден признать, что песня «Караганда» сделана по всем правилам русской поэзии, (в том числе, как мы арнее установили) предполагающим двойное-тройное жд в одной фразе.

После 20 лет замалчивания судьбы русских в южноазиатских республиках искусство фриков вдруг зашло на запретное поле...

И создало заводной шедевр, который 20 лет назад (после редактуры) вполне мог бы стать гимном русских из СНГ.

Забавно, что это важное событие произошло за пределами официоза... Если задуматься о семиотике образа Верки Сердючки, которая эту песню исполняла в белом костюме-балахоне с серебристой пятиконечной звездой во лбу… Это и привет из распавшегося СССР и сектантским исканиям в Украине (Белое братство с Мэри Дэви Христос и т.п.).

С точки зрения семиотика мне не совсем понятен головной убор на голове у Лаймы. Это не славянская ли кострома? Здесь не всё так просто...

«Вечно снится Караганда» - это метафизический опыт лирического персонажа. Это высокохудожественное воплощение ностальгии по СССР!

О чём говорится в песне? Три субъекта разделены государственными границами. Она в независимой Прибалтике, кто-то в Украине и кто-то (он?) в независимом Казахстане. Этими людьми чувства переживаются поверх государственных границ. Люди живут поверх государственных границ, вопреки чьёй-то политической воли! Люди живут и радуются жизни вопреки...

Поэтому я предлагаю считать эту песню (запоздалой) формой протестных настроений моего современника.

«В Караганде-где-где-где шли дожди.
Ты меня подожди
Дожди пройдут потом...»

Кто-то придумал «жёлтый дождь». Кто-то придумал неплохую фразу «Возбуждаясь жёлтыми дождями, Дождинка с надеждой ждёт вождя». Честь ему и хвала! Но придуманное он зачем попытался добавить в роман Анатолия Юркина, выдать за слова романиста. Против чего посмеявшийся от души и повеселивший других мужчин Анатолий Юркин не только не возражает, но обещает в одно из своих свежих литературных произведений вставить «желтый дождь» и женщину в ожидании вождя.

Но и здесь Крафт не выходит за пределы своего метафизического тупоумия. Ибо...

(1) Мой персонаж по имени «Дождинка» - дочь вождя!

(2) С чего бы ей «ждать вождя» в состоянии сексуального возбуждения?

(3) Половину книги Дождинка спит. Ибо Дождинка - спящая красавица!

Неужели дока Крафтище наделён даром проникать в сознание спящих чужих литературных персонажей? Эх, недоумки! Где же вы были летом 1996 года, когда я набело переписывал эпизоды с Дождинкой?

По идиотской версии, под струями «жёлтых дождей» дочь вождя «возбудилась» в ожидании своего собственного отца?!!

В воспаленном воображении крафтов в романах жанра фэнтази родные дочери кувыркаются в семейных постелях с родными отцами!

Антисанитария мозга заставила крафтов в 2009 году придумать фразу про кровосмесительство среди литературных персонажей Анатолия Юркина! Филипп Фармер нервно курит, рассматривая альбому архитектурных достоинств Харькова! Не перебор ли? Не перебор ли, тревожусь я как автор романа «Пророк»? Как думает и «творит» прозаик и книжный горе-критик Крафт? Чем думает?

Большая часть обвинений не имеет никакого смысла. Кто-то (мы не знаем, кто - сетевой тролль) что-то спешил придумывать, чтобы затем в своих же фантазиях обвинить автора романа Анатолия Юркина «Пророк» (1997).

Цитирую крафтов:

«Жёлтый» «дождь» – любимые слова Юркина. Ассоциативный ряд понятен?»

Здесь крафты ПРИДУМАЛИ тему для обвинений. По-честному надо бы:

«Жёлтый» (воздух Ван Гога) И «дождь» – «любимые слова Юркина».

Но цитирует мелкий пасквилянт. Имя ему - стругацкоман. Зачем ему филология? Или честная игра в филологию (с анализом текстов русского автора?)?

Но в этот раз, пожалуй, сыграем по дураковатым правилам карликов крафтов.

Монументальный роман «Пророк» (1997) создан Анатолием Юркиным в той же стилистике, в какой в 1941 году поэт Константин Симонов (1915–1979) написал великое стихотворение «Жди меня, и я вернусь…» Стихотворение и роман разделяют только 56 лет. Других различий не усматривается. Это тексты из одной парадигмы.

Что тут плохого? В чём романист провинился перед (жителямм Украины) крафтами, кичащимися своей инородностью русскому слову? Разберёмся с этими самыми «жд», которыми нетрезвые крафты размахивают налево и направо.

Кощунство - это давний конёк стругацкоманов. Они (стругацкоманы) обожают кощунствовать над чем-либо, либо имеющим ценность для советского и русского человека, либо напрямую восходящим к базовым ценностям русского мира.

Любой крафт - стругацкоман. Наш отдельно взятый Крафт не исключение из правил. Над чем кощунствует Крафт (не путать с «Крафт Фудс Рус»!)?

Над многими вещами. Стругацкомания многолика.

Но вдвойне интересны те случаи, когда стругацкоман кощунствует над (повторяюсь) тем, что, либо имеет ценность для советского и русского человека, либо напрямую восходит к базовым ценностям русского мира.

Именно это мы и наблюдаем в пасквильных потугах крафтов оклеветать автора шедеврального романа «Пророк» (1997).

Повторно цитирую мерзотных крафтов:

«Жёлтый» «дождь» – любимые слова Юркина. Ассоциативный ряд понятен?... «Жёлтый дождь» ударил в голову Юркину...»

Здесь видно, как привык передергивать стругацкоман. Сперва в кавычках берутся из разных мест два слова. А потом убираются кавычки, чтобы выдать наспех созданную конструкцию за предмет критики! Ловкость рук! Но эти усилия были напрасны. Излишни. Ибо клеветники мошенничают на чужом для них поле русской словесности!

Вывод? Ход мыслей защитника Стругацких показывает, что, - отметившийся стилистически бездарным пасквилем, - крафты далеки от славянской и восточной мифологии, русской классики, религиозных исканий и архетипов Юнга!

Научная и художественная новизна 270-кратно представленного образа дождя в романе Анатолия Юркина «Пророк» (1997) заключалась в связи концепта «дождь» с темой построения новой религии.

Одним из первых читателей некто Крафт это увидел, отрефлексировал с завидным многословием, но в силу своей заведомой ограниченности стругацкомана решил подать как обвинение автору. Но добился обратного эффекта! Цитаты из диссертаций 2004 и 2006 годов говорят, что не обвинять надо, а признать первенство Анатолия Юркина и значимость романа «Пророк»!

Крафты кощунствуют по поводу того, что в русском эпическом (!) романе объёмом более 600 страниц убористого текста наличествует более 1.800 «жд»! Караул!

Анатолий Юркин - мастер использования «мокрого» двухбуквенного сочетания? 1.800 «жд» хорошо, а быть русофобом плохо!

«Мы прежде всего направляли стопы на Круглый рынок и спрашивали, нет ли каких новостей; оттуда шагали на Мытный двор и почти с гневом восклицали: да когда же наконец белорыбицу привезут? Во всех съестных лавках нас полюбили как родных, во-первых, за то, что мы, не торгуясь, выбирали лучшие куски, а во-вторых (и преимущественно), за то, что мы обо всем, касающемся съестного, во всякое время могли высказать «правильное суждение». Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин. Современная идиллия

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин любил вставить в длинное предложение повторное жд.

Вот беда! Не знал классик, что народятся крафты, которые всем русским литераторам будут выписывать горькие пилюли за жд. Экая оказия. Настоящий конфуз, если вспомнить, что кумиры крафтов Стругацкие любили прихвастнуть кровными узами с сатириком, и почитали его не иначе как своего предшественника. Одно слово - конфуз.

Капитан Жвирждовский в романе И. И. Лажечникова «Внучка панцырного боярина» (1868) портит крафтам статистику употребления жд в русской исторической прозе XIX века. Где не возникнет польский интриган у Лажечникова, там звучит лишнее «жд», непереносимое для слуха крафтов, - которым дай волю, - они откажут русской литературе в самобытности.

Хочется спросить у крафтов, а сколько «жд» только в одном классическом стихотворении, целые десятилетия согревавшем души миллионов советских людей?

«Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души...
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой».

Я проходил курс психиатрии в ночных разъездах в бригаде «скорой помощи». И могу выдвинуть предположение, отчего это Крафт так боится «жд»?

Проблема в том, что, - занимаясь словотворчеством на основе романа «Пророк», - Крафт оказывается как никогда близок духу и к стилю классической и лучшей русской литературы!

Леонид Дербенев:

«Одна снежинка еще не снег, одна дождинка еще не дождь».

Николай Клопот:

«Дождинки падают с небес смеясь
Их кто то с плена темной тучи вырывает
Там гром и молния отчаянно борясь
Но обессилев их на волю отпускают

И эта бойня как загадка далека на небе
Бушует вечно, но безумно очень высоко
А капли просто падают, летя на землю
Кружась как в тихом танце в безумие легко Их ждут с надеждой в дикой жажде...»

Двойное жд в одном предложении встречается в стихах Брюсова: «Дождь, легкий дождь...» (1913). В стихотворении «Дождь» Эмиля Верхарна в переводе Валерия Брюсова жд в одном только первом предложении востребовано 4 раза! И далее в переводе Брюсова 4-кратное жд в одном предложении используется как приём. Словно испытывая терпение крафтов, Брюсов добавил двоекратное «каждый».

«И Лиупранд прилюдно пролез у нее между ног, а Ильдихо объявила его своим сыном, рожденным от Рагнариса». Елена Хаецкая. Виктор Беньковский. Атаульф

Это для затравки. Для расширения кругозора. Крафт будет шокирован фразой про дождинки, которых «ждут с надеждой в дикой жажде...» Но эта цитата мне показалась любопытной смысловым соответствием теме дождя-ожидания от Бога:

«А может дождь с небес не просто так
Быть может плач от Бога за безумия наши
Слезинками смывая нас, но кое как
Мы не достойны большей высшей блажи». Николай Клопот

А вот пришло время и для главных цитат.

Господин учитель, как строгий рецензент поступит с Алексеем Константиновичем Толстым (1817—1875), у которого в романе «Князь Серебряный» (1862) встречается изобилие повторов «жд» в одном предложении вплоть до «рождало убеждение»?

«Общее впечатление было в его пользу и рождало убеждение, что можно смело ему довериться во всех случаях, требующих решимости и самоотвержения, но что обдумывать свои поступки не его дело и что соображения ему не даются...

День был светлый, солнечный, один из тех дней, когда вся природа дышит чем-то праздничным, цветы кажутся ярче, небо голубее, вдали прозрачными струями зыблется воздух, и человеку делается так легко, как будто бы душа его сама перешла в природу, и трепещет на каждом листе, и качается на каждой былинке...

Он разделял убеждения своего века в божественной неприкосновенности прав Иоанна; он умственно подчинялся этим убеждениям и, более привыкший действовать, чем мыслить, никогда не выходил преднамеренно из повиновения царю, которого считал представителем божией воли на земле. Но несмотря на это, каждый раз, когда он сталкивался с явною несправедливостью, душа его вскипала негодованием, и врожденная прямота брала верх над правилами, принятыми на веру...

Хотя подвижная впечатлительность Иоанна и побуждала его иногда отказываться от кровавых дел своих и предаваться раскаянию, но то были исключения; в обыкновенное же время он был проникнут сознанием своей непогрешимости, верил твердо в божественное начало своей власти и ревниво охранял ее от посторонних посягательств; а посягательством казалось ему всякое, даже молчаливое осуждение». Алексей Константинович Толстой (1817—1875). Князь Серебряный (1862)

В стихотворении «Перед дождём» (1937) Александр Трифонович Твардовский (1910-1971) пошёл вопреки капризам и запретам крафтов:

«... Дождь собрался долгожданным». (СС, том 1, стр. 150)

Александр Трифонович был смелым русским поэтом и не боялся гнева каких-то там крафтов, впадающим в состояние бешенства из-за двухбуквенного сочетания «жд»?

В поисках жд не будем заглядывать в тексты Достоевского. Понятно, что там много повторных жд. Достоевский никогда не жаловал крафтов, не слушался крафтов.

«Да к тому же Митя его даже и за человека теперь считать не мог, ибо известно было всем и каждому (1- А.Ю.) в городе, что это лишь больная развалина, сохранившая отношения с Грушенькой так-сказать лишь отеческие, а совсем не на тех основаниях, как прежде (2- А.Ю.), и что это уже давно так, уже почти год как так... Вследствие этого-то простодушия своего он между (1- А.Ю.) прочим был серьезно убежден (2- А.Ю.),.. а между тем между ними, право,.. каждый шаг, к каждому шагу...» И т.д. И т.п. Ф. М. Достоевский. БРАТЬЯ КАРАМАЗОВЫ

Но не будем подрывать авторитет крафтов, у которых дурацкие шутки про жд не относятся к вершинам их творчества.

Константин Паустовский в повести «Чёрное море» в главе «Ожидание бури» пишет: «... один ждёт ветра, а ждёт вместе с ним...» Его же рассказ «Цветы из стружек» начинался с двойного жд во фразе: «... обильнее дожди... интересен каждый человек». Двойное жд! Преступление! Зовите крафтов!

Размышляя над природной ненавистью Крафта к «жд», я в задумчивости взял с книжной полки 6-ой том из девятитомного собрания сочинений Константина Паустовского. Книга раскрылась на рассказе «Дождливый рассвет», написанном в 1945 году.

Не знаю, как там в человеконенавистническом мире Крафта, а русские читатели всегда ценили стиль Константина Паустовского, его Сизифову работу со словом.

И что я увидел у Константина Паустовского?

«– Кто с фронта? – так же неласково спросил за дверью голос. – Мы никого не ждем.
– Не ждете, а дождались!» (стр. 365)

«Ольга Андреевна села против Кузьмина. Он ждал расспросов, но она молчала и смотрела за окно, где все так же однотонно шумел дождь» (стр. 367).

«– Тимофей их привез, – сообщила из-за двери Марфа. Было слышно, как она гремит самоварной трубой. – Хоть чайку попейте. А то что же – из дождя да под дождь» (стр. 368).

Это были не все слова с повторным «жд» из Константина Паустовского. Но и этого достаточно!

Я захлопнул книгу.

Ну, и дураки же эти крафты!

Считайте, господа крафты! Мировой опыт показывает, что более подробное знакомство с русской литературой ещё никому не пошло во вред!

У вас, господа крафты, пока ещё имеется время до прихода русского доктора, умеющего лечить хроническую русофобию...

"Жди... ... жди, Жди... Желтые дожди..." (1941)

1941 год!

Ассоциативный ряд всем понятен?

Что нам ещё непонятно в случае со стругацкоманией и стругацкоманами?

Осторожней, ребята и девчата!

1941 год - это 1941 год! А за ним был 1945 год!! Не лучший год для профессиональных русофобов.

«Жди меня, и я вернусь», - просил лирический персонаж Константина Симонова в трагическом 1941 году.

«Не ждете, а дождались!» - подхватывает реплику и продолжает тему Константин Паустовский в победном 1945 году.

И всё это делалось советским людьми только для того, чтобы нации победителей в новом веке рецензхент Крафт поставил психиатрический диагноз и выступил со злорадством в стиле: «Ассоциативный ряд понятен?»

Косноязычие играет с клеветником и пасквилянтом плохую шутку!

На основе того, что в романе Анатолия Юркина «Пророк» (1997) дождь падает на тела людей, многословные крафты делают стратегически важный для всей их клеветнической парадигмы вывод, что читатель якобы имеет дело с «уринальной беллетристикой!»

Хорошо. Допустим. Снова примем условия грязной игры неуловимых пачкунов крафтов.

Вопрос простой. Если с неба льется моча, то кто это там сидит на тучевых облаках и своей небесной мочой маркирует заглавного персонажа?

По уму крафтам бы надо ответить на их же (увы) не поставленный вопрос – это Бог! Или Илья-пророк! Упоминание о мастурбации – это дурной тон после Льва Толстого. Видимо, бесполые крафты живут в мире, не познавшем исповеди Льва Толстого. Или фантастики Урсулы ле Гуин. Или фантастики Филиппа Фармера.

Но у крафтов – если задуматься – мастурбирует... Господь Бог!

Божество мастурбирует дождем?!

Здесь косноязычие достигает кульминации. Ибо крафты об этом не знают, но сперма (мужское семя) имеет белый, а не желтый цвет.

Не шутите, детишки! Читать мифы хорошо, а торговать косноязычием плохо! В бездарном пасквиле на роман Анатолия Юркина «Пророк» крафты богохульствуют, придумывая Бога, мастурбирующего «жёлтым» дождём!

Зачем богохульствуют? Нет, увольте. И так болезненному сознанию невежественного и косноязычного поклонника Стругацких уделено слишком много места. Но крафты разобраны мною не до конца…

Итак, крафты, либо донельзя косноязычны, как все стругацкоманы и гости-иностранцы в мире русской литературы, либо…

Либо какой-то из крафтов всегда понимал, что в романе «Пророк» предложена мифологическая картина мира в стиле мифов древних (андроновцев - см. самоназвание персонажей в тексте романа!) ариев, Древней Греции, Древнего Египта, Древнего и средневекового Китая. И т.п.

А это для переживающего не лучшие времена жанра фэнтази – комплимент!

Но задача крафтов оклеветать, опорочить на пустом месте, показать фигу в кармане, а не раздавать комплименты автору критических статей против Стругацких!

«Три дня тому назад подул порывистый южный ветер, небо быстро затянуло тучами и пошел проливной дождь. Дождь — это хорошо, так им всем тогда подумалось, дождь поит Лес…» «Ведьмино отродье». Сергей Булыга

Задача не выполнена. Комплимент озвучен! Комплимент зачтён! Зачёт!

Логика русофобствующего рецензента такова: если автор романа «Пророк» часто использует эпитет «жёлтый», значит, надо звать психиатра! Несостоявшемуся рецензенту этого мало и он придумывает (!) образ «жёлтого дождя», который служит формальным основанием причислить роман «Пророк» к некоей «уринальной беллетристики».

Хорошо, а к разряду какой прозы невежды причисляют шедевр Г. Флобера, в котором поднята и раскрыта та же самая тема?

«Благочестивые люди кричали: «Ешь, властитель». А жрецы Прозерпины, подчиняясь из страха требованиям Карфагена, бормотали элевзинскую молитву:

— Пролей дождь! Роди!» Г. Флобер. Саламбо

А к разряду какой поэзии русофобы причисляют поэтические строки А. Твардовского и описания природы из детской очеркистики Николая Сладкова? Это риторические вопросы.

В детском журнале «Кукумбер» («калька» с английского слова cucumber, что в переводе означает огурец" в 2006 году в №7 опубликован очерк «Медовый дождь». Автор - Сладков Николай.

«На небе ни облачка, а по листьям дождь шуршит! Листья мокрые и блестящие, капельки с листьев скатываются в траву. И на лицо капли падают. Вытираю лицо ладонью и чувствую на губах... вкус мёда! Выставил под дождь ладонь, лизнул, понюхал – так и есть: мёд. Шуршит в лесу дождь медовый, на траве роса медвяная!
А пчёл не видно, и на небе ни облачка...
Смотрю растерянно по сторонам».

Николай Сладков (род. в 1920 году, умер в 1996, в год создания романа «Пророк»!) жил по тем же художественным законам, по которым петербуржец Анатолий Юркин работал над рмоаном «Пророк» в 1996 году.

Я цитирую Николая Сладкова для того, чтобы бегом провести для русоофбов экскурсию по памятным образам русской поэзии.

А. Т. Твардовский работал над поэмой «За далью - даль» в течение десяти лет (1950–1960). Из поэмы «За далью – даль» часто цитируют фрагмент «В тайге Приморья», который давно воспринимается как отдельное стихотворение:

«Как будто дождь медовый выпал
Над этой чудной стороной:
Так густо дух таежной липы
Стоит тягучий и парной.

И над дорогой, над машиной...»

«Медовый дождь» - это очень популярный у русских читателей художественный образ. Но у критиков романа «Пророк» схожие образы вызывают совсем иные ассоциативные ряды. Почему?

Вернёмся на исходную позицию. В разгромной критике романа «Пророк» Анатолия Юркина упор сделал на психиатрическую диагностику звукописи прозы. Другой тезис рецензента-диагноста связан с недопустимостью использования последовательности из двух букв «жд» в предложении, написанном на русском языке.

Этот тезис еще более абсурден, чем обвинения в образе «жёлтого дождя». Хорошо, в романе «Пророк» двухбуквенное сочетание «жд» повторно используется в одной фразе. Это преступление? Тогда как назвать творчество А. С. Пушкина, у которого в предложении «жд» использовалось троекратно!? Это преступление Пушкина против русского языка?

Общеизвестно, что одно из самых цитируемых стихотворений А. Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных…» было написано 26 декабря 1829 года. Вспомним:

«День каждый, каждую годину
Привык я думой провождать,
Грядущей смерти годовщину
Меж их стараясь угадать».

«Надеждой сладостной младенчески дыша,..
И улетел в страну свободы, наслаждений,
В страну, где смерти нет, где нет предрассуждений...»

И это тоже Пушкин, у которого в этом стихотворении «Мой ум упорствует, надежду презирает...»

Реже цитируется стихотворение «Гречанке» «1822), в котором:

«Питать я пламя не хочу;
Мне долго счастье чуждо было,
Мне ново наслажденье им…»

Два «жд» в одной фразе!

Вот ужотко достанется баловнику Пушкину на орехи от строгих поклонников Стругацких!

Пушкин разве не подозревал, что пройдут годы, народятся поклонники Стругацких, которые всерьез и вслух предъявят русским авторам обвинения в злоупотрбелениях «жд»? Так Стругацкие или Пушкин? Кого выбирать мерилом вкуса и нормой языка?

Если сказал «а», говори «б».

Кто-то в Сети выступил с обвинении Анатолия Юркина в злоупотреблении «жд»? Да, это так. Душка русофоб, признай, что роман Анатолия Юркина «Пророк» создан по звукописи и в стилистике А. С. Пушкина!

В голове у стругацкомана что-то щёлкает.

Ему недостаточно придумать желтый дождь (хотя - повторюсь! - он его насильно пристроил к романной плоти).

В голове у рецензента происходит подмена.

Желтый дождь почему-то приравнивается к моче!

Если «желтый», тогда - моча! Хотя автор романа до 30 лет ежедневно справлял малую нужду (имел возможность увидеть) вполне вроде как прозрачной светлой мочой. Не важно... И у раннего Уильяма Теккерея была повесть про лакея Желтоплюша. Ага, у автора желтый цвет, значит - моча! Значит, это уринальная беллетристика!

Хорошо, допустим.

Здесь Крафт делает то, что в авторефератах докторских диссертаций называется «научной новизной».

Уринальная беллетристика в жанре фэнтази (или в оценке творчества раннего Уильяма Теккерея) - это научный вклад книжного червя в современное литературоведение! Ладно, принимаем. О, если бы на этом Крафт остановился! Пописал кипятком, и хватит! Подумал бы об экологии туалета, которым твоё образование и ограничилось! И не выставлял бы себя дураком на весь белый свет. Достаточно, что тебя по мокрым штанам знают в таком просвещенном городе как Харьков! Так нет!

В голове у Крафта что-то повторно (и громко!) щелкает.

В одной из его частей тела происходит ещё одна (не вторая! не третья!) подмена.

Если ранее им же самим придуманный желтый дождь почему-то приравнивался к моче, то теперь это... - сперма!

Для чего Крафт добавил «жёлтый дождь» в роман Анатолия Юркина «Пророк» (1997)? По версии Крафта, «жёлтый дождь» - это моча... А в романе Анатолия Юркина «Пророк», простите за вынужденные физиолргизмы, моча - это сперма! «Жёлтый дождь» - это сперма!? Как? Почему? Я не понимаю! Но не для меня пишут крафты.

Ага, злопыхают довольные собой крафты, у автора романа «Пророк» - моча... - это сперма! Значит, текст создан человеком, занимающимся мастурбацией! Сразу замечу, что такое обвинение укрепляет меня в том, что оппоненты - невостребованные одинокие женщины, каждая из которых смутно подозревает иужчин в недойстойных занятиях, отвлекающих их (нас, - иужчин) от телесного контакта с как бы умным и физически как бы совершенным книжным рецензентом в юбке.

Далее несостоявшийся рецензент, обещавший ответить на критику творчества братьев Стругацких, вдруг берётся оценить значение мастурбации в жизни автора романа! И это при том, что - после Жан-Жака Руссо, Льва Толстого и в соответствии с тенденциями ХХ века - автор романа «Пророк» не отказывается от принадлежности к категории мужчин. Вообще мужчин. Но и мужчин, ночевавших в армейском казарме. Мужчин, годами живших в студенческом общежитии. И т.п.

Мы – мужчины. Но мультяшные капитаны врунгели - это исключение!

За исключением крафтов и прочих рисованных капитанов врунгелей все мы, мужчины, отдали некую дань физиологическим потребностям... в реальной жизни. В детстве. В отрочестве. В юности. В армейских казармах. В студенческих общежитиях. Разное было. До 1997 года. Но мультяшный гомосек жаждет того, что придуманный им клеветнически-пасквильный образ критика Стругацких хотя бы кто-то принял за первую научную биографию Анатолия Юркина... Бесполые крафты делают это всерьез - с постановкой «диагноза» и «вызовом» доктора! Скажи мне, какого доктора ты вызываешь чаще остальных, и я поставлю тебе диагноз!

Тут у стругацкоманов (они же крафты) случается медицинский диссонанс. Да, они провели анализ придуманных (? Неплохая основа для постановки диагноза самому диагносту!) ими же самими «желтых дождей» (по их собственной версии, - чьёй-то мочи). Но чьей? Крафты не такие дураки, чтобы уточнять - о чьей моче они завёли одну из самых безумных своих речей!

Ибо это моча Бога, восседающего на грозовых облаках. Но молчат литературоведы и «исследователи» мифов крафты. Ибо скажи такое, и тогда читатель кинется перечитывать роман, переосмысливая, а «какой» этот Юркин?

В финале своего болезненного текстика крафты почему-то зовут психиатра!? Ну, хорошо, убедили - моча. Но почему - психиатр!? Нет ответа.

Я готов выслать анализ своей мочи в Харьков, в Германию или в иной оплот стругацкомании.

С удовольствием вышлю образец мочи. Да хоть трехлитровую банку! От души! Автор моей биографии Вячеслав Рхуне и ещё несколько насмешливых петербуржцев просят отправить в Украину образцы их мужской мочи. Нет проблемы с физиологией писателей и публицистов! Большая проблема в мотивации пасквилянтом и клеветников. В том, а зачем крафты желают (и публично об этом заявляют на нескольких сетевых площадках!) засунуть свои сизо-голубые носищи в мочу миллионов тех читателей и слушателей, дорожащих художественным образом желтого дождя?

Ибо образ «жёлтого дождя» дорог десяткам миллионов слушателей песни на военное (фронтовое!) стихотворение Константина Симонова.

Получается, что стругацкоманы страдают гигантоманией.

Неужели крафты спят и видят, как он засунул свой голубой носище в мочу миллионов советских людей?

Зачем?

Чтобы десяткам (если не сотням) миллионов советских людей вынести психиатрический диагноз!

Невменяемые оппоненты встают в позу, чтобы обвинить нас: Эй, быдло, вы все из СССР! Вы все, победившие Гитлера! Слушать сюда! Вы все невменяемы!

Так говорили крафты (они же стругацкоманы) в рецензии на роман Анатолия Юркина в 2009 году.

Зачем это нужно? Как давно Крафты Стругацкомановичи обуяны подобными желаниями?

Если искать ответ, то дело завершится вызовом полиции для ареста гомосексуалис... Простите, вызовом психиатра для какого-нибудь Крафта Натановича, который (и это бесспорный факт) с чёрного хода навсегда вошёл в анналы постсоветской фантастики, как человек делавший одно, а получивший совсем иной результат. Ибо какой Гомосек (Гильбо, Крафт или кто иной из «голубых»), таков и результат!

Смотри анализ графоманской мочи на детских трусиках...

Что такое роман А. Юркина «Пророк»?

Это другой русский мир в мировой истории другого человечества.

Вот авторская аннотация романа.

Какие слышны возражения? В этом романе слишком много дождей. В этом романе дожди (те самые, которых слишком много) не просто дожди, а… Ой! Что-то ужасное! Бр-р!

Русофобы не знают русского фольклора.

Русофобы не знают русской народной мудрости.

Русофобы не знают русских загадок.

Для мира русских загадок типичен сюжет, связывающий воедино детородные возможности дождя и травы. «Тонкий, высокий, упал в осоку, сам не вышел, а детей вывел» (Загадки. Л., 1968, стр. 26). Разгадка - дождь.

По версии русофобов, русские загадки - это спермальный фольклор? Или уринальный фольклор? Я сбился в подсчетах клеветы и оскорблений в адрес всего русского. Но почему только русского? Плодоносящее начало дождя - это тема мирового фольклора. Готовы ли клеветники замахнуться на мировой фольклор, на народное творчество человечества? От агрессивных и невежественных читателей Стругацких можно ожидать чего угодно…

Нет, это сознательный выбор в пользу двойных стандартов.

Судите сами, в одном месте рецензент хихикает над беременностью заглавного персонажа романа «Пророк». В другом месте обвиняет автора «Пророка» в заимствовании из повести «Левая рука тьмы». И сразу дает понять, что американская повесть «Левая рука тьмы» - это хорошо, а русский эпос «Пророк» - это плохо. Типичный случай демонстрации двойных стандартов. Разве не в повести «Левая рука тьмы» ярой пропагандисткой феминизма размываются гендерные границы личности? Это риторический вопрос. Выступи Урсула Ле Гуин против Стругацких, стругацкоманы уничтожили бы повесть «Левая рука тьмы»… за что-нибудь. Хотя бы за сексуальную распущенность феминизма. Повезло Урсуле, (впрочем, в пух и в прах раскритикованной Станиславом Лемом). Официально заявляю, что нет ничего общего между повестью «Левая рука тьмы» и моим творчеством. Рецензент об этом знает потому, что не смог привести ни одной цитаты, ни одной сюжетной линии. Для обвинений достаточно названия американской повести. Странно, моя критика Стругацких более содержательна.

Моя критика творчества Стругацких – суть моей гражданской позиции. Показушная грубость сетевого рецензента свидетельствует о том, что Стругацкие не предложили своим читателям никакой модели воспитания. Хотя анализируемый роман «Пророк» - роман воспитания. Нет личности, нет понимания жанра.

Мои литературоведческие разборы плохих плагиаторских вещей Стругацких – это форма. Внешне. Наружное. А неприятие полицейщины – это содержание. В правление технократов, погубивших русскую природу Евразии, Стругацкие обещали молодым читателям наслаждения властью над толпой, легкую победу над космосом, но вместо ожидаемых приобретений, вместо карьерного роста так и не повзрослевшие жертвы оказались в виртуальной тени «железного занавеса». Полицейщина растлила ущербные души. Для читателей полицейщина стала «железным занавесом» №2. На Стругацких выросло несколько поколений недоношенных фельетонистов и неудавшихся карьеристов. Им негде развернуться, кроме как в пыльных кабинетах издательств, занятых переливанием из пустого в порожнее. Им не над кем смеяться кроме как над теми, кто перерос казарменные сапоги Аркадия Стругацкого и интриганский либерализм Бориса Стругацкого.

Как поступает горе-рецензент? Он дословно цитирует мои статьи и разборы, но не выражает своей гражданской позиции (какая позиция у лизоблюда?). Рецензент с немецким ником (что бы сказал Герцен, у которого в книге «Былое и думы» было много злых словечек про подход немецких эмигрантов к полемике?) не обозначает критикуемой мною полицейщины. Более того, циничный господин не намекает на политические подтексты и контексты моих публикаций. Согласитесь, если в августе 2005 года «Плагиаторский Левиафан» вышел на полосах – трусливо закрытой властями в ноябре 2007 года - народной газеты «Новый Петербургъ», то при восприятии статьи подтекст и контекст – половина дела. Моя критика бездарного творчества Стругацких увидела свет в народной бумажной газете. А попытка реванша предпринята на сетевом форуме. Озвучиваю эту реплику только потому, что оппоненты постоянно злоупотребляют обсуждением разницы в весе филолога (критика) и беллетристов (плагиаторских пропагандистов полицейщины).

В итоге получается подзаборная брехня. Увы, собачий лай голодных рецензентов тоже имеет свои внутренние законы. Их и нарушил автор пасквиля. Например, моя критика творчества Стругацких построена на анализе и цитировании опубликованных (общеизвестных и доступных) вещей плагиаторов. Но не таков автор «внутренней рецензии». Он делится с читателями сокровенными мыслями. Его череп отяжелен заботами про чужой неопубликованный роман «Мечелов» размером в 1.000 страниц. Здесь размер неопубликованного романа – большой минус Юркину. Шпионская осведомленность о не свершенном? Раньше такие формальные трюки еще могли снискать какое-то признание у сетевой аудитории. Но время изменилось.

Отправной точкой для полемики послужило обвинение в злоупотреблении сочетанием «жд» с повторениями «жд» в одной фразе. В октябре 2009 года меня обвинили в том, что на 603-и страницах романа «Пророк» (1997) «жд» встречается 1.800 раз. В качестве доказательства рецензент приводит цитаты со словами... «дождь» и «вождь». Употребление сей безобидной последовательности из двух букв на редкость безграмотный субъект почему-то называет «ошибкой»: «В тексте «Пророка» почти тысяча восемьсот повторов «жд»!» Видали? С восклицательным знаком! Как бывший учитель русского языка признаю, что это первый случай, когда «жд» заслужила восклицательный знак!

Новоиспечённый лингвист не совсем отчетливо представляет что такое «повторы» в истории русской литературы. Но на это можно закрыть глаза. В наиболее объемном произведении Аркадия и Бориса Стругацких «Полдень, XXII век» сочетание букв «тр» использовано 1.888 раз. И о чём это говорит? У Стругацких «Петр Алексеевич Новаго» пользуется «быстроходной машиной» на трассе длиной в «тридцать километров» на «благоустроенной планете». У Стругацких: «Ветра совсем не было». У меня – «сезон дождей». И что? Разве с количественной точки зрения, злоупотребление повторами обиднее 1.800-от случаев использования «мокрых» букв?

На 88 раз обиднее? Ой, рассмешили. За скобками оставим тот факт, что в романе «Полдень, XXII век» малоинтересное буквосочетание «ть» используется 2.800 раз. И это не предел! Но и не тема для разговора! Пошли в поход на Юркина, разместив стилистически небрежных и аляповатых Стругацких у себя в тылу. Поэтому лучше давайте вспомним гениальную повесть Льва Толстого, которую мой друг академик Шамиль Алиев пропускал через компьютерные программы. Технари из Дагестана признали повесть непревзойденным шедевром. Что у Толстого с «дж» и «жд»?

В новом тысячелетии персонажи Александра Александровича Крафта ведут себя, как персонажи бизнесмена Владимира Сафронова, у которого в изданной за свой счёт повести «Чувство времени»:

"- Оттягмвающая пища, а, хозяин? - он засмеялся с набитым ртом. - Финский праздник... - не знаешь такого? - лукаво улыбаясь, ответила за Мишку Светлана". (СПб, 1993, стр. 86)

Но и этого мало судьбе-злодейке.

Персонажи бизнесмена Владимира Сафронова ведут себя, как персонажи... Юркина! Это если смотреть на них, встав на четвереньки... простите, с точки зрения Крафта! Знай рецензенты крафты о существовании Владимира Сафронова, обязательно внёсли бы петербуржца в список отцов-основателей уринальной НФ-беллетристики. Разве у Владимира Сафронова не сказано в 12-ой главе:

«Он быстро скинул одеЖДу и встал под бодрящую струю» (стр. 65).

А с чего бы это струя в душевой кабине «бодрит» персонажа мужского? Так спросил бы крафты с. И у меня нет ответов на вопросы этого идиота из ничем не провинившегося харькова. И отнёс бы автора к категории писателей-мастурбантов, как он (Крафт) имеет обыкновение совершать такие подлости при виде сочетаний слов вроде «бодрящей струи» .

Тексты Владимира Сафронова интересны тем, что не показывают никаокго влияния Стругацких. Ни одного маячка от Стругацких.

Если отойти от фантастов, то можно увидеть, что на первых страницах романа «Тишина» у Юрия Бондарева военный персонаж в 1945 году «стоял под душем, оживленно растираясь под колючими струями... после душа горячо звенит всё тело...» Колючие струи? Звенит тело? Оживленно растирался? Определенно, персонаж и автор - мастурбанты, полагает Крафт?

Но вернемся к роману «Пророк» Анатолию Юркину и его критике на ряде сетевых ресурсов.

Критикан правильно выбрал автора.

Из романа Анатолия Юркина «Пророк» правильно выбраны места для цитирования.

Эпизоды с протестом против обряда посвящения - это всегда самые сильные страницы в любой прозе.

Но далее нарушается правильное поведение читателя-оборотня. Пасквилянт оказывается пародией на... литературного персонажа! Следите за ходом мысли. Персонаж протестует против уродливой скульптуры и странностей обряда! Персонаж высмеивает старух, взявшихся проводить религиозные реформы.

Но критик-недоучка поступает подобным образом! Он дает описание уродливой скульптуры, созданной по приказаниям старух, чтобы показать насколько может быть уродлива... Проза того самого Анатолия Юркина, который и - подумать только! - создал этих самых старух и по-авторски подсказал персонажу выступить против уродливой скульптуры и неприятного унизительного обряда.

Деяния и художественные вкусы старух, насаждавших матриархат через скульптурный китч, Харьковский Гомосек всерьез приписывает романисту.

В пародийном стиле Александр Александрович Крафт уподобляется литературному персонажу!

Я не знаю, как можно придумать лучший комплимент автору романа!

Александр Крафт как те самые первые кинозрители, которые боялись приближающегося поезда и стреляли в белый экран, желая помочь тонущему Чапаеву! Александр Александрович Крафт пугает читателя заднепроходным отверстием уродливой скульптуры, которая всего-навсего сложена из больших камней! Если говорить напрямик, скульптура вся состоит из щелей, из отверстий (на этом месте все Харьковские гомосеки вздрагивают! Вагина?). А заднепроходное отверстие уродливой скульптуры различается не иначе как по установке старух, взявших власть в племени. И вот поразительный факт (или уже результат? Нет, не будем спешить!) - Александр Александрович Крафт оказался восприимчив к установкам старух из романа, который обладает заразительным реализмом.

Эпический роман Анатолия Юркина «Пророк» - это не просто роман с автобиографическими элементами. Это автобиография мужчины, который не стал гомосексуалистом. Вот этого железные гомосеки всех регионов и не намерены прощать романисту!

Сравните правильно выстроенную фразу про (мою) Дождинку с той самой оговоркой по Зигмунду Фрейду, которую в повести Александра Александровича Крафта «Полигон: простые желания» следует рассматривать универсальным ключом к секрету Полишинелся в творчестве этого графомана:

«Девочки! Вот черт». (Александр Александрович Крафт)

Уверен, что при троекратных размещениях имени заглавного героя в одном предложении литературный гений Толстого «не пройдет правку» (конец цитаты, здесь я сохранил написание сего рецензента) у строгих фанатов Стругацких. В особую вину мне поставлено то, что я в своем романе использовал слово «суждено», которого Толстой не чурался задолго до рождения Стругацких.

Трижды у Льва Толстого описывается чем-то «возбуждаемый» персонаж. У Льва Толстого персонажи имели обкновение «возбуждаться» чем-то, но не мужской задницей. Чего «бескомпромиссный» сетевый тролль с ресурса «фэнтази-миры» не простит, ни Льву Толстому, ни своим современникам? Словом, мне как романисту в вину поставлено то, что было в одном из лучших текстов Льва Толстого едва ли не доминантой.

Так что у каждого читателя появился выбор. С кем быть? С классиками русской литературы, со Львом Толстым, с Шамилем Алиевым или с легионом подловатых крафтов?

Надо ли объяснять, что, если на беду мне возомнивший себя литературным критиком на 30% аноним с аватаркой капитана Врунгеля из советского мультфильма критикует кого-то талантливого за «жд», то повторы этих самых «жд» ты найдешь в графоманской прозе самого критикана, его друзей и кумиров? Разница в том, что у стругацкоманов (у Александра Крафта и у др.) повторов «жд» недостаточно для традиций русской литературы.

Ибо частые повторы «жд» мы встречаем у Пушкина, драматурга А. Островского, певца русской равнины Паустовского, фантаста Юркина и у других литературных гениев. Тогда как легион эпигонов из школы Стругацких - сбоку припёку...

«Собственно, написанный лично (? - А.Б.) мной текст составляет
не более 30-40% от общего объёма (нашей? - А.Б.) статьи.
Остальное (более 70%! - А.Б.) сконструировано из фраз, предложений
и целых фрагментов статей Юркина... ( и не сказал спасибо! - А.Б.)
Иногда (а в других случаях перевирая и придумывая что-то небывалое, что-то бездарное и крайне неуместное - А.Б.) простой заменой «Стругацкие» на «Юркин...»
Из псевдорецензии

Зачем стругацкоман употребил слово «благо» в отношении к «некогда» (?!) «широко известной фразе» упрямого ребенка из семейства Бланков «Мы пойдём другим путём»? Зачем пасквилянт использовал знак копирайта (с) для чужого высказывания? Книжный рецензент - это автор «некогда» (!) «широко известной фразы» «Мы пойдём другим путём»? Конечно, нет. Тогда зачем знак копирайта (с) в многословном вступлении к разбору чужого романа? Эпоса в жанре фэнтази? Автор эпоса (не смешка!) «пошёл другим путём». А его критик - Нет! Чем гордиться? Что копирайтить? Не понимаю.

В какой-то неопределенной форме любитель Стругацких признает тот факт, что вклад в текст «составляет не более 30-40% от общего объёма статьи». А это разве была «статья»? У читателя создается ощущение, что доля рецензента в «статью» колеблется от 25% и до 28%. А в оставшихся менее чем 30% текста, что такого литературоведческого и «своего» стругацкоман предложил читателям? Прежде всего, это наглый подлог и дешевая фальсификация!

Вопрос можно задать по-другому. Зачем полубезумный поклонник палаческой фантастики тестя Егора Гайдара вставляет в свои 30% чужую фразу «Мы пойдём другим путём»?

Давайте придерживаться хотя бы какой-нибудь логики. В цикле лекций по творчеству писателей-фантастов, прочитанном в институте повышения квалификации учителей в 1993 году, филолог Анатолий Юркин выступил против преступной беллетристики братьев Стругацких. К тому моменту и на сегодняшний день творчество Стругацких относилось (и относится) к феноменам массовой культуры. Стругацкие издавались большими тиражами. Стругацкие публиковались в разных журналах в разные десятилетия. Вопреки ложной и непонятно как укоренившейся традиции, Анатолий Юркин выступил против Стругацких. Если придерживаться фактов, это Анатолий Юркин «пошёл другим путём»! Ознакомившись с текстами Анатолия Юркина, некий поклонник Стругацких с пафосом цитирует чужое обещание: «Мы пойдём другим путём».

И здесь украл! Взял чужое! Ибо поклонник и продолжатель плагиаторского дельца Стругацких.

Но погодите смеяться. Юмор не в том, что чужое поставил под копирайт. Юмор в том, что обещал «пойти другим путём», а на деле бросился выказывать цензорское рвение! Но погодите смеяться. Юмор не в том, что дурак массовой советской культуры бросился выказывать цензорское рвение, а в том, что не выполнил обещанного! И не мог выполнить на пятачке из 30%, которые без всяких на то оснований назвал «своими», но позаимствовал из конца позапрошлого века. Хуже Стругацких!

В этом пасквиле, мимикрирующем под книжную рецензию, озвучены упреки. Главный упрёк связан со стилем книги, на которую написан многостраничный донос. Разберём главный упрек, который крафтам не даёт спать по ночам.

Анатолий Юркин обеспокоен тем, что частое сочетание букв «тр» использовано не в интересах русского языка и протвиречит нормам русской речи. Так ли это в действительности? Подтверждается ли? Наверное, опасения Анатолия Юркина не совсем беспочвены, если - внимание! - сочетание букв «тр» повторно встречается во фразах крафтов, которыми взрослые недоучки тщетно пытались громить чужой литературный талант!

«Специалисты, ознакомившиеся с юркинской беллетристикой отмечают, что она до краёв полна тёмными смыслами. Если верна мысль, что после войны научная фантастика стала видом иных религий (классом новых религий?), то работа Юркина является скрытым и оттого наиболее опасным видом язычества и оккультизма.

Для сокрытия этого Юркин использовал традиции жанра фэнтези, но шила в мешке не утаишь.

(Общее место! А помните про авторские 30%? Эти 30% рецензент щедро заполняет словесными трафаретами! - А.Ю.)

Оккультная сущность и языческие символы видны невооружённым взглядом. Они прорываются со страниц в словах и делах Чёрных колдунов и прочих хоболов, в покровительстве лжепророку Юркина одушевлённых стихий планеты — Воды, Ветра, Земли и Огня... И здесь Юркин напортачил, не показав ни знаний, ни умения.

Сходным образом думает и читатель, оскорбленный в своих лучших чувствах потребителя «литературы меча и магии», а не оккультных трактатов». И т.д. И т.п. Несть числа.

После того, как Анатолий Юркин разместил в Сети очерк «Ум хорошо, а две ошибки лучше» (2009) как ответ на пасквиль против романа «Пророк», стругацкоман поспешил удалить из общего доступа первую редакцию своего опуса, но боевого настроения не убавилось:

«Как-то я наткнулся через поисковик на целый пласт критических статей (против творчества Стругацких - А.Ю.) некоего Юркина, написанных как лично (? Этот бюрократизм преследует стругацкоманов от повести к рецензии! - А.Ю.), так и в соавторстве с господином по фамилии Бронзик. Большинство положений из прочитанного показались мне, мягко говоря, неаргументированным, о чём ниже. Хотелось спорить с авторами, что-то им доказывать… Благо почти сразу и очень ко времени вспомнилась некогда широко известная фраза «Мы пойдём другим путём» (с). Так в октябре 2009 года появилась эта статья.

Первоначальный вариант в настоящее время недоступен по независящим от меня причинам, а ниже приводится текст, максимально близкий к оригиналу той статьи». (конец цитаты из как бы книжной рецензии, которой за два года рецензент так и не удосужился придумать

Им говоришь в лицо: ребята и девчата, вы хронические и неисправимые плагиаторы. Ваш метод – плагиат. Ваша идеология – человеконенавистничество. Нет, отвечают они. И что дальше? Они возражают! Как они возражают? Какая у них система возражений? Какой метод? В качестве возражений «ребята» плагиатят тебя самого! Ты их разоблачаешь, а они – не отходя от кассы – занимаются плагиатом! И судя по одной конкретной особи, вроде как получают удовольствие. Вместо возражений плагиаторы цитируют тебя. Цитируют без кавычек! И спешат спросить друг у друга:

«Мне удалось Вас удивить? Надеюсь, потому что при работе над текстом сам я испытывал непередаваемое чувство брезгливости и гадливости к самому себе. Ничего подобного я ещё никогда не делал» (Из рецензии).

Здесь плагиатор врёт. Как всегда. Лжёт хуже Крафта.

Рецензент забыл, что в 2004 году один графоман и плагиатор (это совсем другой человек) издал книгу, в которой – надо признать – главный герой (на этот раз почему-то!) не плевался в зеркала, но страдал приступами брезгливости к самому себе. Сравните:

Рецензент-аноним: «… сам я испытывал непередаваемое чувство брезгливости и гадливости к самому себе. Ничего подобного я ещё никогда не делал» (2010)

Прозаик Александр Александрович Крафт: «Сим ненавидел свое имя.
Оно казалось ему каким-то скользким и противным,
как червяки после дождя».
Из повести «Оранжевый Треугольник

Вытащив свои шаловливые ручонки из штанов ближайшего мальчика, рецензент направляет указующий пест в сторону Анатолия Юркина, выстреливая на удивление глубокой и профессионально образцовой связкой «какой»-«такой»!

Горе-рецензент отказался принять мой вызов. Безымянным скаутом он бегает по виртуальным лесам, пытаясь мышиным писком повергнуть во прах Огромный Оплот. Этот двухходовый юнит в компьютерных играх Клевета и Пасквиль заслуживает того, чтобы мы его воспринимали стругацкоманом с рядом отсутствующих возможностей.

Я задумался на этом месте литературоведческих разборов чужих нескладных и несостоявшихся полётов. Анализировать ли дальше книжные рецензии русофоба Крафта или приступить к показательному разбору НФ-повестей (другого) Александра Александровича Крафта? Или взять испанский баллончик с краской MTN от Montana Colors S.L.? И отправиться в ночь рисовать настенные граффити! В них-то смысла будет больше, нежели в книжных новинках из Харькова!

Когда-то Инна Шейхатович работала лектором-музыковедом в Белгосфилармонии. С 1997 года она живёт в Израиле и работает в русскоязычной тель-авивской газете "24 часа". Однажды театральный критик и журналист Инна Шейхатович поделилась с читателями культурологической миссией:

«Герои соблазняли и соблазнялись, обнимались, пели, читали стихи, теряли одежду. И — странное дело! — цинизма и пошлости и не было ни на грош. Даже странно: разговор идет о вещах, о которых вроде вслух в приличном обществе не говорят, а выходит естественно, забавно и вполне пристойно. Очень даже пристойно. Хотя – с налетом гедонизма и эротики. А если еще точнее – раскрепощено, радостно».

Здесь каждое слово следует понимать от обратного.

«Герои» культурной журналистики Инны Шейхатович - образцы цинизма и пошлости. До 1917 года о них в России вслух в приличном обществе не говорили. В фантастике эту традицию нарушили Стругацкие. Чегодня что не скажи про Стругацких, из политического тумана возникают цензоры, требующие придерживаться их точки зрения на творчество хазарских авторов. Каста сама себя стережёт.

Подтексты русской цивилизации и контексты российской действительности требуют чего-то более внятного, нежели многостраничное иллюстрирование пародийной «мудрости» в стиле «сам дурак». При этом (то есть, при базарном навязывании читателю убеждения «это не мы дураки, а Юркин - дурак») наблюдается тенденция к сползанию в донос на частную жизнь автора якобы анализируемого произведения. Весьма несправедливый поступок, если вспомнить, что в моем случае дело ограничилось критикой творчества Стругацких. Досадный просчет для человека, решившего предъявить «гамбургский счет» филологу, покусившемуся на пустой алтарь советской НФ.

«У России нет будущего, революция нужна»,

- настаивает противоположная сторона (кто знает, может быть, один из наших крафтов?) при обсуждении беллетристики Юрия Никитина. Если в действительности не реализуется будущее по Стругацким, тогда не надо никакого иного будущего? Это политика! При чем здесь фантастика? Народ против фантастики Стругацких. Народ против фантастиковедения от крафтов.

«Щемящий конец – развязка»,

- с этими запоминающимися словами из рецензии без названия (увы, не даются бездарям заголовки!) «Поль Игорь - цикл «Ангел-хранитель» в графоманскую вечность вошла госпожа (или – господин, с сетевыми троллями не разберешь) Путаная Речь. Стоит ли её (его) оттуда выманивать? Нет, но графоманы не живут за пуленепробиваемым стеклом. Они ближе, чем думают авторы хороших книг.

Графоманы еще ближе, чем об этом могут догадываться читатели, выросшие на триллерах. Время от времени графоманы предпринимают усилия до втягиванию в свои мерзкие местечковые склоки неравноценных противников. Время от времени им это удается. Увы. Как говорится в графоманском бреду: «Отдельные персонажи могут быть выведены из повествования или заменены другими» (я всего лишь процитировал постмодернистскую пиявку, появившуюся на моем теле спустя 12 лет). Эта цитата из хвалебных рецензий на опусы Игоря Поля. Про автора повести «Ангел-хранитель 320» известно, что в 1981 по 1983 год беллетрист-фантаст проходил службу в ОМСДОН им. Дзержинского. Воистину, рецензент и беллетрист нашли друг друга на полицейской радиоволне!

Моя гражданская позиция - нет полицейщине! В том числе, и в беллетристике, и в любом ином произведении искусства. Гражданская позиция важнее стилистического пародирования. Но её-то нет, и не может быть у стругацкомана, которого ничему не научили бурные события последних десятилетий. Вместо гражданской позиции читателям предлагают портрет демонизированного Юркина, который чёрен как афро-американец и мерзок, как президент Франции Саркози. При этом рецензент не понимает подтекстов и контекстов текущего момента. Например, чем больше грязи выльешь на современного (ныне живущего) писателя-фантаста, чем чудовищнее обрисуешь его в быту, тем поразительнее будет сходство объекта постмодернистских оскорблений с автором «Марионеток мироздания».

Попытка представить Юркина эдаким скопищем всех человеческих пороков не приводит ни к чему иному, кроме как запоздалой читательской догадки: «Так Юркин что ли нынче наш Филип Дик?»

Именно в свете последнего тезиса я требую, чтобы в текст «рецензии», - которая, конечно, никакая не рецензия, - было внесено обвинение в мой адрес в связи со злостным употреблением мною … словом, тем самым, что Филип Дик употреблял целыми горстями, глотал с ладони, прежде чем сесть за пишущую машинку с целью написать еще что-нибудь для получения гонорара, который в очередной раз уйдет на расходы по содержанию очередной жены-шопоголички-алкоголички. Фриц Лейбер и Томас Годвин были запойными алкоголиками. И что? А ещё Филип Дик был пять раз женат. Неудачно. По части семейной жизни романист Юркин «подвёл» клеветников. Раз выпала графоманам судьбина принести в литературный мир донос, так удивите полицейскую публику доносищем. Дерзайте. Сравнение с Филипом Диком – это то, что можно и потерпеть от идеологических противников.

О победе торгашей и обывателей над талантом великий критик первой половины позапрошлого века написал через характеристику поведения толпы на деятельность гения в журналистике:

«Появляется в журнале статья - плод глубокого убеждения, горячего чувства, выражение тех внутренних духовных интересов, которые занимают всё существо человека наяву, тревожат его сон, отрывают его от выгод внешней жизни, от забот о своем житейском благосостоянии, заставляют его приносить в жертву всю свою жизнь, все удобства в настоящем, все надежды в будущем, в статье - новые взгляды, невысказанные прежде идеи, - и что же?» («Русская литература в 1840 году», с. 418, В. Г. Белинский ПСС, т.4, М., 1954).

И что же? Не защемило?

P.S.

«Нам не нужно чужое состраданье
Мы так устали в жизнь играть»
Андрей Крафт. «Умершее молчание» (2005)

«Хотя гордиться особо нечем – сам я рецензию на «Пророка» к вершинам своего творчества не отношу»,

- в конце 2011 года заявил какой-то мелкотравчатый крафтец на ресурсе forum.fantasy-worlds. О! Насколько поразителен бывает среднестатистический графоман!

После многочасового кривлянья на тему «я не я», «сколько это будет продолжаться?, выясняется, что жанр опуса все-таки «рецензия». И ведь наш почти одомашненный крафтюша не скажет честно про 30%-ую «рецензию»! «Рецензию» в объеме не более 30%. Не «вершина мооего творчества». Нет не Монблан, не «отношу». Но... разные бывают «вершины творчества».

И эдак ножкой Андрей Крафт кокетливо и стыдливо делает полукруг на окровавленной кафельной плитке...

А ещё из декабрьской реплики мы узнаём, что у крафтов (по их, увы, ни на чём не обоснованной версии) вроде как имеются «вершины творчества»!

С одной стороны, будто бы наличествует «творчество». С другой стороны, «творчество» представлено проходными вещами, но зрителю предлагается поверить в существование загадочных и ранее не просматриваемых горных «вершин». Снова поверим на слово.

Как бы между таких «вершин» не защемило простого неподготовленного читателя и посетителя Сети!

Анатолий Юркин. «Ум хорошо, а две ошибки лучше» (2009)

Конец раздела «Лучше, но не хорошо»

19 сентября, чт. В каком-то смысле можно согласиться с наблюдением, сделанным Андреем Крафтом (1970) с «ФантЛаб». Если посмотреть на мир глазами 42-летнего Андрея Крафта (fantlab.ru/user31913), то язык прозы Анатолия Юркина напоминает язык (переводов) пьес Ибсена. Вот ещё пример из ПСС за дореволюционный 1909 год:

"Тесман. Да, и я жду не дождусь засесть за эту работу".

Ибсен Генрик. "Гедда Габлер"

Насколько мне, как театроведу, известно, ни у кого не было претензий к переводчикам Ибсена (говорю, как человек, который любит прицепиться к неточно использованному слову). В начале ХХ века все социально активные театралы знали мировые языки. Всё можно было перепроверить по переводам на немецкий и французкий.

Но Андрей Крафт (и какая-то часть фэндома) почему-то полагает, что это - плохо!

Ребята, если вам по стилю не подходит "Гедда Габлер" и у вас стилистические разногласия с "Кукольным домом", то сходите - погуляйте подальше от цивилизационного мира!

(Продолжение следует)