Человек – оператор оптимизации.

Позиция Юрия Бялого (1950) основана на ином понимании «операторства» как философской категории. Юрий Бялый близок к традиционному взгляду на «человека-оператора» как «человека», пользующегося «операционализмом». И здесь Юрию Бялому, судя по его финальной и остроумной фразе, как воздуха не хватает искусства, не хватает художественности и философичности.

Предположим, что у человека-оператора-ошибок имеется своя философия, внутри которой действуют догматы, в корне отрицающие подобный механистичный подход, отрицающие игровую комбинаторику. Оператор ошибок - это нечто большее, чем работник, эксплуатирующий «операционализм» как универсальный подход к разложению акта на неделимые элементы. Это ранее оператор был наёмным работником, заключенным на конвейерные галеры технотронного «операционализма». Но что-то кардинально изменилось с переходом от индустриализма к компьютеризации-телефонизации, с выходом на рынок принтеров три-дэ и беспилотников.

Человек - оператор ошибок. Человек - оператор угроз. А разве «Эдипов комплекс» в мировом искусстве не эстетизация ошибки и угрозы? И царь Эдип не первый великомученик, как Сизиф, бесплодно оперирующий ошибками и угрозами?

Ответ Ю. Бялому заключается в одном (кодовом) слове - «энциклопедизм».

Человек - оператор мусора. Человек - оператор отсутствующего сегмента. И как в последнем случае Вы исполните трудовые обязанности без обращения к искусству? Точнее, эвристической и когнитивной импровизации. Не искусство, но богатство цивилизаций, где «цивилизация» - это поиск и работа с операторскими алгоритмами.

Разве не сткрываются метафизические зерна в цивилизационном подходе к «операционализму», подразумеваемому при использовании понятия «оператор»? С той разницей, что вместо понятие «искусства» договоримся использовать дефиницию «энциклопедизм» (а вместо «культуры» - «цивилизация»). Скорее всего, Юрий Бялый опасается конвейеризации операционализма. Фактически это невозможно при таких приоритетах как энциклопедизм. Тот самый «энциклопедизм» без которого, как справедливо опасался Станислав Лем, взорвется «мегабитовая бомба» планетарного масштаба.

Игра была искусством. Была. Ей на смену обязательно придёт что-то иное. Что-то отличное от игры. Имеются основания ожидать что-то нехорошее. Игра в игру (геймерство) - это «искусство для искусства»? В кавычках или без? А игра в знания - это искусство? А игра в выживание - это искусство? Имитация игры - это достойный преемник игры? Имитация знания? Имитация энциклопедизма? Имитация выживания? Как выжить, если на рынок будут выброшены информационные товары, имитирующие выживание, играющие в выживание?

Игра - это китч, несовместимый с оптимизацией. С задачами оптимизации, с духом оптимизации. Что важно, если мы живём во времена, когда возникает потребность в оптимизации. Когда будут платить, и за оптимизацию (как комбинаторику. как логистику), и за мотивацию как побуждение к оптимизации как главному действию.

И здесь у нас - в отличие от наших оппонентов - двойное попадание. «Энциклопедизм» - это искусство и игра интеллектуалов. Геймерство - это не просто игра. Как минимум, это около-игровое действие. И, что более важно для нас, вне-игровая мотивация. А я бы, пользуясь случаем, сказал бы: сетевая природа геймерства обещает вывести на пост-игровую мотивацию.

Простите за тавтологию, но игра, в которую играет геймер - это игра (продукт потребления). Но чтобы быть и оставаться геймером, недостаточно только игры, только играть. Возможно, мы наблюдаем рост числа геймеров, получающих «кайф» от геймерства, а не от конкретной игры или игрового жанра. Способных получать эмоции (катарсис?) от от геймерства.

Не получается ли так, что геймерство - это нижний уровень искусства принимать решения. А что такое «Цивилопедия» из компьютерного сериала «Цивилизация» как не игра в энциклопедизм? Энциклопедическая игра? Игровая стратегия, требующая геймера-энциклопедиста? Или судьбоносный энциклопедизм?

Глава «Клик как генератор новых производственных отношений»

Рынок электронных товаров принципиально отличается от прочих рынков. До седьмого пота лесоруб рубил дерево. Краснодеревщик дышал ядовитыми парами, обрабатывая поверхность товара. Чтобы покупатель получил возможность сутки напролёт бездельничать в купленном кресле. Условная линия разделила рынок вчерашнего дня и сегодняшний тогда, когда физическое действие работника свелось к кликанью по пульту управления, клавиатуре компьютера или кнопкам аппарата связи. Если ранее работник занимался тяжелым физическим трудом, чтобы покупатель смог наслаждаться товаром в состоянии безделья, то изменилось с тех пор кое-что. Не всё, но многое.

В русском языке слова "труд" и "работа" сильно различаются. Это чувствует любой носитель языка. Но... Вы не узнаете об этом различии из словарей. Более того, с момента первого перевода на русский язык первого тома "Капитала" Карла Маркса ситуация запуталась едва ли не до крайности. Казалось, какой вред от того, что мы будем воспринимать эти слова синонимами? Мы стоим на пороге виртуальной реальности. Возможно, в самое ближайшее время пребывание в виртуальной реальности займёт больше времени, нежели жизнь в физическом мире. И тогда путаница с простыми, но важными словами может сыграть против человека. Поэтому... Труд - это форма безошибочной деятельности. Труд предполагает наличие цели, орудий труда и вознаграждение. Человеческая работа - это удовлетворение потребности в механическом переборе ошибок в попытке изменить действительность. (Физическая работа удовлетворяет потребность в тактильном контакте с миром вещей). Вознаграждение вовсе не обязательно по завершению работы. В работе многие не смогут сформулировать цель. Цель находится (определяется) в процессе перебора ошибок. Один у другого спрашивает: "Что у тебя получится из этого пня, который ты привёз из загородной поездки?" "Пока ещё не решил", - отвечает человек, проводя резцом по дереву. Работа не предполагает зависимости от орудий труда. Это виды интеллектуальной работы. Почему работа не предполагает зависимости от орудий труда. Потому что мы работаем с ошибками. Можно сказать "сердце работает", но не трудится. Можно сказать "мул работает", но не трудится. Это стулья австрийской работы, но не - австрийского труда. Почему принято говорить "работодатель", но не "трудодатель"? Труд полицейского, но не работа полицейского. Протокол о задержании молодой торговки семечками - это результат "труда" полицейского. Но полицейский вспотел не от работы. Полицейский трудился по службе, но не работал. Работу можно передать, передоверить, а трудиться надо самому. Труд поддерживает систему, обеспечивает конвейер. Работа предполагает усовершенствование системы. Порой ценой отказа от вознаграждения. Работа - это деятельность, которая сама по себе цель, самоудовлетворение. Труд - это деятельность в расчёте на цель и вознаграждение. В работе мысль и образ важнее цели и вознаграждения. Труд не всегда связан с мыслью. Труд на конвейере не предполагает мысли.

Работа - это созидательная деятельность с элементами познания мира и новаторским подходом к предмету.

Клик - это мышечное движение, требующее выбора и представляющее собой неделимую единицу игрового (операторского) времени. (Вы слышали про половину клика? Недоклик?)

Клик в электронной экономике важен, как патрон и выстрел на войне. Обоим предшествует принятие решения (буду стрелять) и выбор (выбрал цель). Анализ исходных данных, принятие решения, выбор, клик и ошибка - это динамическая развивающаяся система.

Динамика – неравновесное состояние системы, когда в различных ее элементах одновременно реализуются разные ошибки. Потенциал развития сложной системы равен объему работе по исправлению осознанных ошибок как форме противодействия энтропии. Ошибки, избыточные эмоции по их поводу и энергия их преодоления не просто нарушают второй закон термодинамики, но ставят под сомнение концепцию эволюции. Интенсивность неопасных ошибок определяет коэффициент интеллекта. Рефлексия по поводу ошибок определяет изменение внутренней энергии, в иных фиксированных условиях стремящейся к нулю. Ничто так не препятствует минимальному нарастанию энтропии как мнение о безошибочности параметров развития системы. Если система не находится в равновесии, то между ее элементами, имеющими различные задачи и вектора развития, происходит обмен ошибками. Равновесие системы означает приоритет тех ошибок, реализация которых ведет к накоплению энтропии. Теорема неравновесных ошибок гласит, что сложная система упрощается и деградирует, система окончательно и бесповоротно теряет равновесное состояние, если внешние условия препятствуют пониманию ошибок и извне агрессивно насаждается мнение о безошибочности параметров развития системы. Безошибочность – это такое стационарное состояние системы, при котором накопление энтропии предвещает катастрофу. Количество и качество ошибок определяют внутреннюю энергию системы, ее "разогрев" или "остывание". Безошибочная система есть абсолютный нуль. Объем ошибок, сопротивление ошибкам и культ ошибки становятся предметами научного исследования.

Клик имеет инструментальную природу. Поэтому камеры наблюдения фиксируют внешнее сходство в действиях работника Петрова и потребителя Иванова. Оба совершают действие, известное как клик. (Кстати, чтобы переключиться с картинки "Петров за работой" на изображение "Иванов потребляет-развлекается", охраннику нужно сделать... клик).

Клик востребован геймером и обывателем. Без клика не обойдется ни одна компьютерная игра. Но клик не игра. Определенно, клик вне игры. Клик - это работа или труд. Для нас важно, что кликающий может создавать и разрушать. Созидательный труд увеличивает играбельность как накопленную энергию, как информацию. Новые ценности наращиваются играбельностью. Не-созидательный труд никак не связан с играбельностью.

В случае с низкой играбельностью товара работник Петров совершил 10.000 кликов, а потребитель Иванов всего 100 кликов. В случае с высокой играбельностью товара работник Петров совершил 10.000 кликов, а потребитель Иванов сделал 15.000 кликов. Ещё важнее то, что всем довольный Иванов послал в адрес компании запрос на приобретение продолжение в линии товарных новинок. То есть, Иванов известил отдел маркетинга о своей готовности сделать ещё 15.000 кликов.

Означает ли это, что цена товара определяется стоимостью клика? Нет.

Если потребитель купил игру за 100 долларов и сделал 1.000 кликов, означает ли это, что один клик стоил 10 центов, а 10 кликов стоили один доллар? Нет.

Неизвестны случаи, когда работника нанимали с условием, что зарплату он отработает определенным количеством кликов. Неизвестны случаи, когда покупатель клянется после покупки сделать столько-то кликов. Хотя и в том, и в другом случае количество кликов определённо ограниченно. Всегда.

Если бы объём капитала можно было бы увеличивать кликами, то капиталист довёл бы до физического истощения десятки тысяч программистов и кодеров. Ничего подобного не наблюдается. Клик интересен предшествующими и последующими процессами.

Клику предшествует анализ исходных данных. В клике материализуется выбор как финальная операция принятия решений. Клик и выбор - это неделимая клеточка электронной экономики.

Клик, могут возразить последователи психологической школы политэкономии, это не столько труд, но «усилие». Нет. Клик - это не просто физическое усилие. Клик - это работа. Клик - это труд. Клик можно купить и продать. Наёмный работник готов продать клик как рабочую силу.

Рынку крайне интересны другие ипостаси клика.

Хорошо известно, что клики служат объектом манипуляции в электронной рекламе. На электронном рынке можно продать обещание того, что клик будет сделан в нужном месте и в нужное время. Кроме маркетологов и рекламщиков клик фиксируется спецслужбами. Информация о том, кто и почему сделал клик, представляет собой товар для продажи заинтересованному лицу.

Для нашего современника клик почти не связан с ограничениями, характерными для прочей трудовой деятельности.

Почему человек совершает тысячу кликов, но для него не пропадает эффект новизны? Чем обеспечивается эффект новизны каждого последующего клика? Вплоть до последнего клика?

И наоборот. Почему именно клик +N стал последним?

Когда, как и почему некто отныне не мотивирован совершать клик, хотя и не по причине утраты эффекта новизны?

Если не утрачен эффект новизны (если я снова кликну, то не знаю, что далее произойдёт), то почему прекратились клики?

Ответ связан с исчерпаемой играбельностью (как вида работы, как мотивации) и неисчерпаемости... океана ошибок (как ресурса). Играбельность как ресурс исчерпаема. Я бы сказал, легко утрачивается, требует дополнительных источников возобновления (через товар). Ошибка неисчерпаема. как возобновляемый ресурс. Потенциал клика как работы объясняется этим противоречием. То есть, противоречием между ресурсной исчерпаемости играбельности неисчерпаемости ошибки.

Клик - это работа и-или труд, которыми создаётся товар и стоимость. зачастую, это новый товар - виртуальная реальность. И новый капитал - играбельность. Допустим, что клик - это работа, оплачиваемая авансом из продажной цены товара. Казалось бы, общее место. В чём новизна?

А теперь озвучим, казалось бы, те же самые общие места, но со знаком вопроса.

Какой товар создаётся кликом? Из продажной цены какого товара авансом оплачивается клик? Ответы на эти злободневные вопросы современности мы находим только в революционном учении об ошибке.

Клик - это физический труд. Но через физическое движение реализуется замысел. Составление списка, анализ, принятие решение, расчёт возможных последствий, синтез и выбор - это интеллектуальный труд. Играбельность и оптимизация - это виды интеллектуальной работы.

На первый взгляд может показаться, что разница между кликом создателя игры и кликом геймера заключается в нетрудовом, непроизводительном характере последнего. Это не так. Клик геймера не производит новой игры. И вообще чего-либо на продажу. Но клик геймера производит ошибки, тем самым повышая играбельность. И здесь - посреди разговора о клике - мы должны выработать наше отношение к феномену ошибки.

Клик - это новые производственные отношения. Клик производит. Что? Какой товар? На первый взгляд, может показаться, что клик увеличивает код. Для нас важно, что клик служит средством производства-воспроизводства виртуальной реальности. О которой и поговорим в следующей главе.

Итак, клик производит виртуальную реальность. Благодаря клику виртуальная реальность становится товаром. Товаром на продажу. Востребованным товаром. Товаром нашего времени. К идее взаимосвязанности клика и виртуальной реальности мы приходим благодаря вниманию к играбельности. Клик требует играбельности. Виртуальная реальность требует играбельности. (Но и воплощает возможности играбельного пользователя. Аватар - это двойник играбельного человека). Этого вполне достаточно для дальнейшего серьёзного разговора.

Одна маленькая статья "Клик" в 3-4 предложения в сетевом проекте "Википедия" или газетная кинорецензия "Кликни семью" на фильм Click (2006) опровергают монографию Алекса Бэттлера "Диалектика силы: онтобия" (2005). Почему? Почему газетный материал более аргументировано, нежели книжные отзывы или обществоведческие статьи в толстых журналах? Такое положение дел сложилось благодаря тому, что в последние годы на газетных площадях и в виртуальных пространствах Интернета присутствует философия человека-как-оператора-ошибок. Отныне нет необходимости доказывать, что клик важнее грубой физической силы. Такова диалектика современности.

Можно и нужно переадресовать к понятию "клик" несколько вопросов. «Можно ли зафиксировать клик?» «Нужно ли измерять клик?» «Уместно ли ставить вопрос о силе клика?» «Каковы условия повторяемости клика?» И т.п.

Операторский клик можно зафиксировать и измерить. С помощью фотоаппарата операторский клик можно "поймать". Противоборствующим жестом движение человека-как-оператора-ошибок можно, как "схватить" операнд, так и перехватить инициативу.

Клик запустит механизмы оптимизации. Клик сделает нас операторами оптимизации. Цивилизация клика предоставляет нам возможность стать операторами оптимизации. Мы - операторы оптимизации. Но какое нам досталось хозяйство? Давайте попробуем разобраться с этим вопросом.

Глава «Догма 2017 года»

Почему смена игры играбельностью, играбельность как таковая - это проблемы институциональной экономики?

Играбельность - это капитал пост-информационного общества и без-игровой экономики.

Играбельность - капитал нашего времени.

Носитель играбельности - оператор оптимизации. Оптимизация не игра!

Оптимизация - это идеал для носителя играбельности. В том числе, эстетический идеал. Что трудно понять людям игры, чья суета подчиняется кем-то придуманным правилам и ограничениям.

Оптимизация - это тренажёр играбельности.

Оптимизация - это технология, благодаря которой играбельность в товаре и в работнике станет средством воспроизводства и накопления играбельности для потребителя. Ещё какое-то время будет выгодно оставаться "человеком игры", быть среди людей игры. Но рано или поздно возникнут вопросы. Вопросы по мотивации. Вопросы по эффективности. Прежде всего, человек игры не мотивирован на работу с трансакциями. Для нас важно другое обстоятельство. Носитель игровой модели поведения не способен добиться эффективности в работе с трансакциями!

Грядущий хозяйственно-технологический уклад будет развиваться людьми, чья практическая деятельность будет основана на простой полезной догме "Трансакция несовместима с игрой. Мир трансакций находится в состоянии антагонизма мирку игры, игровому миру и миру игроков. Поэтому оптимизацию трансакции не сможет выполнить носитель игровой модели поведения, то есть, человек позавчерашнего дня".

Оптимизация трансакций - это процесс максимизации выгодных характеристик пост-информационного общества и без-игровой экономики, работа по улучшению их взаимодействий, отладке их взаимодополняемости. Оптимизация трансакций - это высшая форма человеческого творчества. Оптимизация трансакций - это творчество, доступное всем или многим в пост-игровую эпоху. Операции с трансакциями - это кульминация в деятельности пост-игрового человека и его аватара.

Глава «Манифест-Smart»

В чём неповторимость переживаемого момента? Особенность нашего времени заключается в том, что человечество не добьется продолжения технического прогресса и не войдет в гармонию с окружающим миром, если работник не станет мастером по оперированию ошибками. (Анатолий Юркин)

Мы не выживем, если не станем мастерами (чтения) ошибок.

Мы должны стать цивилизацией мастеров ошибок.

Мы не выживем, если не станем работниками, заточенными на рефлексию ошибок.

Мы не выживем, если не поверим в ошибки.

Ошибки – это тот объем работы, которую мы должны исполнить как уникальный биологический вид. Тот не творец, кто не ошибается. Кто не ошибается, тот не близок к Творцу.

Нет такого понимания феномена ошибок? Конкретно у тебя? У массы? У большинства населения? У человечества?

Тогда человеческому роду придётся освободить нишу для нового претендента.

Мастер по оперированию ошибками - это наивысшее достижение цивилизации. Ибо такой работник выходит на бесконечность как ресурс. Среди моих современников как-то сам собой утвердился тезис об исчерпаемости всех ресурсов.

Мы, в СССР, пережили увлечение космизмом.

Но что такое культ большого космоса с точки зрения алгоритма любой компьютерной игры?

Во второй «Цивилизации» Сида Мейера на карте планеты можно было создать 256 городов. После чего переставала функционировать команда «основать город». Негде. Не за чем. Не для кого.

Доведенное до абсурда увлечение космизмом - это, либо создание звезд, либо их уничтожение. Звёздоцид?

Допустим, какая-то раса получила неограниченные материальные ресурсы и техническую возможность создавать (уничтожать) звезды. Что произойдет? Увлечение вырастет до абсурда. Культ космизма доведет до последней, до конечной звезды.

Носители космизма как цивилизационной идеологии, либо оставят Вселенную вообще без звезд, либо бездумно напихают во Вселенную те самые предельные 256 объектов от Сида Мейера.

И что дальше? Подобные размышления можно пристегнуть к любому виду разумной (и не очень) деятельности. Иное дело, ошибки. Иное дело, связи между ошибками. Иное дело, последовательность совершения ошибки. Иное дело, работа с последствиями ошибок. И т.д.

А где обозначается бесконечность, там следует искать Бога, говорить о Боге, надеяться на помощь Бога.

И куда мы без ошибки, в работу пустить которую можно только при играбельности?

Носители вируса безошибочности, больные прокрастинацией и представители игрового мира рано или поздно сталкиваются с религиозной дилеммой, которую мы переведём в разговор о мотивации.

Мотивационных леденцов на всех не хватит. Мотивации как ресурса не хватит для тех, кто знает вкус работы не из-под палки, труда не для оправдывания зарплаты. Это одна половина мотивационной проблемы.

Вторая половина этой серьезной проблемы заключается в другом взгляде на метафизический тупик, в котором оказались все те, кто пошёл за тремя ложными волхвами - бенефициаром игры, фанатом безошибочности и разносчиком вируса прокрастинации. (Не важно, каких они религий и какие расы представляют). Трудные времена наступают для тех, кому на словах рассказывали о вкусе леденца игровой мотивации, об его красоте и полезности (для бедных). Следует ли продолжать играть в способность верить? Или наступило время верить без игры и вне игры? Вне безошибочности?

Здесь мне не очень понятно, как будут действовать вожди, за которыми пошли толпы из сторонников культа игры, фанатов безошибочности и орды прокрастинаторов. Определенно, ложным волхвам придётся что-то предпринимать. При всей философской глубине темы наблюдаются три методологических выхода.

Надо бы обеспечить всех последователей твоей веры мотивационными леденцами.

В наступающую пост-игровую эпоху это становится невозможным для 99% игровой экономики. Помните? Никто не отменял популярного тезиса об исчерпаемости всех ресурсов. Тогда надо наладить производство фальшивых мотивационных леденцов? (Что и сделано, если судить по количеству тренингов и семинаров, на которых матерящийся постмодернист обещает толпе прокрастинаров участь лидера или быстрый успех. И т.п.). Ложь дешева в производстве информационных товаров, мимолетна в потреблении, эффект малопредсказуем. Но именно эти и занимаются почти все заигравшиеся деятели нашего времени! Эти вожди безошибочности! И каков результат? И где аплодисменты толпы? И какова реакция слушателя, выздоровевшего от прокрастинации?

Ещё один ложный путь связан с постановкой на конвейер рассказов о неописуемой сладости мотивационного леденца, об его красоте и полезности для организма. Этим видом мошенничества занимались партийные атеисты в СССР. Этим удобно закрывать дыры в эпоху газет и электронных СМИ. А ты снова готов обманываться в чью-то пользу? Этот путь, ведущий в тупик, вроде бы видится наиболее близким к здравому смыслу, видится что-то имитирующим.

Но согласится ли наш современник на ежедневное самопожертвование во всём на основании конвейерных побасенок? Ложь про (загробную) пользу от постмодернизма7 Услышал постмодерниста, но не отказался от чего-то жизненно важного? Ответ зависит от того, как быстро наш современник забудет нынешние информационные технологии.

Если критически посмотреть на ситуацию, то следует признать простую вещь. При всех возможных подходах к проблеме мотивации заведомо ничего спасти нельзя. Ничего заведомо спасти нельзя. Ничего заведомо. Спасти нельзя?

И вот в этой ситуации мы-то с Вами живем и действуем внутри новой технологической платформы, в интересах которой требуется посмотреть на ошибки как возобновляемый ресурс!

Получается, что мы единственные, кого не пугает перспектива не успеть переделать всю работу.

Наши ошибки – наша работа.

Производительная сила ошибки относительно постоянна, но имеют отчетливую тенденцию к повышению стоимости последствия задуманных (производственный шпионаж и др.) и совершенных ошибок. Наиболее наглядное материальное воплощение производительной силы ошибки мы имеем в творчестве, в гипотезе и в мысли. Ошибка предоставляет техническую возможность мыслить. Не исключено, что всякая мысль на 70% состоит из ошибки.

Наши ошибки – наша мотивация. Наши ошибки – наш воистину неисчерпаемый ресурс для тела и для души! За работу! Ошибайтесь!

«Экономический оптимум» (2007)

Интеллектуалы были потрясены главной планетарной новостью за 2007 год.

Сенсацией стало сообщение о том, что лауреатами премии в области экономики памяти Альфреда Нобеля стали трое ученых из США. Это Роджер Майерсон, Эрик Маскин и Леонид Харвиц (иногда – Гурвиц), родившийся в 1917 году в России. Хотя всему миру – молодым и старым - Роджер Майерсон известен как создатель экономической теории игр, но нет никаких сомнений относительно того, что самой престижной премией впервые отмечены работы по теории оптимизации экономических механизмов. Впервые в парадигме экономической науке первый кирпич в здание теории оптимизации экономических механизмов был заложен в работе Леонида Харвица, опубликованной 1960 году. По мнению экспертов, Нобелевскую премию исследователи получили за интерес к тому, как стимулы (человеческий фактор) оказываются востребованы при ориентации на оптимальную организацию экономического производства? Остается удивиться прозорливость Нобелевского комитета, увидевшего в «теории внедрения», разработанной Эриком Маскиным, важней элемент всей системы под названием «теория оптимизации экономических механизмов». Планетарная масс-медийная сенсация - прекрасный повод присмотреться к тому, как обстоят дела на той важнейшей части суши. которую Нобелевский лауреат Леонид Харвиц покинул много лет тому назад...

В докладе «Основные параметры прогнозного развития экономики России (2007-2009гг.)» ныне бывший министр экономического развития и торговли Герман Греф подчеркнул, что «остается актуальной» «угроза падения» темпов «роста промышленности». А наблюдаемый рост «нельзя назвать устойчивым». Особенностью социально-экономического развития на 2007-2009 годы Герман Греф признал «абсолютное снижение численности населения в трудоспособном возрасте на 2 млн человек», что «негативно скажется на рынке труда».

Но доклад почему-то завершался уверенностью в необходимости развивать город Сочи «как горно-климатический курорт». Финальной фразой стало сообщение о сумме в 670 млрд руб., которую в 2007 году правительство выделит на реализацию всех программ, на стройки и объекты. Получается, что утрата 2 млн человек и пучок системных угроз не более чем «существенное ограничение в развитии», сравнимое с «низкой динамикой добычи газа» и «инфраструктурными ограничениями». При всем уважении к бывшему федеральному министру остается констатировать, что финальная часть его программного доклада никак не соответствует трезвому взгляду Германа Оскаровича на «инерционную траекторию падающих темпов роста».

Нефтяные доллары формируют бюджет, который чиновники вознамерились расходовать на реализацию целевых программ. Исчерпывающий образец формального описания внешних проявлений экономических отношений. Поэтому сегодня и завтра у Германа Грефа по-прежнему найдется повод для упоминаний об «инерционной траектории падающих темпов роста». Впору вспомнить, что понятие «траектория» традиционно включается в формулировки, посвященные экономическому оптимуму.

Цель настраивает инструмент

Не надо перечитывать «Основные параметры прогнозного развития экономики России (2007-2009гг.)» или любой столь же ответственный документ, чтобы понять простую вещь. Лидеры экономического блока в российском правительстве руководствуются чем-то, но не экономическим оптимумом. Хотя бы в том понимании, который был представлен в монументальном труде «Экономический расчет наилучшего использования ресурсов» (1960) у Л. В. Канторовича, разобравшегося с проблематикой еще в 1930-е годы.

Экономический оптимум в российской действительности: академический миф или реальность? Что такое экономический оптимум для современной России? Каковы параметры оптимального развития национальной экономики? Это половина вопроса. А каковы цели?

Модель, при создании которой не использовался «фактор цели», будет страдать механистическим подходом к действительности, знание о которой ограничено дескриптивным (описательным) характером. Оптимальная модель развития – это такая вещь, которая не выводима из специфики исторического момента. Скорее, экономический оптимум – это набор целей, достижение которых должно преобразовать имеющуюся экономику.

Функциональность системы зависит от соответствия целей и задач имеющимся инструментам. В российских условиях создается впечатление, что чаемый уход «от иглы» (бегство от сырьевой зависимости, в последнее время принимающее едва ли не панические формы) позиционируется сменой инструментов по необходимости, но без привязки к долгосрочным целям государства и частного бизнеса.

Разговоры об экономическом оптимуме необходимы в связи с постановкой целей, зачастую противоречащих, как внешним условиям, так и внутренним проблемам. С одной стороны, дефицит природного сырья (прежде всего, углеводородов) и проблема кадров задают настрой всей системе ограничений, определяют макроэкономические параметры завтрашнего дня. С другой стороны, совместный поиск экономического оптимума – это актуальная проблема для страны, в которой разрыв между денежными доходами населения может составлять 200 и более раз.

Дефицит понимания или нехватка целей?

Сегодня практики не смотрят на описание оптимального состояния национальной экономики как на инструмент достижения целей. Это очень тревожная ситуация. Возможно, один из самых сильных сигналов, свидетельствующих о взаимосвязанности запущенных болезней российского общества и прямых угроз национальной экономике.

На словах все вроде бы намерены сохранить «федеративное единство» Отчизны, спасти страну от развала и обещают способствовать благоденствию нации. На деле для экономических агентов приоритетом оказывается достижение финансовой выгоды и элементарное выживание в условиях конкурентного противоборства.

Новизна момента заключается в том, что самые общие представления об экономическом оптимуме могут быть (они, представления) как особой точкой зрения на проблему, так и намеком на без-конфлитное разрешение хозяйственных коллизий. Вербализация экономического оптимума обрисовывает проблемное положения дел. Ситуацию, когда требуемый объем работ может быть выполнен за счет автоматизации процессов, высочайшей квалификации имеющихся кадров, повышения производительности труда и нового обоснования мотивации к созидательному труду. С точки зрения экономического оптимума скачкообразный рост трудовых мигрантов не только не решит жизненно важные вопросы российского общества, но увеличит список потенциальных угроз. Чем не довод в споре о наболевшем?

В качестве долгосрочной модели человеческой деятельности оптимизационная модель формулируется и реализуется через фиксацию экономического потенциала. Разговоры об экономическом оптимуме не ведутся в том обществе, элита которого не заинтересована в обращении к потенциалу. Или попросту боится оперировать понятием «экономический потенциал».

Экономический оптимум предопределяет движение в условиях институциональной реформы. Если у непосредственных участников хозяйственно-финансовых процессов нет образа экономического оптимума, то прогнозное развитие экономики привязывается к бюджетным возможностям и превращается в трату «легких» нефтедолларов и латание социальных дыр. Без тезисов экономического оптимума не заложить основы для преобразования России как полноправного члена ВТО и участника прочих институтов глобализации. В противном случае, сотни миллиардов рублей истратятся на изменение «инерционной траекторию падающих темпов роста» только ради того, чтобы (из экономического патриотизма?) у нас что-то «стояло», а не снова «падало».

Равновесие интересов

Как без экономического оптимума уточнить приоритеты в таком сложном вопросе вроде партнерства частного и государственного секторов? Почему прагматичная работа с ресурсами – граница формирования экономического оптимума? Это не риторические вопросы.

Рано или поздно государственный сектор столкнется с жизненно важной потребностью в формировании рациональной модели использования всех природных ресурсов (углеводороды, питьевая и техническая вода, леса и пр.). Совершенствование экономических отношений будет проходить в условиях нехватки практически ресурсов и ежедневно обостряющейся конкуренции. Ибо мы живем в преддверии такой ранее небывалой эпохи, когда человечеству придется столкнуться с тотальной нехваткой природных ресурсов.

В этом контексте нация, не занятая поиском экономического оптимума, не озабочена наилучшим использованием природных ресурсов. Оптимизировать, чтобы экономить!

Частный сектор вынужден будет оптимизировать бизнес-процессы по сходной причине. Одно из важнейших последствий внедрения в СССР светского образования заключается, если и не в качестве образованных кадрах, которые стареют на глазах, то в наличии самого общего представления о важности прихода в любую сферу деятельности профессионально подготовленного работника, функционирующего в условиях самообразования. Наблюдаемое замедление роста среднего класса России и его отказ от роли локомотива национальной экономики напрямую связано с утратой ориентации на самообразование и профессиональное самосовершенствование. Согласно данным Института социологии РАН в 2006 году только 29% опрошенных представителей среднего класса озаботились повышением уровня профессиональной квалификации. Возможно, по итогам текущего года этот показатель опустится ниже психологически важной планки в 20% (для сравнения, в 2003 - 42%).

Одним из возможных объяснений предкризисной ситуации выступает равнодушие представителей класса «миддл» к экономическому оптимуму. Управленец, бизнесмен или топ-менеджер все чаще ограничиваются усилиями на решение частных «проблем» вроде приобретения второго жилья, дачи и второго автомобиля. Нельзя назвать оптимистичным дистанцирование среднего класса от дискуссий по узловым моментам оптимизации национальной экономики.

Кто ставит вопрос об экономическом оптимуме в эпоху кардинального преобразования хозяйственных институтов (чего стоят преобразования энергоинфраструктуры страны или банковского сектора!), тот актуализирует тему управленческого капитала.

Оптимальная глобализация?

Глобализация и инфляция мало способствуют экономическому романтизму.

Кто не выступил полноправным участником дискуссии о моделях оптимизации разноуровневых экономических процессов, тот не встроил интересы своей группы обязательным параметров в оптимизационную модель национальной экономики. Кто не допущен к обсуждению критериев оптимальности или добровольно отказался от права определять параметры прогнозного развития экономики, тому не по силам будет интересы представляемой группы заложить в модель оптимизируемой функцией. Тот вообще окажется жертвой аппетитов соседних экономических кластеров. Парадокс в том, что активизация хозяйствующих агентов в условиях отсутствия экономического оптимума изоморфна обывательской недальновидности российского класса «миддл».

Глобализация – коалиционная игра хозяйственных субъектов с передачей полезности не называемому читеру и упорядочение игроков в интересах того же надгосударственного читера, не наблюдаемого простым налогоплательщиком. Этой предпосылки достаточно для того, чтобы в экономическом оптимуме увидеть конструктивную попытку решить проблемы согласования целей и интересов различных малых групп. В каком-то смысле, для национальной экономики сама необратимость глобализации сродни внешнему критерию оптимальности.

Современные экономисты сосредотачивают усилия на характеристике условий деятельности экономических агентов. Тогда как их цели остаются за сферой теоретических интересов. Без изучения целей экономических агентов, не прояснишь ситуации с мотивацией работника. А от нее напрямую зависит конкурентоспособность национальной экономики. Получается, что при замалчивании экономического оптимума на повестку дня не выносится проблема конкурентоспособности. И это в стране, добивающейся вступления в ВТО!

Экономический оптимум – форма противостояния глобализации, инструмент национального и государственного строительства? Более того, это репутация нации, ищущей свое место в конфликтном мире, в море системных ошибок и среди новых угроз. Поиск экономического оптимума равнозначен самоидентификации нации, зажатой в тиски глобализации.

Кто гарант оптимальности?

В случае с современной Индией история демонстрирует прием того, как на путь, ведущий к интеллектуальной сокровищнице экономического оптимума встала страна с кастовыми различиями. Касты – с их целевым разнобоем - не мешают Индии укреплять позиции на мировом рынке. Индия – показательный пример того, что Россия может справиться с накопленным грузом проблем, избавиться от методологического балласта прежних теорий и очиститься от интеллектуального мусора.

Российское пепелище с дымящимися руинами экономической науки – прекрасная игровая площадка для экономических агентов, готовых руководствоваться оптимумом. Если отсутствует ориентация на экономический оптимум, значит, в российском обществе нет обмена социально-экономической информацией, а управленческие решения принимаются исходя из удовлетворения потребностей момента. Если исторический срок существования нации – это плановый период, то какими должны быть структурные аспекты целеформирования?

В современных условиях модернизированная экономика не сможет развиваться вовне оптимальных параметров. Любую модернизацию, основанную на информационных технологиях, не провести без структуризации конечных целее. Экономический оптимум может быть как инструментом, так и промежуточной целью.

Оптимизация национальной экономики – это ответ на вопрос, который поставлен неотвратимостью вовлечения Отечества в мировое разделение труда.

Экономический оптимум не вычислить, не разработать и не предложить к обсуждению без элемента идеологической утопии. Несмотря на то, что здесь мы ступаем на очень спорную и практически неизведанную территорию, необходимо сделать несколько шагов в указанном направлении. Понятно, что практикам от производства, ассам торговли и финансовым штурманам нельзя всерьез предлагать к обсуждению идеологию с элементами утопии, никак не связанной с экономической повседневностью. Но в том-то и дело, что сегодня мы имеем такую экономическую ситуацию, когда носителем нераспознанной идеологии выступает главный и обязательный участник всех бизнес-процессов. Это человек-оператор.

Возможно, экономический оптимум для современной России не может быть сформирован иначе как набором целей и задач, формируемых «под человека-оператора».

В любом случае, в большей или меньшей степени, но разработка системы оптимального функционирования национальной экономики должна быть привязана к человеку-оператору. Просто в силу того, что информатизация общества и большая часть автоматизации хозяйственных процессов осуществляются благодаря человеко-машинному интерфейсу. Кем на историческую арену выходит оператор пульта управления, клавиатуры и вообще генератор командного кода, обязательного для исполнения машинами? Если и не единственным участником цивилизационных сдвигов и экономических процессов, имеющим стратегические цели, то актором, способным задачи любой сложности, разделить на операционные блоки. Тогда как операционализм - залог оптимальности. Таков наш современник - человек-оператор. Об его особой роли в мировой и национальной экономике поговорим в следующей публикации.

Юрий Бялый (Москва): По статье «Экономический оптимум» (2007)

Я полностью солидарен с автором в оценке вопиющей внесистемности (и антинаучности) экономической политики, реализуемой всеми постперестроечными правительствами. Впрочем, большинство этих претензий можно предъявить и к правительствам доперестроечным (советским). Полностью разделяю пафос автора, касающийся необходимости в российской политике (в том числе, в экономической политике) стратегического целеполагания, ориентированного на модернизацию.

Но в реальной жизни (и в том числе в экономической жизни) не бывает единственной Цели. Если речь идет об индивиде, всегда возникает дерево целей и иерархия целей, проблема выбора целевых приоритетов.

Если же речь идет об обществе, то существуют ведомственные, корпоративные, отраслевые и т.д. кластеры, у каждого из которых возникает система интересов и целевых приоритетов. А еще существует «человеческий фактор»! Сложившаяся система далеко не всегда «монохромна», то есть даже «внутрикластерно согласованные» интересы.

Словом, система респектабельных, открыто предъявляемых целей и интересов нередко остро конфликтует с «закрытыми» целями. Очевидная модель: состоит ли интерес (и цель) определенного бюрократического кластера в «наилучшем использовании ресурсов» - или же в «освоении ресурсов», направленном на обогащение и властно-политическое укрепление данного кластера и его лидеров?

Наглядный пример. Часть «генералитета» российского ВПК, которая (начиная с советской эпохи) сначала «делала бабки и высокие посты» на «гонке вооружений», продолжает то же самое увлекательное занятие на «гонке разоружения».

Мы говорим не о социально-государственной системе вообще, а лишь о ее экономической подсистеме. Она, взятая в многообразии связей, не допускает сужения «пространства существенных параметров модели» до такой малости, которая оказывается доступной строгим (или даже нестрогим) современным и перспективным вычислительным возможностям. Кроме того, в природе современной экономики не существует достоверной статистики, способной дать достаточно «узкие» для эффективных расчетов диапазоны текущих значений - хотя бы для большинства «очевидно существенных» параметров.

Второй пример. Наиболее «въедливая» и затратная американская статистика дает диапазон доли «теневой экономики» в ВВП США от 9 до 16%. Соответственно, реляции о росте ВВП США в 3% делаются на фоне погрешности счета ВВП не менее 7%. Об этом ехидно пишут американские экономические авторитеты.

Именно по указанным причинам те же американцы, которые (исходя из технических возможностей и в силу «рационально-рыночной» идеологизации) более других занимались математическим моделированием «экономических оптимальностей», в последние десятилетия - несмотря на бурный рост вычислительных мощностей и алгоритмические изыски ЭВМ - резко сократили объемы такого рода «оптимизационных» исследований. И занимаются, прежде всего, осторожным и мучительным «нащупыванием» малопараметрических частных закономерностей. По моей оценке, не более 4 существенных параметров.

По указанным причинам наиболее успешные «оптимизационные» результаты возникают на уровне выявления одного (или нескольких!) локальных оптимумов на суженном (локальном) пространстве существенных параметров. Никогда наверняка не известно, не выброшены ли из модели (просто в силу недоступности измерения) еще более существенные параметры. И то, каким образом обнаруженные локальные оптимумы соотносятся с (то ли существующим, то ли вообще призрачным) генеральным оптимумом.

А проблема осложняется еще и тем, что какие-то параметры не являются независимыми переменными, а между какими-то параметрами имеются существенно нелинейные зависимости. И, как результат, требуется использование аппарата нелинейной оптимизации, который для большинства задач разработан явно недостаточно.

Автор уважаемого мною журнала говорит о «необратимости глобализации как «внешнем» критерии оптимальности». Но известно, что существует множество представлений о глобализации. Еще больше, глобализационных стратегий. Широко известны (и взаимно антагонистичны) американские глобализационные стратегии «по Хантингтону» и «по Фукуяме». Не следует сбрасывать со счетов не менее глобалистскую исламистскую стратегию «Всемирного Халифата».

А помимо публичных (перечисленных выше), существуют и не слишком публичные (или вовсе «закрытые») глобализационные стратегии. Там в целевых функциях место России предельно проблематично. Упомяну стратегию «глокализации». В ее рамках большинство стран мира должно быть расчленено (уничтожено) и «перепаяно» для создания более экономически и политически «оптимальных» (по чьм критериям!?) «регионов» и «субрегионов».

Как видите, мы неизбежно должны расширить пространство существенных параметров наших «оптимизационных» моделей. Сначала уяснив для себя, а затем учтя суть и перспективные результаты взаимно-конфликтных стратегий различных акторов в будущей, как выразился автор статьи, «коалиционной глобализационной игре». В том числе, в вариантах «игры с нулевой суммой», в которой у побежденного отнимают все.

Напоследок частное замечание. Касты в Индии как раз очень и очень мешают! Именно поэтому «ядром» и «мотором» индийского хай-тека стали религиозные группы, максимально свободные от влияния кастовой стратификации. Это мусульмане, которых в Индии более 150 млн. человек, сикхи, христиане, буддисты, а также немногие атеисты. Они занимаются хай-теком в основном в «спецгородах» вроде Бангалора. Они почти полностью изолированы от индийской социокультурной почвы и этнорелигиозной социальной среды, но достаточно резко (хотя по преимуществу «виртуально») открыты современному Западу.

По моему мнению, провозглашаемый в статье «операционализм» - в нынешнем резко усложняющемся и быстро меняющемся мире представляет, с одной стороны, насущную необходимость (по крайней мере, на уровне реализации решений), но, с другой стороны, - опасный соблазн в сфере выработки стратегии.

Российским директорам (практикам) следует прислушаться к авторитетным и доказательным исследованиям, утверждающим, что именно активизм «человека-оператора», который как раз и привел к плачевному состоянию нынешней «технотронно-рациональной» цивилизации. Суть зла в редуцировании решений сложных проблем до поиска алгоритмов достижения локальных (то есть, оптимизированных на обозримом для данного человека, зауженном пространстве существенных параметров) целей.

Именно поэтому в современной футурологии все больше внимания уделяется подходам к теории эвристических алгоритмов, анализу методов «экспертного нащупывания» полуинтуитивных решений и т.п. Поэтому любые серьезные «гуру» от политики, экономики, менеджмента, все чаще повторяют одно и тоже. Управление сложными социальными системами не наука, а искусство, в котором наука, увы, играет в основном служебную (хотя и очень важную) роль.

Вице-президент Международного общественного фонда «Экспериментальный творческий центр» (Москва) Юрий Бялый

Операторский оптимум

Ответное открытое письмо Ю. В. Бялому

Уважаемый Юрий Вульфович! Получил Ваш замечательный отзыв на мою статью об экономическом оптимуме. К сожалению, жанр «Мнение эксперта» не предполагает повторного оппонирования. Так сложилось, что эксперт, высказавший мнение, не служит адресатом для возражений или восторгов. Будь-то читательские или авторские эмоции. А зря.

Ваша позиция показалась для меня настолько важной и интересной, что я решил нарушить журнальное табу. Это сетевое письмо не требует ответа. Вы его вообще можете не читать. Это письмо призвано не более чем прояснить те очевидные позиции, по которым один из участников диалога выступает много лет. Так сказать, «наболело». Позвольте вписать наш обмен мнениями в контекст «Писем о Цивилопедии». Для взгляда со стороны я использую выражения в третьем лице.

Один практический аспект

Тех, кто не понял, почему А. Юркин отвечает Юрию Бялому «энциклопедизмом», отсылаем к мировому кинематографу. В лентах последних лет «человек-оператор» внятно показан в статусе «энциклопедиста». Это «Особое мнение», «Пожиратель грехов» («Орден»), «Клик», «Последний монтаж» и «Дежа вю». Художественная особенность этих фильмов заключается в том, что персонаж оперирует огромными массивами информации. Будь-то грехи («Пожиратель грехов»), события всей жизни («Клик» и «Последний монтаж») или еще не происшедшие преступлениия («Особое мнение»). Происшедшие преступлениия злодей в «Особом мнении» «топит» в массиве жизненной энциклопедии индивида. Сразу оговорись, что спилберговское «Особое мнение» огорчило родимым пятном полицейщины. Поэтому важнее «Клик» и «Дежа вю».

Эргономика оператора, но мотивация - энциклопедиста!

Мировое кино последних лет не более чем подтвердило интеллектуальные концепции А. Юркина, который в жанре рецензии отрефлекировал на киноновинки. До становления темы в кино сыграть на опрежение удалось потому, что еще в 1993 году было разработано такое учение (философия!) о человеке-операторе, которое помогло быстро (в газетных публикациях осени 1994 года) переработать достижения индустрии компьютерных игр. Прежде всего, Цивилопедии как гениального дизайнерского решения оператора по имени «Сид Мейер».

Допустим, примеры из кинофильмов непонятны. Возьмем для анализа телевизионную рекламу. В одном из рекламных роликов, посвященных текстовой услуге сотового оператора, молодой человек в красной рубашке «стреляет» «эс-эмесками» в друзей. Клиповый (кликовы? Простите за каламбур, но вроде бы он уместен в разговоре о взаимоотношениях персонажей с пультом управдения) герой сидит дома в мягком кресле и смотрит телевизор, для чего пользуется телевизионным ПУ. Одновременно, принимая разные забавные позы, оператор одного бытового пульта управления, нажимает на клавишу сотового телефона. Дважды оператор играет. Дважды? Это факт. Но "играет" ли?

Нет ничего страшного в том, что понимание особой миссии человека-оператора придет к телезрителю или кинозрителю, посмотревшему «Особое мнение», «Клик», «Последний монтаж» или (и) «Дежа вю». Ранее этот путь частично был проделан игроками в компьютерные игры. Как минимум, участниками сетевой дискуссии «Письма о Цивилопедии» (2005). И, прежде всего, с 1991 года пользователями информационных продуктов Сида Мейера. «Продвинутый» геймер и кинозритель - оба примера более чем наглядно свидетельствуют, что отсутствие искусства (по версии Ю. Бялого) не может быть записано в недостатки человека-оператора.

А вот правильно ли наши оппоненты понимают тенденции мирового искусства? В такой его архипроблемной части как творчество великого кинодокументалиста Лени Рифеншталь? Это спорный вопрос. Почему из года в год кто-то отказывается в черно-белых документальных фильмах Лени Рифеншталь увидеть игровую обработку энциклопедической информации? Это риторически вопрос. По версии эстетики ошибок, Лени Рифеншталь не снимала фильмы «про Гитлера», а предоставила энциклопедический срез Германии 1930-х. С ее экономическими, трудовыми, инженерными и спортивными достижениями. Современное чудо мотивации. Один из примеров «модернизации»?

Наши ворота в чужую крепость

Философия - это наука или искусство?

Для человека-оператора ответ жизненно важен в свете того, что нельзя работать с «энциклопедизмом» без, скажем так, цеховой философии.

Любопытно, как в юбилейном номере журнала «Вопросы философии» (№1, 2007) собеседники ходят вокруг да около, не называя правильных понятий.

«... задача философа... выдвижение содержательных гипотез... « (стр.10).

Почему бы не сказать: «сенсаций»?

Философы «сопрягали и сопрягают детальные и профессиональные исследования с широкими обобщениями, касающимися разных сфер...» (стр.10).

Почему бы не вспомнить, что история человечества начиналась с «пророчеств» как самых смелых «обобщений»? Напоминаем название газеты «Пророчества и сенсации», зарегистрированной в 1998 году. Долгим же был путь философов к простым истинам!

«Философия была и остается... самокритикой культуры», - рассуждает В. Лекторский.

Странно, последние годы газета «Пророчества и сенсации» последовательно критикует пост-модернизм. Бичует такие его агрессивные проявления, как яцуткианство и человеконенавистничество в жанре НФ, но отчего-то никто не спешит причислить нас - носителей философии человека-оператора - к поредевшему лагерю «российской философии».

Энциклопедия судьбы

Под «человеком-оператором» мы условимся понимать неделимую хозяйственную единицу постиндустриальной цивилизации с доминантой человеко-машинного интерфейса. Да, человек-оператор живет во времена пост-аналитической философии. Но разве не об этом говорили мы, постоянно возвращаясь к шаманизму? Шаман с бубном в руках - оператор иномирия. Разве шаманизм не первый пример трудовой деятельности, «сопряженной» с искусством и мистикой? Чудо архаической мотивации. Несмотря на «архаизм» (формы), не потерявшее био-энергетического потенциала (содержания).

Человек-оператор-ошибок рассматривается едва не единственным субъектом истории, актором, способным выполнить «черновую работу» по созданию цивилизации оптимума. Для начала: механизмов потимизации цивилизационного масштаба. Не исключено, что после построения капитализма ростовщиками и протестантами человек-оператор (в стадии гусеницы - «геймер») остается единственным носителем созидательного экономического начала.

Экономика мусора подытоживает ущерб, нанесенный через реализацию угроз, изучаемых логикой угроз.

Ущерб - это превращение в мусор (товара или тела).

Страхование - экономика ущерба.

Классификация мусора и прогнозирование ущерба требует операторского энциклопедизма.

Уважаемый Ю. Бялый! Ваши опасения мне понятны, если мы станем свидетелем того, как энциклопедизм превратится в отсутствующий элемент бытия.

Но, повторюсь, операторский энциклопедизм, цифровой энциклопедизм ошибок - это форма игрового выживания в океане избыточной информации. Инструмент построения новой цивилизации. Игра творцов, которая заменит ныне вроде бы бесполезное «искусство».

Мы, носители играбельности, всё равно победим! Мы всё преодолеем!

С уважением, Анатолий Юркин.

Очищение через финансовый кризис

Коррумпированные чиновники, офицеры тайной полиции и сотрудники служб безопасности банков и транснациональных корпораций создали ранее небывалый рынок, на котором информация в одну или несколько строк равнозначна стоимости какой-либо фирмы, морского судна, авиалайнера, завода или жизни сотен людей (что важнее не только для страховых компаний). Этот рынок составляет сердцевину того, что принято называть «теневой экономикой». Информация о маршруте следования или о природе груза на судне «Арктик Си» превышает цену судна или перевозимого объекта. Не обязательно кому-либо конкретно передавать информации. Зачастую достаточно допустить утечку информации или совершить ошибку.

Мировой финансовый кризис в конце Нулевого десятилетия начался не с разорения агентств по недвижимости в США или с банкротства банка «Леммон бразерс». Обвальную рецессию вызвало выступление одного бывшего сотрудника спецслужб в феврале 2007 года в Мюнхене. Политик с биографией бывшего офицера тайной полиции намекнул на свой интерес к переформатированию рынка обмена ошибками.

Транснациональные корпорации разрастаются до гипертрофированных размеров в связи с тем, что становятся площадкой для оборота денежных средств. Транснациональные корпорации контролируют денежные потоки. С момента получения капиталистом ссуды в банке все последующие операции исполняются по бухгалтерским бумагам транснациональной корпорации, которая владеет землей.

Транснациональная корпорация создает свою транспортную сферу, взращивает своих коррумпированных чиновников и закупает сырье и станки у самой себя (у «дочерних» предприятий). Транснациональные корпорации выдают зарплату топ-менеджерам, капиталистам, рабочим, банкирам и сотрудникам службы безопасности. Задача ТК заключается в том, чтобы деньги не вышли за определенные границы. Если это произойдет, то наблюдателю становится понятна виртуальная природа мировых денег.

Осознание того, что экономика «подсела» на виртуальные деньги приводит к требованиям введения новой мировой валюты. Но торжество азиатской мировой валюты над североамериканским долларом станет фактом перераспределения банковского процента в пользу новых игроков. А выиграет тот игрок, кто первым осознает экономические выгоды изобретения и эксплуатации искусственного интеллекта. Кроме изобретения искусственного интеллекта иных экономических революций вроде бы не предвидится.

Тайная полиция и ростовщичество – это близнецы-братья. Сперва ростовщик выполняет функции шпиона, а затем сотрудник спецслужбы тяготеет к банковской тайне. Чем сильнее влияние тайной полиции, тем выше страховая премия, закладываемая в банковский процент. Конкурентная борьба за контроль над банковским процентом увеличивает издержки производства.

Тайная полиция и ростовщичество – помеха в деле оптимизации мировой экономики. Не они - оптимизационный класс. Человек-оператор призван исполнять обязанности оптимизационного класса. Но судьба человека-оператора как оптимизационного класса находится в прямой зависимости от искусственного интеллекта. Здесь недостаточно простого понимания важности череды событий под названием «научно-техническая революция». Здесь новое экономическое учение должно запустить механизмы новой экономики.

Ошибка как стержень для новой экономики

С 2009 года феодальные князьки из Кремля злоупотребляют научно подобными понятиями «инновация» и «модернизация». Конечно, это не более чем истеричные попытки избежать разговора о жизненной потребности человечества в новом экономическом учении. Российские политики, олигархи и чиновники из сферы образования готовы бездумно повторять слова «инновация» и «модернизация» лишь бы избежать опасности актуализации темы мусора и логики угроз. Ни высшие эшелоны российской власти, ни работники на местах не готовы к усвоению первых уроков экономики ошибок.

Ошибки повсюду. Они не начинаются с аренду земельного участка под строительство заводских цехов, оформления банковского кредита или первых трудовых операций работника, но не заканчиваются, ни поступлением товара в продажу, ни с момента попадания изделия в жилье (или в гараж) конечного потребителя, ни после даты его переработки в мусор. Мусор – цена ошибок, допущенных при производстве и потреблении товара.

И ранее мыслители замечали, что ошибки итожат экономическое и общественное развитие человечества. Далее невозможно не признавать тот факт, что ошибка стала ключевым фактором макроэкономического развития человечества. Капитал эксплуатирует ошибки конкурентов, но тот, кто знает цену ошибки, способен эксплуатировать весь мировой капитал. Капитал - карнавализированная ошибка. Производительность капитала обратно пропорциональна степени вовлеченности участников финансовых, маркетинговых и производственных отношений в работу с ошибками. Например, их полное игнорирование равнозначно скорейшему разорению и банкротству капиталиста.

Цивилизация развивается по формуле: «Ошибка выбора - труд (ошибка) - товар (ошибка) - деньги (ошибка) – мусор - ошибка выбора». Под последней понимается крайне актуальная для нашего времени проблема утилизации мусора. В чем здесь противоречие? Ошибки – это средства производства. Ошибки составляют производственную среду человека-оператора. Но ошибки – это продукты труда человека-оператора.

Почему фактор ошибки стал равнозначен тому, что традиционно называется вещными условиями производительного труда (здесь в дефиницию «вещные условия труда» мы закладываем и средства производства)? Потому, что в наше время эффективность труда определяется эксплуатацией оператора пульта управления. Ошибки и попытки их избежать – обязательное условие трудовой деятельности человека-оператора. Фактически работник с пультом управления стал оператором ошибок.

Ошибки оператора пульта управления - это сокровище мировой экономики. Их повсеместно наблюдаемое игнорирование выступает тормозом в поступательном развитии мирового хозяйства. Историческая задача человека-оператора заключается в том, чтобы все (главные, прочие) ошибки и их последствия нейтрализовать, перенаправив друг на друга.

И до изобретения компьютера ошибки составляли костяк исполинского информационного массива. С 1970-х годов массовое распространение получили клавиатура, монитор, наушники и микрофон. Они стали рабочим местом десятком миллионов людей, воспринимающих и перерабатывающих огромные объемы информации. Отныне невозможен труд человека-оператора без главенствующей роли ошибки.

Ошибки XXI-ого века порождаются тем, что человек-оператор оседлал современные коммуникации. Не всегда коммуникации – это средства производства (как, например, для почтовиков, телефонистов, операторов сотовой связи или провайдеров). Но всегда человек-оператор находится в роли посредника, отвечающего за отношения между средствами производства вещей и коммуникациями. Такова роль пульта управления - этого штаба по управлению целыми армиями хозяйствующих субъектов.

Операторский труд – важнейший фактор в развитии мировой экономики. Но как повысить производительность труда человека-оператора? Задача усложнена тем, что устарели, как основные положения марксизма, так и тезисы его беспощадных оппонентов? Ответ следует искать в работе с ошибками. Это основная форма повышения производительного труда в эпоху глобализации.

Ошибка одновременно это и инструмент воспроизводства товарной массы, продукт труда и его товарная форма. В том смысле, что продуктом интеллектуального труда может быть информация, а разведенная с информацией вещь - товарной формой труда. На этом был основан быстрый успех в компьютерной отрасли «мыльных пузырей» конца 1990-х годов, лопнувших накануне или в начале Нулевого десятилетия.

Большинство капиталистов имеет дело только с последствиями ошибок. Новая экономика исправляет эту ситуацию. Ошибки - структурообразующий фактор планетарной экономики. Мировое хозяйство производит ошибки. Мировое хозяйство – фабрика ошибок по производству ошибок. Во всем мире трудно найти уголок, в котором обыватель жил бы без потребности в ошибке как универсальном товаре. Свойства ошибки как универсального товара выявились благодаря научно-технической революции, поставившей вопрос о создании и эксплуатации искусственного интеллекта.

Совокупный общественный продукт формируется системой наиболее распространенных ошибок. Отныне если капиталист не знает механизма ошибок, если не видит в ошибке залог успеха, тогда он порождает армию безработных за окнами кабинета. Если мировое хозяйство не будет перестроено по параметрам новой экономики, тогда, либо искусственный интеллект не будет создан, либо его существование станет несовместимым с человечеством.

Постулаты новой экономики гласят, что ошибки определяют прибыль. Мировой рынок – это площадка, на которой капиталисты обмениваются стоимостями (неизбежно) совершенных ими ошибок. С прибылью остается не тот кто, сделал меньше ошибок (по количеству) или совершил менее затратные ошибки (по качеству). Разворачивает производство и финансы наращивает тот, кто в большей степени, с большей последовательностью работал с ошибками. Тот, кто видел в них золотое звено финансово-производственной цепи.

Без перехода на рельсы философии оператора ошибок научно-технический прогресс не просто сломается как механизм, но окажется бесполезной мотивацией и быстро забудется как один из городских мифов. У этой простой мысли наблюдается драматическая предыстория. Девятнадцатый век был временем титанов, который потратили огромные усилия на единообразие ошибок (в производстве). Это был век инженеров с белым цветом кожи. А вот большая часть двадцатого века оказалась потраченной впустую.

ХХ-ый век был временем интеллектуальной цыганщины. Поначалу наследники инженеров находились под обаянием атеизма и социальных преобразований в СССР. Когда чары закончились, крайне своевременно началась игра в компьютерный прогресс. Первые четыре десятилетия компьютеры оказались фактором, отвлекающим от острейшей необходимости в философии оператора ошибок. Техника отвлекла внимание от методологии. От методологических артефактов. И закономерно, что... И поэтому...

Ошибка – производительная сила. Как для общества с культом информации, так и для бе-информационного общества. Ошибка – норма хозяйственного бытия. Ошибки никогда не подвергнутся процессу вымывания из мирового хозяйства. Ни вчера, ни сегодня им не место в кладовых экономической теории и практики. Ошибок так много и в экономике они представляют столь сложную систему, что тщедушному человеку впору подумать о костылях в виде AI. С одной стороны, все ресурсы и мировые сокровища нужны для создания AI. С другой стороны, AI сразу становится главным инструментом мирового хозяйства и сокровищем человеческого рода, не поддающимся торгашеской оценке.

Абсолютная игровая ментальность, насаждаемая безошибочной машиной государственности, несовместима с задачами оптимизации, выполнение которых следует рассматривать подготовительным этапом к диалогу с AI.

Анатолий Юркин. «Ошибка как стержень для новой экономики» (2010)

«Процентная дубинка» (2007)

Позвольте с цифрами подумать об экономической природе отсутствия свободы слова в современной России. Недостаточно увидеть в инфляции системный кризис. Инфляция - Гордиев узел современной экономики России. (Точнее сказать, высокие издержки трансакций, их ничем не обоснованный рост, их усложнение на пустом месте - это Гордиев узел современной экономики России. Отсюда. Инфляция, вызванная трансакциями - это Гордиев узел современной экономики России. Если продолжать уточнять, тогда так. Инфляция, вызванная не-оптимизированные и не-оптимизируемыми трансакциями, - это Гордиев узел современной экономики России. Но не будем забегать вперёд. Ограничимся лексикой так называемой "деловой прессы" с уклоном в патриотический алармизм националистов). Работать с национальной экономикой, означает воздействовать на темпы роста инфляции. На чьи действия инфляция откликается, тот и субъект.

Есть ли связь между свободой слова и инфляцией? Ежегодно свобода слова уменьшается. Так нужно элите, чьи корни произрастают из тайной полиции. А инфляция увеличивается. За счет чего?

10% - Стабилизационный фонд (по версии Оксаны Дмитриевой). Здесь для меня важно другое. В стране без свободы слова глава государства не вождь нации, но - распорядитель Стабфонда. Тот, кто оседлал фотографию мешка с деньгами.

10% - рост цен на еду первой необходимости (хлеб, молоко, каши).

10% - тарифы ЖКХ.

10% - фактор Сбербанка. По моей версии, банковские услуги в РФ слишком дороги. При 1,5 тысячах коммерческих банков можно-таки говорить о "монополии Сбербанка". Как правило, оппоненты теряются, когда я привожу такой пример: допустим, после распада СССР сеть филиалов Сбербанка была бы передана Ситибанку. Поверьте, мы бы жили в другой стране. Фактически без всяких ваучеров финансовый капитал супердержавы подарили группе частных лиц. Она и взялась богатеть, мало думая о стоимости внутренних денег!

Фактор Сбербанка - это позор нации, дотащившейся до XXI века. Вползшей в новый век с грузом старых болячек. Судите сами. Япония просит вернуть ей "спорные территории"? Почему бы и нет? Но с позиций экономической целесообразности. Экономическая многоходовка. РФ возвращает Японии "спорные территории". Строго следуя букве достигнутый договоренностей, в Россию приходят лидеры японского банковского сектора. А это ПОВСЕДНЕВНАЯ ПРАКТИКА БЕЗПРОЦЕТНЫХ ЗАЙМОВ!

Через японские банки, действующие на территории России, население страны получает возможность приобрести квартиру, загородный дом, автомобиль и дорогую электронику по кредиту без процентов. В стране резко удешевляются "длинные деньги". Отсекается одна из голов инфляционной гидры. Промышленность модернизируется за счет высоких технологий восточного - дружественного - соседа.

"Спорные территории" - это предмет национальной гордости? А почему нация не стыдится инфляции, отсутствия рынка нового жилья и краха промышленности? Почему нация не стыдится десятилетиями жить в тени Сбербанка?

На пустом месте имеем инфляцию в 40%!

(В скобках замечу: потенциал роста сжирается фактическими ежегодными 50%. Ибо 10% - глобализация!!! Точнее - оборот наркотиков. Если в стране распространяются наркотики, то их кто-то на что-то покупает. Покупатель наркотиков - плохой работник. Минус национальной экономике. Продавец наркотиков вывозит наличку за пределы страны. Минус национальной экономике. Но в целом это проблема отсутствия роста ВВП).

В 1991 и 1992 году в стране был голод. А почему не повторяется кризисная ситуация начала 1990-х? Потому что были налажены потоки дешевых продуктов и товаров. В основном, из Азии. Сегодня дешевый рис "уравновешивает" рост цен на гречу. Дешевые бутерброды "уравновешивают" рост цен на мясо. Вообще бутербродная субкультура мешает понять тот факт, что на 80% россияне питаются за счет импорта. Дешевая электроника отвлекает внимание от краха национальной промышленности. Фактор Сбербанка пока незаметен из-за попыток иностранцев укрепиться внутри России. Ситуация заморожена благодаря количественному росту участников потребительского кредитования. Но здесь ресурс исчерпан. После достижения показателя невозврата в 25% банкинг напрямую генерирует суперинфляцию.

Что изменится в 2007? К имеющимся 40% (помните - 50%?) следует добавить минимальные 10%. Это фактор чекистской борьбы за авторские права! Корпорации и фирмы выкрутятся благодаря аутсорсингу. А как быть с простым потребителем? Владельцам компьютера, ДВД-проигрывателя и сотового телефона? Отныне рост инфляции будет связан с деинтеллектуализацией России. Ибо помпезная борьба за авторские права - это механизм шигалевшины по Достоевскому.

Сегодня создается ощущение, что антинфляционные меры элита снимает, чтобы "разогреть" электорат перед какими-то там выборами.

50% (60%) инфляции по итогам 2007 года - это очень оптимистический прогноз.

Значит, стабилизация? Нет, дудки. Голод начала 1990-х преодолен разбрасыванием природных богатств нации. Много понаразбрасывали, кое-чем накормили тех, у кого появилась работа. Никто не считал, сколько нужно средств для восстановления засоренного грунта вокруг автодорог, по которым везли лес в Китай или трудопроводов, по которым качали нефть в Германию. А ведь отвечать придется. Не перед новым Нюрнбергским процессом, так перед новым хозяином Евразии.

Уменьшение экспорта леса в Китай напрямую ударит по экономике РФ. Если Иран присоединится к Северной Корее и упадут мировые цены на нефть, то внутри России нет преград для суперинфляции. И снова - Стабфонд. Если правительство попытается "распечатать" Стабфонд, инфляция вырастет. Если вдруг (!) выяснится, как трудно извлечь средства из Стабфонда, инфляция вырастет. Замкнутый круг под названием "чужие деньги". И не столько деньги, сколько ценные бумаги. Чьи-то.

Какое-то время все было хорошо. Но только при отсутствии свободы слова. Из года в год правительство уверяло население, что "инфляция под контролем" и "снова в прошедшем году инфляция не превышала 12%". Ха-ха.

Домохозяйки возвращались из магазина, смотрели в чек и видели: инфляция не менее 40%. Но потом домохозяйка включала телевизор и ее успокаивали. Причем до такой степени, что на семейном совете принималось решение взять банковский кредит. Если по ТВ говорили правду, то отчего бы и взять кредит на китайский автомобиль? А если в стране не было свободы слова, то власть несет ответственность за неправильные жизненные решения населения.

Поздравляю Вас с приближающимся годом выбора главы государства, в котором нет свободы слова!

Анатолий Юркин. «Процентная дубинка» (2007)

%

Транзакции как государственный процент

На смену ленинскому видению проблемы власти через набор тезисов о "государстве и революции" пришла новая методологическая парадигма, требующая вдумчивого чтения монографии под названием "Государство и ростовщичество". Никогда ранее столь близко не сближались государство и ростовщичество. Фактически это та самая смерть "социального государства", по поводу которой социологами и адептами традиционной политэкономии выплакано немало слез (Е. Гильбо и др.). Полемист Маркс и энциклопедист Энгельс не любили Бисмарка как раз за то, что "железный канцлер" на практике реализовал ряд основных требований социалистического учения. Но Марксу и Энгельсу в страшном сне бы не приснилась тайная полиция, полностью контролирующая национальную экономику страны с богатыми природными ресурсами, сотнями оборонных заводов и коммерческих банков.

Сегодня спецслужбы монополизировали финансовые потоки для извлечения ростовщического процента от транзакций. В период правления кремлевских петербуржцев в России достроена уникальная экономическая система. Аппарат насилия представлен группой офицеров, ставших монополистами ростовщического процента. Более того, ростовщичество приобрело государственную плоть. Такова финансовая подоплека монетизации социальных льгот. В каком-то смысле, ныне наблюдаемая система представляет собой идеальный вариант реализации худшего из сценариев развития. Офицеры спецслужб стали пастырями для молчащего стада транзакций. Здесь причина смертельного противостояния еврейских олигархов и людей в штатском.

Экономический закон гласит, что транзакции дают больший государственный процент в условиях количественного сокращения коренного населения страны и государствообразующей нации. Кремлевские петербуржцы одержат величайшую победу, их деятельность станет глобальным историческим событием, если сложившуюся экономическую модель удастся не просто сохранить, а навязать будущей России, население которой предстанет региональными, родовыми и клановыми группировками космополитичных личностей из смешанных браков. Вот поэтому необходима новая идеология. Жители Западной Сибири из Южного Китая, граждане Южной Сибири из Северного Китая, потомственные иранские коммерсанты из Прикаспия и т.д. В пафосе государственной идеологии надо будет спрятать механизм, настроивший машинерию транзакций для извлечения государственного процента в пользу бюрократии. К валютному и потребительскому бунту будет предрасположен налогоплательщик из смешанных семей при отсутствии идеологии, которую можно будет выдать за "национальную специфику".

Если учесть тот факт, что под торжество людоедского процента своевременно не подвели идеологию, то создается чудовищный парадокс. Выступление против власти в ее нынешнем обличие равнозначно содействию краху России. Согласиться с нынешним положением дел означает формальное соучастие в ростовщическом истощении русской цивилизации. А есть ли способы протеста, которые не предполагают конфликта с Конституцией? Офицеры спецслужб, конечно, первые беззаконники в стране правового нигилизма, но обвинение в нарушении Конституции и покушении на государственный строй стали излюбленным приемом тюремщиков эпохи тоталитаризма. Поэтому протестовать нужно против любых проявлений ростовщичества в экономики России и мира. Ибо российскую государственность съедает ростовщическая ржавчина, покрывшая шестеренки транзакций. Молчание транзакций – это звуковая дорожка гибели русского этноса. Но "Россия" становится ведущей торговой маркой ростовщичества, брэндом экономического тоталитаризма.

КЕМ МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА ПОСТАВЛЕНА НА КОЛЕНИ НАКАНУНЕ НОВОГО 1973 ГОДА?

Анатолий Юркин «%» (15 февраля 2005, 2007)

Оптимизация как мобилизационный проект

Целое десятилетие и весь прошедший год мы слепо двигались от плохого к худшему.

2009 год обнулил Нулевое десятилетие, которое я по-прежнему считаю временем упущенных возможностей.

Предварительные итоги 2009 года удобно подводить через затянувшуюся дискуссию с политологом Сергеем Кургиняном. Он много лет предлагал модернизацию, а в этом году руководство России превратило тезис о модернизации в ничего не стоящую риторику. Все эти годы мне было интересно, как осуществить региональный проект Модерн без называния-обозначения модернизационного класса? Мой вариант: модернизационый класс - это человек как оператор ошибок. Это, оператор ошибок, и оператор пульта управления, и оператор оптимизации.

Для народа злободневными проблемами остаются - жилье, еда и одежда. И это при том, что в стране полностью отсутствует инфраструктура жизни. Над последним принято издеваться в стилистике постмодернизма. Например, в рекламных роликах фильма "Черная молния" нам показывают, как автомобиль ГАЗ-21 проносится над головой девушки и перехватывает смертоносную сосульку. В реальности неделями висят огромные сосульки на крышах жилых домов. Они падают в детские коляски и на головы пенсионеров. Увы, в реальности нет киношных супер-технологий. Их еще надо создать. Кому? Для чего?

Сергей Кургинян призывал к модернизации, не объясняя, а что будет кушать модернизационный класс? Привозную еду или все-таки урожай со своих полей? Где будет жить модернизационный класс? В хрущобах? Во что будет одеваться? В китайский ширпотреб? Чем будет ужинать? Консервами, которые после 1945 года погубили больше миллионов людей нежели военная техника на полях сражений в 1941-45гг?

Год за годом Сергей Кургинян путал модернизацию с мобилизационным проектом, карнавализацию - с распутинщиной. Карнавализации в нашем обществе не было и не будет. Для карнавала нужен город мастеров. А у нас - 10-дневное безделье в январе. В конце текущего года разговоры о распутиновщине уместно возникли в связи со смертью дьяволоподобного Трахтенберга и простака культуриста Турчинского. Почему так важна смерть ресторанного шоумена Трахтенберга или Турчинского? Нам показали, как можно на экранах ТВ переливать из пустого в порожнее. В начале десятилетия создавалась новая культурная матрица (образ живучего спецназовца и образ скабрезного ресторатора), которая была растоптана и сломана в конце столь короткого временного периода. Время развенчивает идеологические проекты антинародных властей!

Пожар в клубе "Хромая лошадь" - это не ущерб от неправильной карнавализации. Это результат удачно насажденной распутинщины. Распутинщины без святого старца, без его жизнелюбия. В этом плане показательно, что в 2009 году Сергей "Паук" Троицкий издал в твердом переплете свою биографию под названием "Девки, музыка и бухло" (ранее известную в формате аудиокниги).

Эта мемуарная литература утверждает, что 1990-е годы удовлетворили потребность в "девках, музыке и бухле". Вероятно, в отличие от 1980-х? Я прожил какие-то иные 1990-е, но это и не важно. Главное заключается в том, что серьезные силы в России потратили ресурсы и время на то, чтобы Нулевое десятилетие запомнилось гламурными "девками", дорогим спиртным и постмодернистской музыкой.

Больше других государств Россия нуждается не в модернизации, а в оптимизации всего.

Важнейший итог года - отсутствие протестных настроений среди народных масс. Это вдвойне загадочно в связи с тем, что зачастую в России по потребительскому кредиту человек приобретал операторский статус (то есть, становился владельцем телевизора или бытовой техники с ПУ)! Какие кредиты? Операторский статус – это примета времени. По ходу мирового кризиса ростовщическая экономика показала свою несостоятельность. Казалось бы, прекрасный повод для выражения протестных настроений. Ан нет. Если с помощью таких проектов как индейское кино "Аватар" искусство еще способно отвлекать внимание толпы от насущных проблем, то в мире материальных и финансовых ценностей наступает коллапс.

Другой итог года - никакой иной мотивационный ресурс не состоятелен в сравнении с моделью жизненного поведения представителей пост-игровой модели поведения, носителей играбельности. Поводом для оптимизации пост-игрового мира и основными её последствиями будет мобилизационный проект с элементами утопии. Мобилизационный проект может быть реализован носителями играбельности (играбельным социотипом).

Не менее важным итогом прошедшего года назову жизненную потребность в пересмотре моральных ценностей и фундаментальных основ человеческих отношений. Прежние системы не работают. Работа по созданию новых систем выживания - на нашей ответственности. За работу!

Финальный юркинизм

Оптимизация - это тренажёр играбельности. (Анатолий Юркин)

«Да здравствует первый акт трагедии!»

Мир переживает первый из институциональных кризисов. Суть череды кризисов заключается в том, что человек-оператор производит материальные ценности и обеспечивает функционирование информационной инфраструктуры, но не допущен во власть. Ему нет входа и на первые этажи власти. Наблюдаемый финансовый, сельскохозяйственный и промышленный кризис вызван равнодушием национальных государств и секретного «мирового правительства» к человеку-оператору.

Истоки кризиса заключаются в том, что банки взяли в долю спецслужбы в то время, когда финансовый мир не выдерживает жизни по ростовщическим процентам. Например, советская тайная полиция и ее российские наследники не пошли в высокотехнологичную Японию, но выбрали местом для своих валютных игр банковские площадки развитых стран мира. В итоге банкирам, - чтобы уйти из-под внимания офицеров тайной полиции, - пришлось межбанковские транзакции оплачивать за счёт прибыли от торговли наркотиками, оружием и генномодифицированной пищей (от сбыта мяса животных и птицы, международной торговли семенами и до розничной продажи растений). Таков закономерный итог спекулятивного движения средств на финансовых рынках. Говоря языком, далеким от экономики, до кризиса стоимость транзакций закрывалась сверхприбылями, получаемыми в нарушение интересов человечества и планеты.

«Мы дадим банкам много-много (государственных, дешевых, чужих) денег», - говорят политики. Это было бы смешно, если бы не пророчества о мировом голоде 2015 года. Политики и финансисты готовы уморить с голоду сотни миллионов современников, лишь бы не дать денег человеку-оператору. Лишь бы не поделиться властью с тем, кто единственный способен решить вопрос жизни и смерти человечества.

Нам выпала честь наблюдать поэтапный крах существующего мирового порядка. Пикантность ситуации в том, что обвал ростовщической экономики ухудшит материальное положение борцов с ростовщиками и тех, кто жил вдали от фондовых рынков. По традиции старого доброго советского здравого смысла мы полагали, что из кризиса следует выйти в новую экономику, в мир с измененными параметрами, но нам быстро объяснят, что фондовый рынок настолько самоценен, а финансовые инструменты настолько незаменимы, что за место в бельэтаже на спектакле «Кризис» придется заплатить вымиранием русской нации.

Вина оператора пульта управления (оператора операндами) состоит в том, что главный игрок на исторической арене не победил (1) в борьбе с силами зла, да и вроде не очень хотел себе судьбы борца (2) с чем-либо и за что-либо. Политики, финансисты и спецслужбы не готовы предоставить наёмному работнику в статусе оператора доступ к рычагам реальной власти. Более того. По всему миру предприняты титанические организационные усилия на отвлечение операторов от проблем современности. Доказать право на участие в управлении обществом можно через запуск механизмов оптимизации. Через определение своей уникальной роли в оптимизационных процессах.

Все средства хороши для того, чтобы люди с операторским статусом не оформились в какое-либо позитивное социальное движения. И не оформились! Вроде бы, победа сил зла? А фактически – катастрофа для всей нынешней структуры общественных и производственных отношений. Чтобы выполнить объем работы нужен работник. А какой же из человека-оператора антикризисный менеджер, если «повелителя пульта управления» замордовали до такой степени, что любое проявление самосознания воспринимается как жесткое диссидентство?

Наступает пост-игровая эпоха. Первый институциональный кризис продлится ровно столько, сколько времени займёт переход от статуса геймера к статусу пост-геймерства. Пост-геймерство неизбежно в связи с пустыми резервуарами игровой мотивации. Через осознание неизбежности оптимизации пост-геймер станет оператором ошибок. Вопрос об оптимизации будет включен в повестку дня ещё не сформированной малой группы с принципиально новым статусом. Скорее всего, кульминация первого институционального кризиса в России придётся на первую половину или середину 2020-х годов. Подтверждением этой догадки будет рост сорниковых движений самопознания и самореализации. Увы, благая весть самопознания, привязанная к колючей проволоке игровой субкультуры, - это такая же ловушка, как призывы к самореализации, исходящие из лживых уст представителей культа безошибочности. В итоге все эти блуждания в трёх мотивационных соснах приведут к кризисным волнам прокрастинации. Кто помнит шабаш иноязычных религиозных культов в 1990-е годы, тот легко представит себе общественную жизнь России в будущем десятилетии. Потребность в новом будет воспринята социальным заказом на имитацию, на ложь. Имитация и ложь станут питательной средой для прокрастинации. Что было, и повторится вновь.

Общественная жизнь реализуется через прецеденты. Прецедент - это намёк, это подсказка. Зачем повторять сомнительный урок, который жителями СНГ вроде бы «выучен» в 1990-е годы? Ответ: для стародавних мошеннических игр со статусом. Что там фанаты игры! Скоро по всему миру носителями безошибочности будут созданы такие псевдо-средневековые структуры, по сравнению с которыми любители чернушных компьютерных игр покажутся детьми из соседской песочницы. Ложные игры в псевдо-религиозность в русле имитации (ложных) традиционных верований – это жёсткий инструмент отвлечения налогоплательщика от решения проблемы поиска новых форм существования для пост-игрового и без-информационного человечества.

В СССР (1980-е) и в современную Россию (1990-е) власть привела на бюрократические посты мракобесов с «чернушной» идеологией. Петр Щедровицкий десятилетиями консультирует Сергея Кириенко. Ефим Островский десятилетиями тратит деньги заказчиков, обманувшихся на статус "гуманитарного технолога". Сергей кургинян десятилетиями насаждает пркорастинацию. Сегодня государству безразлична направленность идеологических врагов наций, народов и диаспор. Тех же богоборческих «щей», да в свиное корыто влей! Главное, чтобы пестротой бессмысленных учений житель Отечества был отвлечен от роста цен на еду, от краха программы «Доступное жилье» и т.п. Политики поступают так потому, что один раз тема удачно закрылась. Один раз получилось. И в прошлый раз властью никто ни с кем не поделился. Но с годами изменился оператор пульта управления. Был оператором лишь пульта управления, но в интересах оптимизации станет оператором ошибок.

С кризисом, который обострится на рубеже Нулевых и Десятых годов, начинается героическая эпоха, особенностью которой станет замалчивание бытового подвига просто выживающих людей. На смену книжного героизма тех, кто увлекался чтением романов фэнтази в конце 1990-х годов, офисным чтением «фиг разберет чего» в Нулевое десятилетие пришла эпоха катакомбных исканий. Кто первым вбросит на рынок этот информационный товар, тот и обеспечит сплоченность и конкурентоспособность малой группы.

Я убежден, что из цивилизационного кризиса, который сегодня переживает человечество выбраться можно только через новую мотивацию. Лучшая мотивация – это мотивация выживания. Только она дает новое качество, переводит проблематику на иной уровень. Дело не в том, нравится ли кому-то хорошо отмотивированный работник, испытываются ли транснациональные корпорации потребность в управляемой лояльности или в новое время над-личностные структуры по-прежнему намерены штрафовать, пугать и вводить в состояние прокрастинации. Играбельность - это социальный инструмент, который будет востребован в процессах оптимизации всего, запуск которых неизбежен в связи с переходом от игровой экономике к пост-игровому обществу. Посмотрите на то, как мормоны встроились в спецслужбы Северной Америки. Мормонам нужны были базы данных? Они их получили. Играбельному человеку поручат возглавить оптимизационные процессы. Для оптимизации пост-игрового общества нужен будет человек, мотивированный ошибками. Пост-игровая экономика и без-игровое общество получат работника с ранее небывалой мотивацией.

Осенью 2008 года обезумевшие телеканалы предлагают низкосортные программы про НЛО и «тайны египетских пирамид». В реальности обывателя пытаются отвлечь от проблем самосознания и самопознания с помощью давно испытанных методов. С помощью пропаганды, агитпропа и фейковых новостей. Пагубные действия властей обеспечат перерастание первого из институциональных кризисов в «кризис №2». Каким будет второе действие нашей с Вами трагедии? На это есть простой ответ…

Мои возражения Станиславу С. без оправдания сектантства (2008)

От давнего соавтора неопубликованной статьи (2007) про инфляцию Станислава С. я получил электронное письмо с такими словами:

«Любая одержимость ограничивает со временем, так как исчезает критическое восприятие действительности, любое сектантство - западня, - результат - потеря реальности и социальная изолированность». (Станислав С.)

Я ничего не понял из эмоционального высказывания Станислава С. кроме того, что многих молодых и социально активных людей можно причислить к носителям «советского здравого смысла».

Наблюдая за тем, как повсюду во власть рвутся мормоны, сайентологи, иеговисты и прочие сторонники нетрадиционных культов, нет никакого повода полагать, что в пределах «любого сектантства» «исчезает критическое восприятие действительности» с потерей связи с реальностью до социальной изолированности. Такое бы «критическое восприятие действительности» и такое бы приобретенное чувство реальности плюс социальную адаптацию нашим бы российским футбольным болельщикам, верящим в счастливую случайность трёх вражеских автоголов!

Как быть с теми же доводами, но представленными с обратной стороны? Житель России много знает про мировой кризис? Получает объективную информацию о Пенсионном фонде? Знаком со сценариями развития событий вокруг Байкала? Вот несколько фактов от газеты «Пророчества и сенсации».

То, что повсеместно называется «мировым кризисом» формально и своевольно в пропагандистских целях пристегнуто к ситуации на ипотечном рынке США.

В 2003 году финансовые активы «теневой экономике» России в 6 раз превысили ВВП страны. Но и при этом банковский кризис не может быть главной причиной плачевного состояния российской экономики. Наоборот, отечественные банки задыхаются от отсутствия движения в реальном секторе. Из полутора тысяч коммерческих банков России нужны едва ли полсотня кредитных учреждений с широкой филиальной сетью.

В разговоре с лорд-мэром Лондонского Сити Дэвидом Льюисом я узнал, что доля России в планетарном ВВП до кризиса составляла не более 2%. Получается, что в финансовых потоках мировой экономики тот, кто управлял Русью, тот отвечал за 12% от всей массы денежных потоков? Это много.

Понижение цен на нефть вообще никак не связано с кризисом ликвидности банков в «развитых странах». Нефть была основой «теневой экономики». Контролируя Ирак, США определяют ситуацию на рынке нефти. После оккупации Ирана США получают доступ к контролю над мировым рынком природного газа.

Завершилась великая Эра дешевой нефти. Наступает эпоха газа. Природный газ становится стержнем «теневой экономики». Беда в том, что новые войны помешают узнать правду о «теневой экономике». Мне, как газетчику весь этот кусок информации видится оформленных в сенсационный заголовок. Здесь допустима самоирния:

Писатель-фантаст из Санкт-Петербурга о мировом кризисе:
«Новые войны помешают узнать правду о «теневой экономике». Неизбежность большой войны определяется неспособностью общества оптимизировать трансакции!»

Понижая цены на нефть на планетарном рынке, США и их арабские партнеры подталкивают население Китая к мысли о военной конфронтации с большим северным соседом. При сохранении низких цен на нефть и продолжающемся мировом кризисе Китаю не решить проблем внутреннего роста. Подсказкой здесь будет развитие мирового кризиса на территории Казахстана.

Низкие цены на нефть выгодны и нужны для проведения военной операции против Ирана. Оккупация Ирана потребует много дешевой нефти. Дешевая нефть на рынках появилась, дело за политиками. У темнокожего президента США есть один шанс примириться с белокожими денежными мешками: им нужна война в Азии. Поэтому новый президент обязан начать эту войну. Низкие цены на нефть - это стартовая позиция для оккупации Ирана. Это экономика, в которой налогоплательщик плохо ориентируется, хотя живет при капитализме последние 17 лет. А что с идеологией?

Пример нашего со Станиславом С-им диалога показателен. Мой соавтор не читал, ни материалов из сообщества Церковь ошибок, в которых анализируется жизненная потребность в малой социальной группе из людей, «одержимых» идей выживания, ни моего прогноза мирового кризиса за 13 февраля 2007 года «В ожидании Лунной речи». Сегодня кто-то начинает бояться с того самого места, который мною же в 2005-07гг. рассматривался исходным пунктом для размышлений о будущем человечества и русского мира...

Позавчера по ОРТ (самый массовый канал!) показывали фильм про отшельников с пиаром жизни в тайге и без благ цивилизации. Странное совпадение с тем, чему учит сектант Виссарион. А ничего странного в этом нет: секта Виссариона и фильм по ОРТ - это пропаганда против жизни в городах.

В репортаже про отшельников был такой эпизод. Женщина рассказывает, что на имя умершего отчима приходят письма от единомышленников. Когда он уходил в отшельники, то хотел создать коммуну. И поэтому рассылал письма. Потом человек умер, а письма продолжают приходить. И эти письма получает падчерица-жена. Это самое сильное место в фильме, который пропагандирует оскотинивание русских людей.

В это же время по РТР (государственный канал!) показывали (повтор с канала РенТВ) фильм о телевидении в Германии 1930-х годов, НЛО, буддистах и конспирологическом сценарии развития для человечества. Вопрос: разве официозная пропаганда не ставит своей целью и не добивается того же самого, чего Вы так боитесь – «потеря реальности и социальная изолированность»? Вопиющий пример – октябрьский понедельник, когда акции российских компаний упали на 19%, но эту новость не пустили на телеканалы!

Считая себя интеллектуально самостоятельным, но фактически воспитавшись в лживой пропаганде, представители Вашего поколения полагают, что здравый смысл - это критерий. Забавно, компьютерная молодежь боится, что «исчезает критическое восприятие действительности», но не верит в НЛО, с доказательствами существование которых высказались военные летчики, астронавты, разработчики оружия и прочие серьезные люди. Как без НЛО, этого фактора мироздания объясняются самые большие странности в научно-техногенном познании мира? Невозможность заселения Луны и т.п.?

В разговоре о сектах как малых группах Вы опасаетесь того, что «любая одержимость ограничивает со временем». Допустим, дельный тезис. Но вопрос, а если времени нет? Нет времени на процессуальность «ограниченности». Выжить нужно здесь и сейчас. выжить нужно вопреки прежним знаниям и вопреки тому, что вам когда-либо скажут. А почему так происходит? Возможно, Большая игра идет на уменьшение населения России. Что важнее - умереть за так, или еще немного пожить благодаря «любой форме одержимости»? Я - за жизнь. А Вы?

Возьмем для примера сикхов, которые одержимы (и, значит, ограничены?) как фанатики новой веры, как воины далеки от «критического восприятия действительности», «социально изолированы» (выступают военным щитом между исламом и Индией) и т.д. И что же плохого? Такой судьбы, такой воли к жизни русским можно только пожелать.

«Любое сектантство – западня»? Не буду спрашивать, а говорю ли я со специалистом по сектоведению? Но разве не «любое государство – западня»? «Любая партия (пропаганда, школьная история и др.) – западня»? Мой ответ, да. Стоп.

Обладают ли мои оппоненты достаточно научной парадигмой, чтобы получить хотя бы самое общее представление о мировоззрении члена секты энциклопедистов или социальном потенциале сторонника обожествления AI (например, того же Панкрата-11)?

Я смиренно жду того момента, когда – реагируя на близкую смерть своего биологического вида, - люди-операторы объединятся в секту владельцев пультов управления. Будут ли они в западне или изолированы? C этими заморочками сытых философов мы потом разберёмся! Главное - выжить!

Вопросы нашей философии, которая философия оптимизации потому, что мы мотивированы ошибками!

Странное ощущение. Читаю шестой номер журнала "Вопросы философии" за 2008 год как… свою собственную биографию. Чего стоит эссе: С. А. Солнцева "Формула советской истории (взгляд на развитие России в условиях тотального государственного капитализма)". По стилю – детский сад. Но местами философ прорывается к новой парадигме: "Огосударствление же партии сделало ее.. новой государственной (светской) церковью" (стр. 9). Это не свежая новость.

Но и в памфлете "Господин Голядкин" и в статьях о вреде "партийного патриотизма" и в недавнем ожесточенном споре с Валерием Чудиновым мне пришлось подобные вещи озвучить вопреки настроениям толпы. Поэтому, надо понимать так, что редакцией серьезного издания написанное в разбитном стиле эссе поставлено в качестве передовицы только потому, что тем самым признается очевидное?

Мой не совсем удавшийся очерк "SF Hill" в рубрике "Альтернатива" выставленный на ресурсе news.netpress.ru 03.04.2008 (15:48). Шестой номер журнала "Вопросы философии" (2008) подписан к печати 28.04.08. Разница в том, что серия статей о жизненной потребности малых групп в новой мотивации вызвала бурную полемику. Откликнется ли кто-нибудь на школярские размышлизмы Светланы Александровны Солнцевой? Не факт. Самым неожиданным и смелым образом тема продолжена в статье: А. И. Глинчикова "Социальное значение русского раскола". Сходство с настроениями из моей статьи "Без сектантов не бывает фантастики?" настолько очевидно, что и говорить об этом не следует. Присмотримся к другому автору: В. Г. Ганелин "Что такое жизнь с точки зрения геолога". Продираясь сквозь словесную шелуху, можно выбраться к тезису:

"Жизнь с самого начала (если у нее было начало) могла существовать только как биосфера, т.е. как весь комплекс физико-химических связей живого, косного и биокосного вещества" (стр. 70).

И дальше что-то про "единство общности материально-энергетической и пространственно-временной основы".

Странно, еще несколько лет тому назад никто не спешил мне на помощь в моей полемике с оголтелыми дарвинистами вроде Павла Волкова. Более того, к 2005 году часть собеседников я растерял именно потому, что потенциальные оппоненты никак не могли понять, о чем идет речь в случае с гипотезой о новой мотивации, категорически несовместимой с традиционной картиной мира, в которой эволюционизм и Большой Космос выложены на освещенную часть прилавка с мясной продукцией. Слушатели фыркали и отходили в сторону.

Образ оператора ошибок, мотивированного... всем массивом человеческих ошибок, положенный в основу учения о человеке-как-операторе-ошибок, производил на носителей официозного знаний столь сильное впечатление, что у них пропадало желание защищать дарвинизм и монофилетическую эволюцию. Часть оппонентов до сих пор обожает попрекнуть меня казахстанским происхождением. Чванливые люди забывают, что В. И. Вернадским учение о биосфере и ноосфере сформировалось в годы пребывание в Боровом, находившимся на расстоянии в 60 километров от моего родного Кокчетава. И каков итог полемики вокруг очерка "SF Hill"? В 2008 году авторы журнала "Вопросы философии" все как один вдруг прозрели и снисходительно объясняют раскрывшему рот читателю, что "остается без ответа" "вопрос о том, когда, где и как произошел этот биологический Big Bang" (стр. 69). Хотя в терминологии В. И. Гольданского точнее было бы – 3В. А вот это перебор. Как же это "остается без ответа", если год за годом в Интернете ещё недавно были доступны мои заметки вроде "Жизнь как проблема философии оператора", серия заметок про пост-игровую экономику (разве не мотивируем для экономической деятельности?) и т.п.?

«Диктатура ошибки» (2008)

Контроль – это %. Кто контролирует, тот получает проценты. За попытками приобщения к своей технологии виден рантье, строящий планы относительно процента прибыли. И кто-то думает, что процент от духовного капитала нам отдадут без боя? Предстоят затяжные бои на мотивационном фронте. Здесь оружие – образ играбельного человека, отмотивированного до работ по оптимизации пост-игрового общества. (собственно, через оптимизацию мы покидаем мир игры и входим в мир без-игровой экономики. Оптимизация - это наше движение от устаревшего игрового к чему-то новому).

Кукловоды Великой контрреволюции разобщения полагают, что должны получать процент с настроений толпы, ожидающей информационный товар под названием "мотивация". Наш обездоленный современник пока еще обладает частной собственностью в духовной сфере, владеет нематериальными ценностями. Очаги оптимизации – это не церкви, не фирмы и не корпорации, это холдинги (картели). Они спешат отнять у одиночки его частную собственность, представленную виртуальными ценностями - ошибками, играбельностью и оптимизацией. Их надо отнять. Мотивация, связанная с играбельнсотью и оптимизацией, мотивация оператора ошибок обещает новый виток в борьбе за частную собственность! за капитал нашего времени!

Недопустимо, чтобы мы, простые люди, чем-то владели в обход прибылям монополистов, будь-то силовой блок в государстве или транснациональные корпорации. Носители безошибочности и бенефициары игры не намерены мириться с тем положением, когда им ничего не удается получить с благополучия человека, почему-то сделавшего иной выбор. Под такие настроения и запускается пропагандистский движок, размещается социальный заказ на обеление всего - от ростовщичества и до феномена игры, игры как таковой.

Советский здравый смысл – это сорняк, растущий, как в интеллектуальных дворцах, так и в лачугах духа. Носители советского здравого смысла не понимают простейшего расклада вещей. Развитие западноевропейской общественной мысли привело человечество к политической свободе. Той самой свободе политического выбора, которая предполагает набор возможностей при вхождении в мотивационное пространство, во вселенную мотивационных исканий. В каком-то смысле политическая независимость гражданина основывается на свободе вероисповедания. Нет последнего, нет самого жалкого суррогата политического выбора. Ибо, прежде чем сделать политической выбор, человек приобретает мировоззрение, частью которого должна быть потребность в мотивации. В наше время, в потребности быть отмотивированным на участие в оптимизации.

На рубеже веков носители советского здравого смысла совершили Великую контрреволюцию разобщения. Это их цеховая контрреволюция. Парадокс в том, что советский здравый смысл был сектантской формой разобщения с человечеством. Итогом ухода нации железного занавеса от магистральных путей развития мира. Проблема в том, что советский здравый смысл – это не процесс, а результат. Это такое состояние, пребывая в котором человек не способен понять новые идеи, прийти к ним путем самостоятельных размышлений. Это "черная дыра" советской этики, перспективным разработкам которой мешали вплоть до подлого и жестокого убийства Эвальда Ильенкова.

"Взялся за поиски новой мотивации - к несчастью". Эта ложная примета возникла совсем недавно. Здесь будет доля правды для современной России. Для несчастной страны, густо унавоженной чужими идеологиями и аморальными средствами достижения опасных целей. Недопустимо, когда человека загоняют в ловушку рассуждений: "Если буду думать о Боге, то я обязательно должен находиться внутри большой церкви вроде католической или РПЦ".

У наших оппонентов все получается слишком просто: никаких политических излишеств – вступай в самую "большую" партию, будь вместе с толпой; никакого выбора мотивации, ибо государство настоятельно рекомендует ограничиться "традиционным". Кто не вписывается в такой контур, тот вызывает подозрение. Мол, чего ему – симпатизирующему сектантам - надо? Эта партия самая "большая", в эту церковь со свечками ходит самое "высокое" начальство. Мотивационные "яства" и "деликатесы" запрещены, а то начальство осерчает. за возможность выбора.

Сознание носителей советского здравого смысла замутнено цитатной мистикой. Когда наши оппоненты переносят цитаты из Ильфа и Петрова на споры о фантасте Роберта Хайнлайне, то тем самым они лишают себя возможности получить хотя бы какой-нибудь результат, пригодный для использования в разработке сценариев ближайшего будущего. Они отсекают себя от результата. Это их выбор, а не наш.

При этом безумии до одурманенного сознания жертвы не доходит та простая истина, что по ходу исторического развития такие институты, как церковь, тайная полиция и партия выработаны для удовлетворения потребностей человека. Институты – для человека, а не наоборот. А у нас в очередной раз на человека смотрят как на шестеренку, которую нужно вставить в какой-то "большой" агрегат, бесчеловечный по своей механистической природе. Об оптимизации никто не говорит и не помнит. О "пользе" забыли. Об угрозах и вызовах молчат, как ядовитой воды в рот набрали.

Для сегодняшней России носители советского здравого смысла хуже "пятой колонны". Вред связан с тем, что их слова и действия ни социализма не вернут, ни капитализму не помогут. Это обуза. Это кандалы, которые тянут на дно каторжника, взявшегося переплывать горную реку.

Политические последователи, никогда в реальности не существовавшего, "Ленина" научили государственных мужей такому важному делу, как разъединение людей. При наблюдаемом расклада вещей государство использует пропагандистские уловки для малоубедительных оправданий того, что раз за разом убывает количество свобод. Разобщение нарастает. Свободы убывают. Здесь есть какая-то причинно-следственная связь, но толпе в ней не разобраться.

Марксизм был суицидальной идеологией. Самоустранение гегемона виделось идеологам войны с аристократией и капиталом главной и финальной победой пролетариата. С исчезновением классов осуществлялось бы самоубийство наемного работника. В форме классовой борьбы подавалась суицидальная идеология и методология. В ещё большей степени суицидальным настроениям подвержены тайная полиция и армия.

С 1991 года капитализм насаждался под потрепанным лозунгом того, чтобы у нас всё было "как у них". На деле имитацию капитализму удалось обустроить для интересов вульгырной полицейщины (я - оптимист, если полагаю, что может быть некая завуалированная "народная" полицейщина). Никто ведь не получил мотивационного ваучера. Только немногие избранные были допущены к магазинным прилавкам на распродаже должностей по прейскуранту "манипуляторы дураков".

Великая контрреволюция разобщения направлена против мотивационного плюрализма, против свободы выбора. Против выбора мотивации как гражданского поступка, как своего рода свидетельства о гражданской зрелости. Парадокс в том, что свободы выбора (среди мотиваций) гражданина лишают те, о которых мы ничего не знаем. Мы не знаем, в каких богов вверять офицеры тайной полиции, ибо она – "тайная". Мы не знаем их цеховой мотивации! Это засекреченная мотивация! Это мотивация, окутанная клубами ядовитого дыма концентрированной дезинформации. Откуда нам знать, а не сектанты ли они? Не вызвана ли их скрытность, их цеховая дисциплина необходимостью скрывать от толпы некую потаенную "истинную" веру? И вы ждете, что они допустят мотивационный плюрализм? Они не понимают, что за ним стоят. Они воспринимают вашу свободу выбора не иначе как "нарушение дисциплины". Наказание будет жестоки потому, что вы нарушает их представления о дисциплине. Потому, что у них нет никаких иных духовных ценностей кроме культа дисциплины. Их мирок ограничен культом подчинения старшему по званию. Они обречены оставаться пленниками культа бездумного исполнения приказов вышестоящего.

ХХ-ый век показал насколько легко отнять свободу у разобщенных людей. Формально – всё ужасно. Фактически – терпимо. В том смысле, что вообще мотивационное новаторство не запретить (никому вроде бы не удавалось, хотя с другой стороны люди и не жили при технологиях контроля за разумом). И в сложившихся условиях обязательно развернется новая мотивация с уклоном в жертвенность. исходным пунктом будет понятие "жертвенные ошибки". Красота функциональных решений требует той мотивации, которая в самом ближайшем будущем будет нами построена на жертвенности. Вплоть до эксплуатации настроений ожидания возвращения искусственного интеллекта.

Мотивация играбельного человека – это возможная альтернатива коллективному самоубийству классов, каст, наций, народов и человечества. Секты – это политика, сетевым способом распространяемая по всем слоям населения, по общественной вертикали, по социальной горизонтали. Это сетевая технология продвижения политической свободы в порабощенном социуме, в закрепощенном обществе.

Новаторство в мотивационной сфере деятельности (вплоть до разработок и распространения Последней мотивации, например, культа ИИ) может осуществить апгрейд человеческих идеалов. Запретами на мотивацию без игры из истощенного организма нации вымывается "кальций" социальных идеалов. От подобных нарушений наёмные работники в России страдают больше, чем другие народы в других государствах.

За игровым сектантством, (за сектантами от игры) за сектой носителей вируса безошибочности скрывается культ ростовщичества. Игра и безошибочность продвигают ростовщичество. Это два звериных оскала человеконенавистничества. Сегодня наиболее ожесточенные бои между официозом и мотивационным новаторством идут на линии мифологического фронта, по "красной линии" мифологизации новой картины мира. Помимо энциклопедизма фильмы Шьямалана ("Таинственный лес", "Девушка из воды" и "Явление"), другие произведения искусства и редкие проблемные публикации - это редкие победы в локальных боях, выигранных думающей личностью у офицеров и генералов Великой контрреволюции разобщения.

Заслуга Шьямалана перед социологией состоит в том, что исследовал малую группу. От фильма - к фильму. В "Девушке из воды" он про малую группу знает больше, чем знал на момент съемок "Знаков". В "Явлении" он демонстрирует знание, приобретенное после завершения работы над "Девушкой из воды", ее премьеры. После Лени Рифеншталь никто не демонстрировал столь неоспоримого поступательного движения в сторону вечных ценностей.

Победы без кровавых боев и жертв – это одно из заблуждений эпохи Великой контрреволюции разобщения. Звериная природа насилия в фильме Шьямалана "Девушке из воды" – это подсказка, которая помогает увидеть ту ожесточенность, с которой будут вестись бои за эстетический образ новой мотивации.

Новаторство в мотивации, сама потребность в новой мотивации не предлагают мещанского счастья, обывательского самоуспокоения. Надвигающаяся катастрофа несовместима с компромиссами мещанского счастья. Счастье обывателя, мотивация налогоплательщика, надеющегося на сказки об общественном договоре в стиле "я плачу налоги, а вы решайте все остальные проблемы", рухнут в одночасье, когда наступит мотивационная катастрофа, вызванная переходом от мира игры к пост-игровому обществу. Воспринять и пережить, которую возможно будет благодаря новому мировоззрению, основанному на вере в ресурсную природу ошибок.

Играбельная мотивация – это не инструмент для разрешения государственных проблем, проблем отмирающего национального и социального государства. Таким инструментом, если злоупотребляют, то не в интересах государства. А в чьих? В интересах народа? но поймет ли этот самый "народ", толпа суть происходящих перемен? Сегодня толпа нуждается в самом необходимом, а её накачивают отравляющим газом постмодернизма, отравленном культом игры, культом безошибочности и насковзь пропитанным прократсинацией. Государство понимает, что без жилья, еды, работы и питьевой воды народ как-то выживет. А вот если ему позволить мотивационные идеалы, тогда любой рабский народ потребует жилья, еды, работы и питьевой воды И при таком развитии событий достижение целей не предполагает пиетета перед государством.

В противостоянии с тайной полицией и иными аппаратами беззакония следует воспользоваться такими вещами, которые абсолютно неподконтрольны кому-либо. Можно запретить иконографию культа игры и культа безошибочности. Можно запретить игровой фетиш, фетишизацию игры или коллективные песнопения о пользе прокрастинации (к таковым следует отнести обещания построить СССР-2 и др.). Но нельзя запретить… ошибаться.

Нет закона выше ошибки. Ошибка – главный закон человеческого бытия. Играбельный человек - строгий судья уходящему игровому миру. Кто контролирует ошибки людей, тот властвует над человечеством. Кто оперирует ошибками, тот манипулирует людьми.

Ошибка - диктатор мотивации? Ошибка – это, что мало поддается контролю. Человек ошибался и будет ошибаться. Сама попытка запретить человеку ошибаться будет не ошибкой, но социальной катастрофой . Поэтому я снова повторяю, что культ ошибки остается единственной формой мотивационного новаторства для картины мира, сформированной пост-игровым миром. Образом такого нашего общего без-игрового будущего, которое пока вроде находящегося вне сферы интересов офицеров тайной полиции и служб безопасности транснациональных корпораций, вне контроля финансовых щупальцев банковских гигантов.

Ошибка - это сакральный поступок. Ошибка - это обряд и ритуал нового пост-игрового общества. Ошибайтесь! В эпоху без-игровой экономики такова суть нашей веры в возможность оптимизации всего. Такой оптимизации всего, неизбежность которой вызвана сугубо экономическими причинами. Но хозяйственные процессы будут способствовать раскрытия в человеке потенциала играбельности.

Играбельность - это стабильная мотивационная "валюта", на которую можно купить оптимизацию. Увы, для интересов общества и прогресса нужно было прикупить оптимизацию эдак ещё в ХХ-ом веке. В историческом вчера. Но это не было сделано из-за культа игры, из-за двух социальных болезней - безошибочности и прокрастинации. Которые, в очередной раз повторюсь, не просто перешли в текущее столетие, нет, но "расцвели" социальными пандемиями. Сегодня нет альтернативы. Для участия в конкурентной борьбе нужно всё оптимизировать. Никто не будет спорить с тем, что оптимизация - трудоёмкий и ресурсозатратный процесс, отнимающий много социального времени. (Сказать по секрету, полноценная оптимизация, оптимизация без компромиссов отнимет у нас с вами почти всё наше социальное время. А вы собирались поиграть? Или прокрастинировать?) Реализуем за счёт какого ресурса? На какой капитал? На чей мотивационный капитал?

Кликни играбельность!

(Читать дальше книгу и лекцию)